Опаленные крылья - Эштон Элизабет - Страница 23

— Я вышел посмотреть, не подъехали ли танцоры, — пояснил он. — Они должны скоро появиться.

Разочарованная, Джулия отвернулась и сказала:

— Тогда я лучше пойду в дом.

— Боюсь показаться любопытным, но… — остановил ее Арман, — ваш дедушка видел вас в этом наряде?

Девушка повернулась и прямо посмотрела ему в лицо.

— А что вам до… — высокомерно начала она, затем, вспомнив, что он может выдать ее, по-детски взмолилась: — Арман, но вы же не скажете ему?

— Значит, не видел, — усмехнулся он. — Но не беспокойтесь, я не ябеда. Я даже рад, что он в полном неведении. Узнай он, что вы появились перед гостями в таком виде, он бы очень сильно огорчился.

За соснами показалась повозка, и Арман пошел приветствовать прибывших. Джулия услышала, как он радостно спросил:

— Это ты, Женевьева?

Труппа продемонстрировала публике, совершенно обессиленной плясками и с наслаждением отдыхавшей и наблюдавшей, местные народные танцы. Девушки были в длинных юбках в горошек и черных бархатных корсажах поверх белых батистовых блузок. На головах у них красовались черные бархатные чепцы с белыми оборками. Мужчины почти все были одеты так же, как Арман. Лучше всех выглядела Женевьева — прекрасная, женственная и скромная. Она танцевала грациозно и с огоньком, и Джулия заметила, что Арман не сводит с цыганки восхищенных глаз. На рыжую девушку, которая уселась рядом с ним, он не обращал никакого внимания, и она, раздосадованная, повернулась к Гюставу Ламону и шепотом спросила:

— А как бы я смотрелась в крестьянской юбке и чепце?

— Так себе, — нахально заявил он. — Волосы и особенно ноги — это все, чем ты можешь гордиться.

Она резко отодвинулась от него, бросив на цыганку мрачный взгляд. Представление закончилось, танцоры отправились в столовую подкрепиться, и Арман пошел с ними под руку с Женевьевой. Джулия наблюдала за их уходом с презрением в глазах. Хоть Женевьева и носит длинную юбку и производит впечатление скромницы, Джулия не думала, что Арман слишком трепетно относится к ее целомудрию. Их отношения определенно носили более интимный характер. Этот gardien, оказывается, совершенно бесстыден: прошлой ночью Дениза, этой — цыганка.

Ги поставил новую пластинку, и они с сестрой показали пародию на танец французских апашей. Он энергично швырял свою миниатюрную сестру по всей комнате, и вскоре остальные гости с большим удовольствием начали ему подражать. По гостиной закружились визжащие девицы с взъерошенными волосами. Их одежда была наполовину сорвана не в меру увлеченными юношами. Джулия сбежала в свою комнату — ее врожденная скромность была оскорблена оргией, начавшейся внизу. На кровати лежало брошенное зеленое платье из шелка. Когда Джулия посмотрела на него, ей в голову внезапно пришла идея. Так же импульсивно она переоделась во второй раз, решив, что ее прощание с гостями должно быть таким достойным, как того хотел Жиль Боссэ. Она ни на секунду не допускала, что ее поступок был продиктован критикой Армана, но в душе все же оставалась тайная надежда, что он увидит ее в этом платье и одобрит.

— Джулия! — пронзительно закричала Дениза, поднимаясь по ступенькам. — Где ты? Мы расходимся!

Эффект от появления Джулии был поразительный. Растрепанная компания в изумлении воззрилась на нее. Затем Гюстав, повернувшись к портрету на стене, на котором была изображена девушка в таком же зеленом шелке, перевел взгляд на Джулию и отвесил низкий поклон.

— Возвращение Жюльетты Боссэ! — торжественно провозгласил он. — Увы, нашей бедной Джулии больше нет с нами. — Ламон был совсем пьян.

Остальные, поняв его намек, устроили новую игру, прощаясь с ней преувеличенно официально, и Джулия благословила импульс, заставивший ее переодеться. В то время как Дениза и Ги принимали бурные объятия и поцелуи, она получала только реверансы, поклоны и целомудренные поцелуи кончиков пальцев.

Танцоры уже уехали на своей повозке, и теперь остальные гости были готовы набиться в джип. Джулия стояла на пороге и махала им рукой, когда они отъезжали, распевая на все голоса. Ее вечеринка была закончена. Она вернулась в гостиную и нашла там Ги, лежащего на полу и совершенно обессиленного. Дениза вяло пыталась навести порядок.

— У тебя есть чувство драмы, Джулия, — сказала она. — Этот твой последний выход был довольно эффектен, но подействовал на всех угнетающе. По-моему, они перепугались.

— Я думаю, Джулия пришла к выводу, что la vie de bohème[39] не для нее, — заявил с пола Ги.

— И все же я получила огромное удовольствие, — возразила Джулия и повернулась к его сестре: — Не стоит беспокоиться, Дениза, я думаю, что у Марты и ее помощниц уже чешутся руки навести здесь порядок. Спокойной ночи вам обоим.

Когда Джулия была уже у двери, она услышала, как Ги пробормотал: «Она ведет себя как хозяйка Мас!» — и Дениза быстро ответила: «Не беспокойся, Ги, она никогда ею не станет, если только ты не…» Джулия не уловила окончания фразы, но решила, что они к ней несправедливы — она никогда не претендовала на то, чтобы стать хозяйкой Мас.

В холле она встретила Армана, выходившего из столовой. Он остановился, увидев ее, и легкое одобрение мелькнуло в его глазах.

— Вот такая, — сказал он, — вы прекрасны.

— Скажите это дедушке, — серьезно попросила она. — Это то, что он хотел услышать.

Джулия взбежала вверх по ступенькам, чувствуя необычайную легкость на сердце. Арман назвал ее прекрасной!

Глава 5

На следующий день Джулия не выезжала. Было жарко, пыльно, да к тому же, как сообщил Арман, Бьянка захромала. Но Джулия не была огорчена отказом от верховой прогулки, она чувствовала себя усталой и опустошенной после волнений предыдущей ночи и совсем не хотела оказаться наедине с Арманом. Ее чувства к нему были хаотичны, но в них доминировала обида. Время тянулось медленно, и, когда Ги предложил наконец посетить их студию и посмотреть его картины, она была рада немного развлечься, Джулия поднялась за ним наверх в длинную пустую комнату, которую Кордэ приспособили под мастерскую. Ее собственный портрет стоял незаконченный на мольберте, и, как Ги и предупреждал, девушка с трудом узнала себя в острых углах и гранях, что, естественно, ей совсем не понравилось. Сам автор тоже не был доволен своим творением.

— Не продвигается никак, — пренебрежительно сказал он, снимая портрет с мольберта и ставя на его место картину с изображением разрушенного замка Ле-Бо, который нарисовал после посещения этого места с друзьями-художниками. Расположенные на вершине скалы в Альпах, руины чернели на фоне пламенеющего заката. Их отталкивающая красота пленила Джулию. Довольный ее восторгом, Ги показал ей еще несколько набросков скалы и разрушенной каменной кладки замка.

— Мне бы очень хотелось посмотреть на это место! — горячо воскликнула Джулия. — Должно быть, это нечто необыкновенное!

— Я буду рад взять тебя туда, если этот надоедливый Арман позволит воспользоваться машиной.

— Возможно, он будет более сговорчив, если ты объяснишь ему, как нам хочется туда поехать? — с надеждой спросила она.

— Только ты одна можешь сделать это, — возразил Ги. — С большей вероятностью он прислушается к тебе.

— О нет, я не смогу! — воскликнула Джулия непроизвольно, совсем не расположенная спрашивать одолжения у Армана, хотя никакой реальной причины, почему она не может сделать этого, не было, тем более что он согласился на ее дружбу. Но она думала, что Арман может неправильно истолковать ее мотивы.

— Боишься, что он подумает, будто ты нашла предлог побыть со мной наедине? — Ги как будто прочел ее мысли.

— Конечно же нет, — буркнула Джулия. В конце концов, почему это должно заботить Армана?

— Не беспокойся, я сам как-нибудь выпрошу у него машину, — заверил ее Ги. — Конечно, хорошо бы остаться там на ночь и посмотреть рассвет над южной равниной. Там есть гостиница у подножия скал, которая принимает таких смелых посетителей. Это на самом деле довольно рискованное приключение.