Тени войны - Оверчук Алексей - Страница 21

Я по-прежнему в такси. В окно я признал дома Рублевского шоссе. О, Рублевка, о!

Такси тормознуло возле какого-то дома. Видать, и вправду к серьезному человеку едем!

Вяземский расплатился, таксомотор укатил в тихую ночь рублево-успенских далей.

Я посмотрел на часы. Часов на руке не оказалось. Как?! Ах, да! Я ж давно их не ношу. А то бы решил, что меня обобрали.

— Выспался? Пошли. — Профессор легонько подтолкнул меня в спину.

Не помню, была ли в подъезде консьержка или охрана. Скорее всего, нет. К памяти прилипли намертво только горшки с цветами, расставленные по подъезду, как на выставке. Художественно расписанные стены и запах одеколона. Да, тут в подъездах не мочатся и в потолок не плюют. Кто ж тут живет?

— Кто ж тут живет? — озвучил я мысль.

— Генерал, — небрежно бросил Вяземский. — Кто ж еще!

Генерал оказался низкорослым мужичком лет пятидесяти в спортивном костюме. Округлый животик. Очки серебряной оправы. Лицо банальное и невыразительное. Впрочем, как у всех разведчиков. Такой человек никогда не привлечет к себе внимания на улице. Даже если наступит вам на ногу.

— Леонид Александрович, — представился генерал.

Я пожал пухлую ладошку. Нет, ну типичный такой завскладом или вахтер из проходной завода.

На просторной кухне по стенам мягко светились бра. По радио томный голос пел ночную чепуху: «Посреди бессонных полей мы с тобою во ржи присядем».

Посреди кухни играл хрустальными бликами накрытый стол. Рюмки и фужеры перемежались бутылками нарзана и водки. Дымилась на тарелках горячая закуска и зябла закуска холодная.

Леонид Александрович самолично разлил водочку.

Эх, костюм!..

— Вот, Леша у нас журналист, — показал на меня профессор серебряной вилкой. — Будет книжку писать о разведке. Толковый малый. Ему можно доверять. Я с ним в Чечне познакомился. Лихой парень.

Я никогда не пил еще с генералами из разведки. И потому несколько терялся, не знал, как себя вести. Вдруг еще вербовать начнет? А после посещения убогой квартирки Татьяны Борисовны мне совсем не хотелось работать в разведке. Но и обижать этого симпатягу тоже не хотелось.

Генерал поднял рюмку:

— Предлагаю выпить за содружество родов войск!

— Хорошо пошла! Добралась до мозгов и открыла там потайной вентиль, отвечающий за второе дыхание. — Лимончик и рыбки красной! — посоветовал мне профессор.

Леонид Александрович снова разлил по рюмкам:

— За солдатский хлеб! Солдат без нужды, что баба без манды! — неожиданно добавил этот интеллигентный с виду человек.

Вторая рюмка окончательно восстановила мою боеспособность. Мысли весело заскакали лошадками. Покачивался перед глазами стол. Я посмотрел в ночное окно. В кромешной темноте неба горели неисчислимыми огнями дома Рублевского шоссе. Точно эскадра кораблей в темном море.

Ну? Мы ж сюда не природой в окне любоваться приехали!

Не природой, да. А зачем? Смутно… Вроде накапливать материал? Вроде. Ну, и?

А вот… Генерал сразу после второй рюмки стал рассказывать какую-то байку. Профессор сделал круглые глаза, адресуя мне: «Ты слушай, слушай! И запоминай! Нигде и никогда больше такого не услышишь!»

Насчет слушать — слушал. А насчет запомнить… Вот что запомнил, то запомнил…

Было это в один из тех дней, когда Советский Союз уже рухнул и все, что когда-то трещало по швам, окончательно разорвалось и устаканилось в новом виде.

Поутру начальник разведки, генерал, пришел на службу, как всегда, налил себе крепкого чаю с лимоном. Отпил, поморщился, достал лимон. Выплеснул чай. Набуровил себе коньяку, сжевал лимон. Блаженно улыбнулся.

В дверь заглянул порученец, майор:

— Тут к вам это… Шпион наш потерянный. Прибыл из Китая. Так представляется.

— И ты ему поверил?

— А как же-с! Матом ругается отменно! По всем правилам военного искусства.

Веское доказательство. В организме любого военного приборчик, отвечающий за «удивление», выходит из строя уже на первых годах ратной лужбы и больше никогда не восстанавливается, то тут у начальника разведки отвисла челюсть, потерянный шпион — все равно что бесхозная боеголовка. Сначала — скандал, потом — трибунал. Главное правило армейской жизни — «разобраться как следует и наказать кого попало».

— И где этот… найденыш?

— Рядом. На улице.

— Ты документы его смотрел?

— Нет. Но охрана смотрела. Настоящие китайские документы у него. Ни пса не понятно. Но вроде все как по-взрослому.

Что это? Провокация китайских наймитов? Но зачем ее устраивать прямо под окнами «Аквариума»? Сумасшедший? Но у него настоящий паспорт гражданина Китая! Китайский сумасшедший возле «Аквариума» — уже не шутки. Ежели каждый сумасшедший в Китае знает, где находится главный офис агентурной военной разведки, то что можно ожидать от адекватных, нормальных китайцев?

Начальник разведки принял решение: принять решение.

— Выпроводи его!

Порученец исчез. Но через полчаса вернулся с бумагами:

— Он не уходит. Говорит, не может вернуться в Китай. Говорит, потерял связь с нашими кураторами. Вот передал ксерокопию своего паспорта и отпечатков пальцев. Просит посмотреть в картотеках и свериться там с его фотографией из личного дела.

Начальник разведки повертел бумаги. Снова налил себе и задумался.

Чем хреново работать в разведке? Всего боишься и не можешь воспринимать события как нормальный человек. Везде чувствуется подвох ила засада. Везде мерещится агентурная операция против тебя лично или против всей военной службы в целом. Что, в конечном итоге, одно и то же.

Допустим, примем бумаги и определим, что это действительно наш разведчик. Но как знать, кто китаец на самом деле? Вдруг они разоблачили нашего шпиона, а теперь послали своего агента, чтобы удостовериться: правду говорит арестованный или нет? Если мы признаем его за своего, может выйти дипломатический скандал.

Начальник разведки послал порученца — свериться с картотекой. А сам начал названивать людям из отдела агентурных операций по Китаю. Выяснилось, что никто из молодых офицеров не помнит такого человека. Старые разведчики-агентурщики, которые курировали шпионов-нелегалов в Китае, давно уже уволились. Личные дела разведчиков-нелегалов тоже куда-то пропали. Нет, их не украли. Просто валяются сейчас где-нибудь в подвале, в терриконах бумаги советских времен.

За час разговоров-переговоров начальник разведки ничего не выяснил, кроме того, что у него кончился коньяк. Кряхтя, поднялся, полез в сейф за новой бутылкой и нашел свою старую записную книжку. Глядя на нее, вспомнил Григория Алексеевича и позвонил ему.

Последняя надежда! Григорий Алексеевич в свое время готовил разведчиков-нелегалов на оседание. Преподавал им поведенческую психологию. Некоторых «студентов» знал в лицо. Поскольку сам привел их в школу разведки.

Профессор подъехал и действительно признал в этом потерянном китайце нашего разведчика. Вернее, сначала признал в нем своего племянника, а потом подтвердил, что сам завербовал его в разведку и тот уехал после подготовки на оседание в Китай.

— Бедный племянник чуть было уже не сделал нам под козырек, — вздохнул Леонид Александрович.

— В смысле? — не понял я. — Чуть не уехал обратно в Китай?

— В смысле, чуть не насрал от обиды под козырьком нашего парадного подъезда, — уточнил профессор.

— Оказалось, его заслали в страну, он сделал там неплохую карьеру. Стал председателем колхоза, уважаемым человеком в партии. И пока всячески крепил свой имидж, параллельно закладывал вдоль границы с Советским Союзом тайники с оружием на случай диверсионной или партизанской войны против Китая. Тут-то государство наше и развалилось! — Леонид Александрович снова поднял рюмку: — Предлагаю выпить за китайскую народную мудрость, которая гласит: что нельзя склеить, то можно сложить в кучку, до лучших времен.

За мудрость почему не выпить! Тем более китайскую!