Приключения чёрной таксы - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 2

Пёс с остервенением вцепился зубами в поводок.

— Бедная псина, вот изверги! — проворчала идущая мимо старушка. — А вот я тебя сейчас, милок, отвяжу. Пускай знают, как собачек третировать!

Она решительно подошла к Франту, но усилия молодого и в меру упитанного пса увенчались успехом без посторонней помощи. Поводок затрещал и порвался.

— Ур-ра! — прорычал пёс и чуть не сбил с ног старушку.

— Держите собаку, бешеная! — заголосила та.

— Где у нас север? — не обращая внимания на вопли переполошившейся старушенции, Франт принюхался. — Бабах говорил, если стоять носом к церковке, капище на северо-востоке. Значит, через сквер на трамвай № 8, четыре остановки до птичьего рынка, пересечь пустырь и…

Подняв озябшую лапу, пёс замер, читая по дуновениям ветра, как по нотам. Когда есть хоть слабый ветерок, всегда знаешь, что и где. Уловив знакомый запах, Франт оглянулся. Близорукий, он еле разглядел вдалеке две чёрно-белые фигурки:

— Это Лада! Надо сматываться! Нехорошо заставлять ждать мадам Кортни…

Вприпрыжку Франт бросился бежать, не обращая внимания даже на расписанные собратьями деревья. Деревья, которые каждый уважающий себя пёс просто обязан обнюхать!

От услышанной новости с тётей Верой случился щенячий восторг. Не задумываясь, она размашисто расписалась на объяснительной.

— Девочки, — торжественно сказала тётя, — вы не расстраивайтесь! Франя хорошим был, но больно вонял и жрал слишком много. Приходите вечером, я испеку праздничный… вернее траурный, пирог.

— С цианидом… — хмыкнула Юлька.

Ещё издалека подруги заметили: на собачьей полянке происходила какая-то подозрительная возня. У раздвоенной берёзы размахивала руками и голосила старушка из второго подъезда. Прохожие недоуменно шарахались от неё, как от сумасшедшей. Чернышёва не относилась к людям, обладающим интуитивным даром, но тут же почувствовала, что в воздухе запахло неприятностями.

— Объявились наконец! — Старушка с пристрастием оглядела запыхавшихся девочек. — Псина-то ваша сбежала. Сбесилась и сбежала! А таких, как вы, в тюрьму сажать надо! Привязывают тут собак, а они потом бесятся!

— Как? — упавшим голосом спросила Лада. — Куда? Бабушка, куда он побежал?

— А я не нанималась за чужими псами глядеть! — Старушка лихо сплюнула в сугроб и окрылённая потопала прочь.

— Я видел, куда побежала ваша собака, — пискнул кто-то тоненьким голоском. — В сквер, минут пять назад.

У берёзы, откуда ни возьмись, появился мальчик в шапке с заячьими ушами.

— Кто его отвязал?

— Он сам отвязался. Мне показалось, он куда-то ужасно спешил. По делам, — зайчик таинственно округлил глаза.

— Чушь! — воскликнула Юлька. — У собак не бывает неотложных дел.

Начисто забыв о Крысе Вареньевне, Лада понеслась через дорогу.

Чуть не попав под горбатый «Запорожец», бросивший вслед «Как собаки с цепи сорвались! Бешеные!», девочки обогнули церковь и очутились в сквере.

Всё здесь шло своим чередом — тихо и размеренно. Мамаши прогуливались с укутанными малышами, пенсионеры чинно восседали на лавочках. А голуби клевали семечки и походили на клерков, штампующих печати на пачке фактур. Ничего, абсолютно ничего не выдавало здесь недавнее присутствие сбесившейся собаки.

— Где же он? — простонала Лада. — Не надо было оставлять Франю одного!

— Вы случайно не толстую трёхцветную колли потеряли? — деловито осведомился прохожий в синем полупальто.

Получив утвердительный ответ, мужчина удовлетворённо кивнул и бодро зашагал прочь.

— Странно… — пожала плечами Лада.

— Ваш пёс только что здесь пробегал, перепугал всех до смерти! — сообщила мамаша с коляской цвета фуксии. — Он к трамвайной остановке направился. Я ещё подумала: может, хозяина потерял?

Вдалеке краснел округлыми боками трамвай, звоном оповещая граждан о своём приближении. В толпе сверкнул пушистый хвост. Рыже-чёрно-белый Франт лёгкой трусцой бежал по улице, лавируя между пуховиками и пальто. Он походил на собаку-робота, которую тянуло куда-то магнитом.

Впрочем, девочки были слишком далеко, чтобы успеть за беглецом. К остановке подошёл старый, явно просившийся на свалку, трамвай. Его двери открылись, извергнув безликую людскую массу и поглотив новую порцию таких же безымянных пассажиров. Вильнув хвостом, Франт элегантно просочился сквозь неуклюжую толпу. Дверцы с лязгом захлопнулись, прозвучал прощальный звонок. Пёс был таков.

ГЛАВА 3

Погоня

Оказавшись в вагоне, пёс чётко следовал Инструкции. Обнюхав исподтишка висящих друг на друге людей, он остановил выбор на худом, пахнущем колбасой и валенками пенсионере. Съёжившись, тот сидел на месте для инвалидов. Над ним высилась необъятная женщина с сумками-авоськами. Из авосек торчали мёртвые рыбьи головы. Стараясь никого не задеть, Франт подобрался ближе к колбасному субъекту, устроился у его ног и сделал вид, что является законной собственностью пенсионера.

— Граждане, вы только гляньте! — завопила вдруг Авоська голосом, похожим на скрип нити для чистки зубов. — Тут людям ступить некуда, а он с собакой в трамвай залез!

Пассажирские уши, как локаторы, моментально настроились на этот скрип.

— Вокруг женщины, а он сидит! — подхватила Нафталиновая Шуба, стоявшая рядом.

На начинавшуюся перепалку дед внимания не обращал.

— Он нас игнорирует! — возмутилась Авоська.

— А собака-то толстая, наверняка он её мясом кормит.

— Не говорите, женщина. Я бы собак на колбасу прокручивала и кошкам скармливала. У меня котик, перс. Рыбки ему везу свеженькой, — похвасталась Авоська.

— Кошки — другое дело, кошки — не собаки, — поддакнула Шуба.

Обнажив белоснежные клыки, Франт зарычал.

— Что же это делается? — Шуба попятилась, подминая под себя пассажиров. — Он меня тяпнул! Где вагоновожатый? Немедленно остановите трамвай!

— Гражданин, ваша псина человека покусала! — заверещала Авоська. — Как независимый и прогрессивный человек я требую, чтобы пса ссадили!

Невозмутимый пенсионер восседал, как ни в чём не бывало. Казалось, сойди сейчас трамвай с рельсов — он и бровью не поведёт. На окружающих это производило двусмысленное и подозрительное впечатление.

— А ведь он полоумный! — Авоська прищурилась.

С блаженной улыбкой старичок отвернулся к окну.

Растолкав пассажиров локтями, к Франту подошла кондукторша:

— Что здесь происходит?

— Этот негодяй укусил меня! — с энтузиазмом сообщила Шуба.

— Тэ-экс, — угрожающе протянула кондукторша, — в наличии у нас: собака беспородная одна штука, — огрызком карандаша она внесла в блокнотик какую-то непонятную цифирь. — А почему без намордника? Гражданин, с собаками проезд запрещён. Немедленно освободите вагон!

Дедушка молчал.

— Этот тип не пошевелится, даже если у него собственную шкуру сопрут! — как на морозе, тряслась Шуба.

Кондукторша дёрнула дедушку за рукав. Дед вздрогнул и обернулся.

— Простите, вы меня?.. — испуганно, но довольно громко спросил он.

— Я тут, между прочим, битый час стою, — вся кондукторшина дебёлая масса колыхалась.

— Не могли бы вы говорить погромче? Я глуховат, — дедушка блуждающим взглядом осматривал вагон.

— И слепой к тому же? — съязвила Авоська.

— Вы правы. На войне в 44-м зрение потерял, — он взял белую тросточку и продемонстрировал её пассажирам.

— Что же вы, гражданочки, напраслину на трудовую собаку наводите? — кисловато заметила кондукторша. — Это же поводырь ветерана войны!

Будучи застенчивым, Франт отвернулся и сделал вид, что это заявление его не касается. Незаслуженных похвал он не любил.