Звёздная дорога - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 22

— Чёрт! — выругался я, раздражённый многословностью Ладислава. — Что же, в конце концов, произошло?

— Плутоний, — коротко ответил он, а затем объяснил более подробно: — Никаких ядерных двигателей на корабле, ясное дело, не было, зато была малюсенькая такая атомная бомбочка. На этом настояло военное ведомство — дескать, а вдруг подвернутся враждебно настроенные инопланетяне. Системы безопасности корабля тотчас забили тревогу, предупреждая о наличии на борту радиоактивных материалов, но в отсутствие Бельфора никто не понял грозного смысла этого предупреждения, и вместо того, чтобы убрать бомбу, были отключены все датчики радиоактивности. А предстартовое сообщение компьютера, что он не может произвести проверку на присутствие радиоактивности, члены экипажа проигнорировали, так как знали, что датчики отключены.

— Неужели Бельфор не предупредил их об опасности?

— Тогда он лежал с высокой температурой, и с ним никто не советовался.

— Нет, я имею в виду, почему он вообще не предупредил. Раньше, с самого начала.

— Представь себе, забыл! Просто забыл — так он и сказал, когда узнал о случившемся. Он считал это само собой разумеющимся, такой же прописной истиной, как и то, что нельзя класть в кофе цианистый калий и наливать вместо молока синильную кислоту. Кое-кто, особенно из военных, полагает, что Бельфор умышленно скрыл этот факт, однако директор Чернобыльского центра, то бишь, бывший директор, уверен, что никакого злого умысла здесь не было. Он говорит, что такая расхлябанность вполне в духе Бельфора.

— Ты разговаривал с директором?

— Да, у нас состоялась основательная беседа. Пока ты разбирался со своими личными делами, я приступил к следующему этапу нашего плана. Дождавшись, когда в тюрьме объявят отбой, я похитил из камеры директора и завербовал его.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Представился ему агентом британских спецслужб и предложил, в обмен на сотрудничество, политическое убежище и возможность работать по специальности. Он, между прочим, не только хороший администратор, но и талантливый физик, учёный с мировым именем.

— И он так быстро согласился?

— Скажем так: быстро сориентировался. Он очень умный человек и сразу понял, что путей к отступлению нет. Если раньше у него был шанс отделаться обвинением в служебной халатности и получить условный приговор, то теперь, после бегства из тюрьмы, ему светит «вышка» за государственную измену, и тут уж никакая мировая известность его не спасёт.

— А он не был… э-э… озадачен необычным способом своего бегства? — поинтересовался я, и это было не праздное любопытство: после своего чудесного освобождения хакер Всеволод, чтобы не сойти с ума, уверовал в существование некой виртуальной реальности; правда, так и не смог решить, какая из реальностей виртуальная — та, где он сидит в тюрьме, или та, в которой он на свободе.

Ладислав усмехнулся и тряхнул головой:

— Ну нет, дважды я на одни и те же грабли не наступаю. На этот раз всё прошло без сучка и задоринки — директор уснул в своей камере, а проснулся уже свободным человеком… Гм, относительно свободным. Сейчас он сидит взаперти и чертит план того самого сверхсекретного комплекса.

— А что будет с ним потом?

— Как это что? Поскольку он участвовал в проекте, то, согласно нашему плану, относится к категории persona non grata в этом мире. Я переправлю его в другой, менее развитый мир, суну ему в руки кейс, полный местной валюты, и отпущу на все четыре стороны. Пусть, если хочет, открывает теорию относительности и создаёт квантовую механику. — Ладислав небрежно махнул рукой. — Сейчас меня волнует другое. Нужно разобраться с этим секретным комплексом. После гибели корабля исследования не прекратились, хотя речь уже идёт не о межзвёздных полётах, а о вещах более приземлённых — альтернативные источники энергии, новое оружие… Опять Формирующие!

— А достаточно ли информации для осуществления этих проектов?

— Директор считает, что да. К работе с самого начала были привлечены лучшие из лучших, талантливейшие учёные и инженеры, теоретики и практики. У них был целый год, даже больше года, на изучение челнока, пока он находился в ремонте. Немало сведений было извлечено из бортового компьютера, к тому же остались кое-какие «безделушки», вроде того же лучевого пистолета. К счастью, всё это — и предметы, и информация — из соображений государственной безопасности хранится в одном месте, совершенно недоступном с точки зрения простых смертных, абсолютно надёжном… Но мы проникнем в это осиное гнездо и уничтожим его!

— Только чур без крови, — сказал я. — Достаточно уничтожить информацию, это резко затормозит исследования. Тогда мы сможем без лишней спешки приступить к депортации всех лиц, причастных к проекту… И кстати, не стоит забывать, что главная угроза исходит не отсюда.

— Я только и думаю об этом, — хмуро проговорил Ладислав. — Вот, держи. — Он швырнул мне один из дисков. — Это твой.

Я поймал его и осмотрел. На диске было написано кириллицей моё имя. Вернее сказать, нацарапано — тем характерным корявым почерком человека, который настолько привык к клавиатуре, что уже забыл, как правильно держать в руке карандаш.

— Его можно есть? — спросил я.

— Можно, но не нужно. Компакт ещё пригодится тебе в Чернобыльском центре. На случай, если мы разделимся, повторяю указания Всеволода: вставишь его в любой подключённый к сети компьютер, и программа запустится сама. После чего останется лишь следовать инструкциям на экране.

— Значит, это не вирус? — Хоть я и профан в компьютерах, но всё же знаю, что вирус — такая подлая штука, которая действует исподтишка, обычно не афиширует себя и не выдаёт пользователю инструкций.

— Не совсем вирус, — ответил Ладислав. — То есть, не только вирус. Всеволод на скорую руку состряпал программку, которая сначала поищет кое-какие данные, а уже потом запустит в систему вирус.

— А что за данные? — поинтересовался я. — Ты знаешь, что нам нужно?

— Кажется, знаю. Нам не помешали бы астронавигационные карты из родного мира Бельфора. Оттуда, откуда исходит угроза.

Я посмотрел на Ладислава сначала с недоумением, а потом с уважением.

— Чёрт возьми! А ведь ты дело говоришь! С помощью этих карт нам, возможно, удастся сузить диапазон поиска до ограниченного числа миров.

— Вот об этом я и подумал, — скромно сказал Ладислав.

План секретного комплекса, начерченный слегка дрожащей рукой бывшего директора Чернобыльского центра, оказался, довольно точным. Нам пришлось лишь немного подкорректировать место выхода из Туннеля, и мы очутились в помещении главного поста службы безопасности сектора.

Трое охранников в форме сидели за столом и увлечённо резались в карты, ещё двое дремали в креслах. Все пятеро были так поглощены своим занятием, что даже не заметили нашего появления, а в следующий момент они погрузились в блаженное забытье. Ладислав меня опередил — хотя мы договаривались, что я возьму их на себя.

— Дружище, — укоризненно произнёс я. — Не надо самодеятельности. Если бы я вовремя не остановился, то впустую потратил бы заклятие.

— Извини, Эрик, — сказал Ладислав. — Нервишки сдали.

— В дальнейшем держи их в узде.

— Хорошо.

Двоих картёжников мы усадили на диван возле стены, а последнего, явно старшего, перетащили в кресло перед пультом с двумя десятками экранов слежения. Некоторые из них были темны, большинство показывало картинки освещённых, но пустых помещений, и лишь на четырёх я увидел людей.

Несмотря на ночное время, кое-кто продолжал работать. В двух лабораториях находилось по одному человеку, на третьем экране двое мужчин и женщина устроили перерыв на поздний ужин (или ранний завтрак), а вот четвёртый показывал нашу главную цель — конференц-зал. Там было довольно много людей в белых халатах; в первый раз я насчитал их шестнадцать, во второй — семнадцать. Уследить за всеми сразу не представлялось возможным, поскольку человек восемь или девять метались из угла в угол, размахивали руками и о чём-то яростно спорили друг с другом. Совсем как дети…