Блуждающие огни - Оверчук Алексей - Страница 13

Мы ползли по проходу, а над головой ухали взрывы. Автоматной стрельбы было практически не слышно. Я благодарил Бога, что я курю и у меня с собой зажигалка. Все-таки без света ползти намного страшнее. Но еще страшнее то, что творится сейчас над нами. Заставу истребляли. И это во второй раз! Даже авиация не помогла.

Дойдя до пещерки, описанной Федуловым, мы остановились и прислушались. Наверху еще вертелась автоматная стрельба. Тяжело ступали по заставе разрывы гранат.

— Что сказал капитан? — спросил шепотом Сашка.

— Это «Блуждающие огни».

— Вот как?! Треклятая баба!

— Какая баба?

— Что в гостиницу к нам приходила. Сволочь!

— А она-то тут при чем?

— Накаркала, скотина.

Я усмехнулся:

— Она, между прочим, предупреждала, что в этих местах «Блуждающие огни» как раз и ошиваются.

— Что будем делать?

— Сидеть. Наружу сейчас лучше не высовываться. Они же будут обшаривать всю заставу в поисках живых.

— Логично…

* * *

Через несколько минут дышать стало трудно. Пот — градом. Лечь в этой норе невозможно. Мы стояли на четвереньках, прислонившись к стенке.

— Пора выходить, — сказал я. — Задохнемся, на фиг.

— Лучше проковыряй дырочку в стене. Вылезать не надо, — просипел шепотом Сашка.

Я пролез чуть вперед и осторожно царапнул рукой стенку. Струйка воздуха прорвалась в нашу пещеру. Я отпрянул, давая воздуху свободный проход. Стрельба на заставе прекратилась.

Рядом с нами, где-то наверху, послышались голоса.

Мы замерли и прислушались.

Говорили не по-русски. Шаги похрустели мимо и замерли.

Я, задержав дыхание, припал к отверстию глазом.

Прямо под нашим убежищем остановились четверо. Один из них, судя по интонации, командир, отдавал какие-то приказы.

Сашка подполз поближе и прислушался. Поскольку он востоковед и знает языки, у меня была надежда, что он хотя бы приблизительно определит, о чем они говорят.

— Ну? — просипел я Колчину прямо в ухо.

Он недоуменно помотал головой.

Наконец неизвестные о чем-то договорились, и трое вновь поднялись на сопку. Командир остался.

Я снова припал к глазку в земле и в слабых проблесках луны смог немного его рассмотреть.

Он стоял к нам спиной вполоборота. Одет в «горку», которую носят российские спецназовцы. На плече автомат Калашникова с откидным прикладом. Лицом — явно не афганец и не таджик. Черты скорее европейские.

Я уступил место Колчину. Он припал к отверстию.

Снова послышались голоса. Командир что-то сказал группе, которая спускалась с заставы. Они посмеялись.

Теперь снова я припал к глазку. Разглядел, как неизвестные тащат те самые рюкзаки, что доставила сюда вечером маневренная группа.

Их командир докурил. Бросил бычок сигареты и спустился следом.

Через полчаса на заставе исчезли последние звуки. «Блуждающие огни» ушли. Или нам казалось, что они ушли?

Сзади послышались шорохи. Кто-то полз по лазу. Даже в кромешной темноте мы с Колчиным видели глаза друг друга, наполненные ужасом.

— Ребята! — послышался осторожный голос Александра Петровича.

Мы перевели дух.

Услышав наш вздох облегчения, он подполз ближе:

— Все нормально?

— Смотря о чем спрашиваете, — прошептал в ответ Колчин.

— Не ранены?

— Не успели, — сказал я.

— Хорошо.

На заставу навалилась такая густая тишина, что я слышал, как хрустит под ногами песок, если пошевелить ботинком.

— Не елозь, — прошептал Федулов. И пояснил: — Они могут слушать. Ждать когда мы проявим себя.

Еще летала по горам кромешная темень. Гуляла где-то между вершинами слепая луна. А значит, продолжалась ночь. Послышался детский плач. Это вернулись шакалы. Иногда их скулеж раздавался так близко, словно зверь стоял за спиной. Мимо нашей дырки на заставу метнулись две фигурки.

— Убитых чуют, — сказал капитан.

— Где боевики? — спросил я.

Федулов горько усмехнулся:

— Ушли уже.

— Вы это по шакалам определили?

— А то! Вишь, как надрываются? Они смерть видят. Видят, как она ходит сейчас по заставе. Я уже не впервой вижу такое.

Да… Война — это реальность. Раненые — тоже. Но что шакалам дано видеть смерть — это уже было чересчур. Попахивало сумасшествием. Но я отчего-то поверил.

— Наверх вылезать не будем? — зашевелился Колчин. — Все тело уже затекло.

— Рано пока, — ответил капитан. — Они вполне могут оставить двоих-троих, чтобы отыскать тех, кто спрятался.

Понятно, что это он не про шакалов.

— Такие хитрые? — подивился я. — Они же и так всех расфигачили.

— Леша, они работают, не оставляя свидетелей.

— Прямо мафия, — сказал Сашка.

— А кто это вообще такие? Что за люди?

— Боевики, — сказал, чуть подумав, капитан.

— Ни фига, не боевики! — возразил Колчин. — Я знаю языки, я востоковед. Они говорили не на фарси, ни… на каком другом. Вообще неизвестный мне язык.

— А что такое «Блуждающие огни»? — спросил я Федулова.

— Вам лучше об этом не знать, — после паузы нехотя ответил Александр Петрович. — Не нарывайтесь. И вообще забудьте, что я вам говорил про какие-то «огни». А то придется вас пристрелить.

Мы замолчали, обдумывая ситуацию. У Федулова — автомат. И он действительно мог нас шлепнуть, списав это на боевиков.

— Я видел их форму, — сказал я. — Они одеты, как наши спецназовцы, в «горку». Оружие у них тоже наше. Но что мне совсем непонятно, лица у них — европейского типа.

— Ты много видел, — ответил Федулов. — И забудь. Это закрытая информация. Настоятельно рекомендую. Это опасно для жизни.

— А где маневренная группа?

— Погибла. Все погибли, — Александр Петрович тяжело вздохнул. И добавил: — Все теперь сначала…

— Что означает это ваше «сначала»? — поинтересовался Колчин.

— Значит «Блуждающие огни» шли именно за ними? — вставил я. — Но почему?

— Слушай, Леша, если ты не закончишь эту тему, я тебя точно шлепну, — Федулов переложил автомат.

И я замолчал.

Солнечные лучи прилетели со стороны Афганистана. Сначала вскарабкались по горной гряде, миновали стоящие тут молчаливые пограничные посты, потом вдруг ударили по откосу и, точно веером наотмашь, прошлись по нашей сопке. И только после этого наступило уже настоящее солнечное утро.

— Пора, — сказал Александр Петрович.

И мы стали разгребать каменистую стену руками.

На сопке пировала смерть. Шакалы терзали тела убитых. Федулов отогнал их выстрелами в воздух. Почти всех погибших неизвестные сложили почему-то рядком, как в морге. Личное оружие пограничников они унесли с собой.

Дымила в стороне опрокинутая полевая кухня. Танки еще горели, потрескивая от пожирающего их пламени. Несколько «Уралов» взрывом опрокинуло вверх колесами. Остальные грузовики исчезли.

У входа в блиндаж лежал убитый Решкин. Александр Петрович склонился над ним. Пошарил по карманам убитого. Достал какие-то бумаги и ушел с ними в блиндаж.

Мы с Колчиным горестно вздохнули. Всего несколько часов назад этот человек кормил нас завтраком. Рассказывал про свой кулон от нечистой силы. Не помогли ему древние письмена.

Через минуту вернулся Федулов:

— Рация разбита. Цинки с патронами исчезли. Как и следовало ожидать.

Александр Петрович пошел осматривать заставу.

Мы с Колчиным закурили, стараясь не смотреть на убитых.

— Саша, тут какая-то фигня творится, — сказал я. — Мангруппа сперла что-то важное у этих «огней». Раз они пошли на такое.

— Да, боевики тут ни при чем. Сдается мне, первую заставу «Блуждающие огни» тоже не просто так разгромили.

— Интересно, что же было в тех рюкзаках?

— Капитан же тебе сказал.

— Что?

— Гостайна. Лучше не соваться.

— Опять ты со своими нравоучениями! Из-за этого груза людей пачками убивают. И кто убивает? Неизвестный отряд европейского типа, вооруженный и одетый точь-в-точь как наши десантники. Тебе не странно?