Там мой брат! (СИ) - Лазарева Лёна - Страница 32

- Борька, - тихо сказал я. – Брат мой… Бо… Ты живой…

Я шептал его имя, как заклинание. И медленно, осторожно – руки у меня тряслись, - обнял, прижал к груди его голову, перепачканную кровью и каменной крошкой, с запекшейся полосой крови из угла рта. Никого и ничего я больше не видел. Я гладил спутанные волосы в липких сосульках, заскорузлые пальцы в мозолях, гладил и шептал имя моего друга…

Товарищи наши быстро соорудили носилки из щитов и копий, но положить Борьку на них не успели. Потому что появился Миррус, а с ним и Натка, и Леммель, и еще куча народу…

Натка быстро подошла ко мне и горестно ойкнула:

- Ох, Эдан! Это он, да? Гном, про которого ты рассказывал? Мы… не успели, да?

- Он живой! – крикнул я ей. – Мы… Его вылечат!

- Федя, ты… это… - неловко пробормотал кто-то у меня за спиной.

Я осознал, что не могу отпустить моего друга и продолжаю прижимать его голову к груди… Мне казалось, что если я отпущу его сейчас – его возьмет смерть. Тихонько, медленно, я отстранился, чувствуя, что плачу.

А он смотрел на меня и улыбался…

И тут ко мне наклонился Миррус и сказал:

- Эдан, Комол сказал мне сейчас, что все в Ахсне были уверены, что ты погиб. Все. Ты понимаешь?

- Почему? Я живой…

Мгновение я непонимающе смотрел на Мирруса, а потом понял – Борька же считает меня мертвым! Бедный мой друг… Он ранен и бредит, а тут в бреду явился я, такой весь мертвый из себя!

- Бо! – заорал я, уже поняв, что мой друг меня не слышит, или плохо слышит, или он вообще без сознания. Но он же живой, и я докричусь до него, пусть мне после этого всю жизнь придется разговаривать шепотом!

- Борька! Я живой, так тебя растак! Ты слышишь меня, упрямый ты гном?! Я живой! Я ушел от орков! И добрался до Мирруса! Вот он стоит! Борька, будь ты неладен! Борька!!

По-моему, стена задрожала от моего вопля… а меня неожиданно покинули силы. Да их и не было, по правде-то говоря.

И я скорчился, прижав к щеке Борькину руку, и чувствовал только, как по телу проходит судорога.

Пальцы его шевельнулись у моего лица… и тут я услышал:

- Эдан? Ты… вернулся?

Я на мгновение замер, боясь поверить… И тогда он добавил:

- Слезь с меня, а? Больно же…

Я вскинулся, чуть не упав - и уперся взглядом в Борьку… Его глаза смотрели на меня – живые! Это был уже не тот, спокойный, обреченный взгляд…

- Я жи-вой! Слышишь меня, ты, гном ты дурацкий?! – спросил я и вытер слезы грязной своей рукой, испачканной в крови… в Борькиной, наверное, крови…

- Плохо… - отозвался Борька и просиял совершено счастливой улыбкой. – Плохо слышу… Мне оркуст в ухо рявкнул… Эдан, а я оркуста завалил!

И закрыл глаза, потеряв сознание.

- Вот теперь другое дело, - одобрительно хмыкнул Миррус. – Леммель, теперь твоя очередь. Оркуста завалил… надо же!

- Леммель…

Я только тут вспомнил, как звали целителя, что лечил меня у Мирруса.

- Пожалуйста! Умоляю тебя… Помоги… Это же – мой брат… что я без него?! Ты видишь… он же герой… Леммель!

Я попытался встать, не мешать людям уложить Борьку на щиты.

И упал. Совсем я забыл про ногу… надо же.

А мгновением позже меня окатил чужой жаркий восторг:

«Я снова его слышу! Я снова слышу его, Эдан-эльф!»

«Кошка», - всколыхнулось во мне благодарно. «Он жив, Доори! Живой! Эх, если бы ты могла лечить…»

«Я могу только убивать, Эдан… Лечащих вещей гномы не делают…»

- Эдан… - это Натка, придерживает меня за плечо. – Эдан, пойдем! Давай я помогу… Пойдем, тебе тоже к лекарю надо.

Я погладил Кошку, - рукоять куга толкнулась в ладонь, словно изголодавшийся по ласке кот… Попытался встать, не отводя взгляда от Борьки, его как раз укладывали на щиты – бережно, упрекнуть не в чем! – и упал опять, наверное, надо было посильнее за Натку хвататься!

А больше ничего и не помню.

Глава 11. Заключительная.

Вижу потолок. Доски. В меру грязные и закопченые – а может быть, просто темно тут, и поэтому они мне такими кажутся?

Отблески какие-то на потолке, от лампы, наверное…

Где я?

Попытался повернуть голову, но почему-то вместе с головой стало поворачиваться всё тело, словно шея утратила подвижность.

Боги, больно-то как!

Даже в голове прояснилось.

Но ведь меня лечили уже, кажется… или всё это был сон? Ведь было же… Милая девушка по имени Натка, Миррус и его Темные полки… Путь до Ахсны, такой долгий, невыносимо долгий… неужели это всё один лишь бред? Но где я валяюсь?

“Не у орков же, - пришла робкая мысль, - не может быть у них такого потолка, у них шатры…”.

Надо было повернуться. Надо было понять, где я… и стоит ли беречь силы, а то, может быть, это всё-таки плен?

Борька! Я же видел тебя… И оркуста…

Не сдержав стона, я повернулся на бок, увидел ряд коек и светильники, такие же, как в нашей крепости… и опять куда-то провалился. От облегчения, наверное. Ахсна...

А следующее пробуждение было куда более приятным. Потому что сквозь сон я услышал то единственное, что меня волновало: «его друг», «оркуст» и «поправляется». И откуда-то я знал, что это про Борьку, что он поправляется, хоть и плох ещё.

- А Эдан? – тихо спросил кто-то женским голосом… Натка? Наверное…

- Он тоже поправляется, - а это лекарь… кажется… - Не волнуйся, он не умрет. Все будет хорошо.

Они подошли поближе, и теплые пальцы спокойно ухватили мое запястье.

- Хватит дрыхнуть, пора пить лекарство. Слышишь меня, герой? Открывай глаза, лечиться будем.

Я послушно открыл. Это свои! И они знают про Бо! Где-то он, мой упрямый гном, такой безоглядно отважный?!

Передо мной маячила незнакомая фигура. А может, я и видел его… не помню. Голос вроде бы не совсем чужой… Но за его спиной стояла Натка!

- Нат… - позвал я тихо. Громко не получилось.

- Я здесь! – взволнованно отозвалась она. – Я и Горди. Помнишь Горди? Он помогает Леммелю… нашему целителю. Он тебе лекарство принес, чтобы спалось легче и заживало быстрее.

- Как ты тут? – немного сдержаннее девушки спросил Горди. – Сильно болит? Болеутоляющего дать? Мы привезли с собой, так что большинству должно хватить. Тебе-то уж точно – Комол велел, чтоб тебя в первую очередь всем обеспечили.

- Не надо! – взмолился я. – Мне… хорошо… не надо, ведь есть другие, им нужнее…

Пока я лежал неподвижно, и терпеть было можно… и не надо ехать на лошади или куда-то идти… хорошо-то как.

- Да кому как… Понятное дело, что есть и потяжелее ранения, но все равно, - тут Горди ухмыльнулся весело, - приказ есть приказ. Тем более что у таких мы ничего и не отнимем. Так что, дать обезболивающего?

- Подожди, пожалуйста, - попросил я его и с надеждой посмотрел на Натку: - А где… как Борька? Скажи мне!

- Да вон он, на соседней койке лежит, - улыбнулась мне Натка. – Живой он, я же говорила, что гномы живучие! Дышит, шевелится, даже говорить пытается, хоть и получается у него плохо.

- Плохо? Почему? – глупо спросил я.

Да какая разница! Пусть хоть молчит… лишь бы живой… что мы, не поймем друг друга?! Шептать можем… или на земле палочками чертить, если уж так надо…

- Бо… - осторожно позвал я, подумав тут же: может, он спит, а я его потревожу?

И попытался повернуться в ту сторону, куда показала Натка. Зря попытался. Отвык, видно… И как это мне, такой размазне, удалось в плену молчать? Не кричать, не визжать и не выть… Словно и не я это был. Во всяком случае, сейчас я довольно громко застонал. А Борьки не увидел…

- С другой стороны! – девушка рванулась ко мне, чуть не сбив с ног Горди. – Он с другой стороны, Эдан! Не крутись ты так, больно ведь! Что ж вы все, мужики, бестолковые-то такие? Вот куда ты рванулся, а? Он все равно сейчас спит…

- Ох, Натка, а от тебя вечно такой шум, что хоть не пускай… Сама-то чего дергаешься? А ты, Эдан, давай-ка отварчику глотни. Я тебе вот помогу приподняться, а ты попей. И не стесняйся, вот именно этого добра у нас много, у орков обоз хороший был. А вот капельки постарайся проглотить – они хоть и противные, но надо. И как раз их у нас мало. Давай, давай… потихонечку…