Лес Рук и Зубов - Райан Керри - Страница 17

Гарри — недавно он поступил в ученики к Стражам — рассказывает, что Быстрая (так они назвали пришелицу) прячется в Лесу, а когда выходит, то носится вдоль забора с такой скоростью, что убить ее до сих пор никому не удается.

Ее существование изрядно подпортило всем праздник. Некоторые жители боятся, что Нечестивые стали меняться, приспосабливаться и что Быстрая принадлежит к новой породе живых мертвецов, которая в конечном счете перебьет всех нас.

Гильдия и Союз Сестер пытаются умерить нарастающую панику и заверяют людей, что быстрые Нечестивые были всегда. На одном из собраний Сестра Табита выходит к людям в окружении двух самых высокопоставленных Стражей. Перед ней стоит толпа деревенских жителей: они крепко держат за плечи своих детей, то и дело поглядывая на забор. Воздух загустел от всеобщего страха, и каждый мускул моего тела напрягается, реагируя на тревожное настроение толпы.

— Еще со времен Возврата Сестры из поколения в поколение передавали друг другу знание о быстрых Нечестивых, — говорит она, прижав руки к бокам. Черная мантия хлопает на ветру и бьется о ее лодыжки. — Быстрые очень редки и свирепы. Они существовали всегда, просто до сих пор Господь уберегал нашу деревню. — Сестра Табита украдкой косится на меня, словно я каким-то образом виновата в появлении Габриэль. — Мы не знаем, что заставило их стать сильнее остальных. Но их тела быстро разрушаются, не выдерживая нагрузки. Очень скоро все вернется на круги своя. Стражи постоянно патрулируют забор, из деревни вызвалось много добровольцев. Так или иначе, угроза скоро исчезнет: либо Быструю убьют Стражи, либо она погубит себя сама. До тех пор нам остается лишь молиться и просить у Господа прощения и благословения.

Вместе со всей деревней Сестра Табита возносит молитву небу и уходит, чтобы не мешать людям праздновать. Однако по их лицам я вижу, что они ей не поверили и по-прежнему боятся новых Нечестивых. Танцуют все молча, а вечером рано расходятся. На ночь во всех домах запирают двери и ставни — люди готовятся к худшему.

Меня мучают одни и те же вопросы: что еще утаивают от нас Сестры? Какие секреты хранит собор? Что известно Союзу о той, что раньше была Габриэль, обыкновенной девушкой вроде меня?

В мыслях я постоянно возвращаюсь к тому дню, когда Сестра Табита провела меня подземным туннелем на поляну посреди Леса. То же самое могло случиться с Габриэль. Меня так и подмывает спросить Сестру Табиту, что же она натворила, как это произошло. Поначалу я боюсь оказаться на месте Габриэль и помалкиваю, но потом меня начинают терзать новые вопросы: разве я ничего не могла сделать для пришелицы? Например, заявить Сестрам, что я все знаю, искать лучше… В ответе ли я за ее судьбу?

Наконец мое любопытство берет верх: я должна узнать, что случилось, что сделало Габриэль такой сильной и быстрой.

В оставшиеся до церемонии Обручения дни я начинаю под разными предлогами тайком обходить собор. Останавливаюсь у закрытых дверей и подслушиваю разговоры старших Сестер, ведь именно они должны хранить все секреты.

Но ничего особенного мне не открывается. В отчаянии, что время поджимает, я начинаю нарушать запреты. Вновь и вновь перехожу границы дозволенного, хотя и отдаю себе отчет, что меня могут отправить к Нечестивым вслед за Габриэль.

Плевать. Каждый мой день это новый день без Трэвиса. Он так и не приходит, а я становлюсь все безрассуднее в попытках понять, что случилось. Я должна узнать все: почему мы здесь? кто такие Сестры? что стало причиной Возврата?

Нам строго запрещено задаваться этими вопросами. Ответы на них возбраняется искать.

Однако они не идут у меня из головы. Преклоняя колени на службах и посещая празднества, я чувствую, как внутри поднимается мятежный дух: я должна во что бы то ни стало обхитрить Сестер и докопаться до истины. Пробраться в самые запретные глубины собора.

Но вот наступает последняя ночь, когда я могу побыть одна, а истина по-прежнему мне не открылась. Завтра состоится церемония Обручения, а я так и не нашла ни одного доказательства, что Сестры причастны к Возврату Габриэль. Я сижу на своей кровати, вцепившись в ночную сорочку, и смотрю в окно. Смотрю на Лес и гадаю: неужели я ошибалась? неужели все эти вопросы мучили меня напрасно?

Быть может, Сестры правы и их путь единственно возможный. Их истина единственная и абсолютная. Кроме нашей деревни на свете больше ничего нет. Моя мать все выдумала, никакого океана не существует…

Я стискиваю зубы, чтобы не разрыдаться от отчаяния и растерянности. Как же все это понимать?!

Усидеть на месте невозможно, поэтому я вскакиваю и начинаю расхаживать туда-сюда по комнате. Собор тихо готовится ко сну. Мой разум никак не уймется: то он приказывает мне немедленно отправиться на поиски правды, то велит сидеть на месте и не высовываться. Не испытывать судьбу и терпение Сестер, а спокойно дожидаться Трэвиса, ведь он обещал за мной прийти.

Но потом я думаю о Габриэль, как она сейчас бьется о железный забор, не щадя сил… Где-то там и моя мать. Быть может, теперь она знает ответы на вопросы, что не дают мне покоя.

Я выскальзываю из комнаты, не потрудившись даже зажечь свечу, и быстро крадусь вдоль стен. У дверей я больше не подслушиваю и скоро подхожу к пыльной лестнице в подвал. Я представляю, что иду за Сестрой Табитой как в тот день, когда она привела меня в тайное подземелье, чтобы преподать урок о выборе. Тогда я впервые узнала, что Союз Сестер хранит от нас секреты.

Чем глубже я спускаюсь по неровным каменным ступеням, тем более холодным и спертым становится воздух. Здесь так темно, что я нащупываю кремень и решаю зажечь свечу. Ее слабого света едва хватает, чтобы осветить мою дрожащую руку, и густой мрак очень быстро проглатывает крошечное пламя.

Свободной рукой я ощупываю пустые полки, на которых, как объяснила Сестра Табита, раньше хранились бутылки с готовым вином и бочки с бродящим суслом. Вдруг раздается царапанье острых ногтей по старому дереву, и я замираю на месте, покрывшись мурашками.

Когда стихают все звуки, кроме свиста воздуха в моем горле, я продолжаю ощупью идти по залу, пока нога не упирается в стену. Где-то здесь должна быть штора, а за ней дверь… Вот она! Отодвигаю в сторону тяжелый занавес и тут же сгибаюсь пополам: в рот и нос набивается пыль. Наконец под руками оказываются щербатые доски двери, ведущей в подземелье.

Дверь не поддается. А на что я рассчитывала? Что Сестра Табита оставит ее незапертой? Что дверь откроется по моему велению?

Я прижимаюсь ухом к дереву, словно пытаясь что-то расслышать, словно дверь сама нашепчет мне свои тайны. Эти стены немало повидали на своем веку. Интересно, как здесь встретили Возврат? Готовились ли местные жители заранее? Существовала ли наша деревня до Возврата или ее создали для укрытия как тайное убежище, спрятанное от остального мира?

Стены молчат, не выдают секретов, и, вообще, вокруг меня стоит полная тишина — даже моего дыхания почти не слышно, его заглушает штора, отделяющая меня от зала. От недосыпа горят глаза, руки и ноги будто свинцом налились. Мне хочется оставаться в этом темном коконе вечно. Чтобы не пришлось встречаться с Гарри. Чтобы больше не гадать, придет ли за мной Трэвис. Чтобы не пресмыкаться перед Сестрами, признав их правоту.

Я скольжу пальцами по железным оковам двери, надеясь обнаружить слабину; ее, разумеется, нет. Затем дотрагиваюсь до петель и пачкаюсь в жире, которым их регулярно смазывают Сестры.

Вдруг меня начинает неудержимо тянуть обратно в келью, в теплую постель. Насладиться одиночеством последней ночи, ведь завтра меня навсегда отдадут Гарри. Последняя ночь, когда я могу уснуть, мечтая о Трэвисе.

Я отталкиваюсь от двери, откидываю тяжелую штору, вытираю пальцы о шершавое дерево… и внезапно понимаю, как открыть дверь, как пробраться в туннель с тайными комнатами.

Я мгновенно оживаю и подхватываю с пола свечу. Ее пламя словно бы пульсирует вместе с моим сердцем, и черные тени вокруг меня тоже. Я вся дрожу, ощупывая деревянные полки вдоль стен; наконец натыкаюсь на сломанную доску, хватаю ее и начинаю крутить и выламывать щепки, пока в руках у меня не оказывается одна, длинная и тонкая.