Житейская правда разведки - Антонов Владимир Сергеевич - Страница 16

В декабре 1933 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление об активизации внешнеполитической деятельности Советского государства в целях предотвращения войны на основе плана коллективной безопасности в Европе.

Задача эта была непростой. Большинство стран, с которыми СССР имел общие границы, проводило в отношении нашего государства откровенно враждебную политику. Некоторые из них, такие как Финляндия, Польша, Румыния и Япония, открыто выступали с территориальными претензиями к нашей стране. Лимитрофы Прибалтики, в которых установились откровенно фашистские режимы, в любой момент могли превратиться в плацдарм нацистской агрессии против СССР.

Особенно непримиримую антисоветскую позицию, граничившую с антирусским расизмом, занимала Польша. Курс руководства Польши во главе с лидером страны Ю. Пилсудским и министром иностранных дел Ю. Беком на сотрудничество с нацистской Германией стал роковым для польского народа. Польское правительство подписало в январе 1934 года германо-польскую декларацию о неприменении силы. Одновременно оно уведомило Гитлера о своих планах восстановления Польши в границах 1772 года – Польши «от моря до моря». Польская дипломатия, полагая, что безопасность ее границ на западе обеспечена, методически отвергала все предложения Советского Союза о создании системы коллективной безопасности в Европе и заигрывала с Берлином.

Так, в августе 1939 года в Москве начались переговоры советской, английской и французской делегаций, явившиеся, как оказалось, последней возможностью воспрепятствовать планам германской военщины осуществить вторжение в Польшу и тем самым развязать Вторую мировою войну. Однако обсуждение вопроса о системе коллективной безопасности в Европе путем создания антигитлеровской коалиции в очередной раз провалилось. СССР, не имея общей границы с Германией, мог реально участвовать в такой коалиции при условии пропуска его армии через польскую территорию, что позволяло войти в прямое соприкосновение с германскими вооруженными силами. Это, собственно, и стало камнем преткновения на переговорах.

Польское руководство категорически воспротивилось этому, не осознавая всей полноты угрозы для собственного суверенитета. Варшава заняла позицию, исключающую возможность заключения военного соглашения между СССР, Англией и Францией при участии польской стороны.

Позиция Польши

Как свидетельствуют рассекреченные СВР документы, такая позиция польского руководства не была спонтанным решением, она формировалась годами. Еще во время визитов «нациста № 2» Г. Геринга в Варшаву в 1935 и 1937 годах стороны достигли соглашения о том, что Польша поддержит требования Германии о снятии ограничений на вооружение и идею аншлюса Австрии. Германия в свою очередь выразила готовность вместе с Польшей противодействовать политике Советского Союза в Европе. В ходе беседы с маршалом Рыдз-Смиглы 16 февраля 1937 года Геринг заявил, что «канцлер Гитлер поручил ему самым категорическим образом подчеркнуть, что он теперь в большей, чем когда бы то ни было, степени является сторонником политики сближения с Польшей и будет ее продолжать». Геринг отметил: «Гитлер однозначно придерживается тезиса о том, что всякий контакт с коммунизмом, а тем самым и с СССР, исключается… Необходимо всегда помнить, что существует большая опасность, угрожающая с Востока, со стороны России, не только Польше, но и Германии. Эту опасность представляет не только большевизм, но Россия как таковая, независимо от того, существует ли в ней монархический, либеральный или другой какой-нибудь строй. В этом отношении интересы Польши и Германии всецело совпадают».

Со своей стороны маршал Рыдз-Смиглы, ставший преемником маршала Пилсудского после смерти последнего, подчеркнул, что «в случае конфликта Польша не намерена становиться на сторону СССР» и что «по отношению к СССР она все более усиливает свою бдительность».

Следует отметить, что советская внешняя разведка накануне войны располагала в Варшаве хорошими агентурными возможностями, позволявшими получать совершенно секретную информацию из польского МИДа и документы, готовившиеся в МВД и Генштабе Польши. Содержание этих документов существенно дополняло информационную картину событий тех лет и раскрывало советскому руководству побудительные мотивы решений, принимавшихся польским руководством.

Так, 31 августа 1937 года 2-й отдел польского Генштаба инициировал директиву № 2304/2/37, посвященную работе польской разведки против СССР, в которой указывалось, что конечной целью польской политики является «уничтожение всякой России», а в качестве одного из действенных инструментов ее достижения называлось разжигание сепаратизма на Кавказе, Украине и в Средней Азии с использованием, в частности, возможностей польской военной разведки.

Казалось бы, в той угрожающей ситуации, в которую втягивалась Польша, приоритеты должны были бы быть иными. Тем не менее предусматривалось сосредоточить кадровые, оперативные и финансовые ресурсы для усиления работы с кавказской эмиграцией сепаратистского толка, имея в качестве сверхзадачи дестабилизацию всеми силами и средствами, в том числе и инструментами тайной войны, внутриполитической обстановки в этой части Советского Союза, которая во время войны превратится в тыл Красной Армии. Рассекреченные и опубликованные в конце 2009 года СВР имеющиеся в ее распоряжении документы свидетельствуют о том, что в польском Генштабе даже было создано специальное подразделение по работе с национальными меньшинствами на территории СССР.

Обнародованные материалы наглядно свидетельствуют о том, что политика польского руководства и его надежды на германо-польский антисоветский альянс и привели к тому, что англо-франко-советские переговоры военных делегаций пришлось свернуть всего за неделю до начала Второй мировой войны, первой жертвой которой оказалась именно Польша.

Варшава давала понять Берлину, что при определенных условиях Польша может принять участие в войне Германии с СССР, если будут удовлетворены ее захватнические аппетиты, в том числе предоставлен выход к Черному морю. В то же время нацистское руководство Германии имело совершенно иные взгляды на этот вопрос, поэтому не случайно, что Польша стала в 1939 году первым объектом германской экспансии и утратила свою национальную независимость. После того как Западная Украина и Западная Белоруссия были в 1939 году освобождены от польской оккупации и в руки советских органов госбезопасности попали некоторые документы польской «двуйки» (внешней разведки. – Авт.), выяснилось, что Варшава вела активную шпионскую работу против СССР и имела разветвленную агентурную сеть в Москве, Киеве, Одессе, Минске и даже в Ташкенте.

Реорганизация советских спецслужб

Откровенно милитаристский курс Берлина, угрожавший самому существованию Советского Союза, потребовал коренной реорганизации советских спецслужб, в первую очередь внешней разведки органов государственной безопасности. В начале 1932 года начальник ИНО ОГПУ Артур Артузов внес в Коллегию ОГПУ предложение о перестройке разведывательной работы за рубежом в связи с реальной угрозой прихода к власти в Германии нацистов. Ввиду острой нехватки квалифицированных кадров Артузов поставил перед руководством ОГПУ вопрос об организации специальных курсов для подготовки и переподготовки разведчиков. Эти курсы, рассчитанные на 25 человек, комплектовались специально подобранными оперативными сотрудниками ОГПУ. При этом предпочтение отдавалось лицам, имевшим опыт оперативной работы за рубежом и владевшим иностранными языками. Создание курсов способствовало дальнейшему повышению уровня разведывательной работы за рубежом.

2 ноября 1932 года Артузов подписал распоряжение о реорганизации внешней разведки. В нем, в частности, говорилось:

«Перестроение всей агентурно-оперативной деятельности провести на основе возможного переключения всей работы в случае каких-либо осложнений с “легальных” рельс (берлинская резидентура) исключительно на подполье.