Пуговица-камея - Оттоленгуи Родриг - Страница 30

– Признаюсь, я подозревал это, мистер Барнес. Чего же вы теперь желаете?

– Во-первых, я вас арестую за кражу ребенка, отданного на воспитание госпоже Розе Монтальбан.

Если Барнес ожидал, что его противник будет поражен, то ему пришлось разочароваться.

– Так, – спокойно отвечал Митчель, – а затем?

– Затем я заставлю вас на суде открыть местопребывание ребенка и вернуть его.

– Этого вам трудно было бы достигнуть, и тем не менее я сам ничего против этого не имею. Перевернем порядок и начнем с предъявления ребенка. Эмилия!

На этот зов вышла его жена, ведя за руку прелестную девочку. Митчель взял ее за руку и подвел к мистеру Нейльи.

– Роза, – сказал он, – это мистер Нейльи, добрый, верный друг твоей матери, приехавший из Нью-Орлеа-на, чтобы увидеть и поцеловать тебя. Не правда ли, мистер Нейльи?

Старик казался очень растроганным, ибо милое существо, стоявшее перед ним, вызвало в нем воспоминание о давно минувших временах. Оно напоминало ему другую маленькую девочку, выросшую на его глазах, которую он нежно любил, ибо в молодости любил ее мать и ради этой неразделенной любви остался холостяком на всю жизнь. Он ласково обнял девочку, поцеловал ее и затем повел к двери в соседнюю комнату; тут он еще раз поцеловал ее в лоб, попросил подождать и закрыл дверь. Затем вернулся назад.

– Мистер Митчель, – воскликнул он, – или вы отъявленный негодяй, какого свет не производил, или мы все страшно ошибаемся. Объясните, я должен все знать.

– Прежде всего, я должен ясно знать положение дела. В чем обвиняете меня вы и мистер Барнес?

– Я вам объясню это, когда ваша супруга удалится, – сказал Барнес.

– Моя жена и я – одно целое, – сказал Митчель и гордо обнял Эмилию. – Не бойтесь говорить при ней.

– Ну, если вы иначе не желаете, пусть будет по-вашему. Я знаю, что убитая здесь Роза Митчель, известная в Нью-Орлеане под именем Розы Монтальбан, была вашей женой. Я также узнал, что вы обманули молодую креолку, мать девочки, которая умерла с горя, когда вы ее бросили. Далее вы позволили Монтальбан взять ребенка и выдавать его за собственного, хотя впоследствии вы и украли его у нее. Эта женщина заподозрила, что вы желаете вступить в новый брак, и поклялась помешать этому. Ее появление здесь после вашей помолвки являлось опасным для вас. Вы понимаете, что я хочу этим сказать? Убийства нередко совершаются и по более незначительным побудительным мотивам. Поэтому я думаю, что имею достаточно оснований арестовать вас.

– Вы могли бы арестовать меня и по более незначительному подозрению, – отвечал Митчель. – Это случается ежедневно; но чтобы уличить меня, вы должны доказать все это.

– А почему вы полагаете, что я не могу этого сделать?

– По той простой причине, что все ваши предположения неосновательны.

– Очень хорошо, мистер Митчель; в таком случае вы должны это доказать.

– И я это сделаю. Во-первых, по вашему рассказу, я увез ребенка. В этом вы отчасти правы: я украл девочку у Монтальбан и даже насильственно, но я имел на это полное право.

– Следовательно, вы признаете, что вы ее отец.

– Напротив, я отрицаю это, и это-то составляет слабый пункт вашей истории. Вся цель ваших доказательств опирается на предположение, что я соблазнил мать этого ребенка и что Монтальбан держала меня в своей власти. В действительности же, я не отец этого ребенка, и Монтальбан не имела надо мной никакой власти.

– Но раньше вы признались, что она угрозами требовала у вас денег и что вы уплатили требуемую сумму драгоценностями.

– Совершенно верно, но она не заставила меня уплатить.

– Мистер Митчель, я редко забываю чьи-либо слова. Тогда в банке вы мне сказали, что были во власти этой женщины, а теперь утверждаете противное. Как вы объясните эти противоречивые утверждения?

– Два противоречивых утверждения могут быть одинаково истинны, предполагая, что они разделены некоторым промежутком во времени. Когда я говорил, что находился во власти этой женщины, я действительно думал это и, следовательно, говорил правду; а говоря теперь, что я не был в ее власти, я также говорю правду, так как в этот промежуток времени я лучше узнал и оценил характер девушки, которая стала теперь моей женой.

– Ради Бога, господа, – прервал их старик, – довольно этого словопрения, перейдем к делу. Я горю от нетерпения узнать истину.

– Да, Рой, – вмешалась Эмилия, – почему ты просто не расскажешь всей истории и не откроешь этим господам истинного положения дела.

– Это я и собираюсь сделать; мне было приятно скрестить клинки с мистером Барнесом, но я вижу, что это неделикатно относительно мистера Нейльи и прошу прощения. Я должен начать с моей юности. Еще будучи школьником, я любил свою подругу по играм, маленькую Розу, ей было тогда пятнадцать лет, – мы обручились. У меня был двоюродный брат на десять лет старше меня – игрок и пьяница. Монтальбан содержала в то время в Нью-Орлеане игорный дом, и мой несчастный кузен был постоянным ее посетителем. Однажды вечером, когда он был особенно пьян, она уговорила его жениться на ней, и нашелся настолько недобросовестный священник, который тотчас обвенчал их. Только несколько дней спустя мой кузен вполне отрезвился, но ничего не помнил о происшедшем. На этом и был построен план Монтальбан. Она стала уговаривать егожениться и указала ему на мою маленькую невесту, как на подходящую партию. Целью ее были деньги и месть: она хотела довести моего кузена до двоеженства, чтобы потом, со своим брачным свидетельством в руках, выжимать из него деньги, и она хотела отомстить семье моей невесты, которая ее чем-то обидела. Ее план удался вполне. Мой кузен, действительно, влюбился в маленькую креолку: он был красив, я находился в Гарварде, она – так молода и слаба, что уступила его просьбам и обвенчалась с ним. И он оказался во власти у Монтальбан, которая пять лет выжимала из него соки.

Между тем родилась маленькая Роза, а я кончил курс, но не вернулся в Нью-Орлеан, потому что был слишком озлоблен против своей бывшей невесты. В Париже, куда я отправился, я получил однажды от молодой женщины отчаянное письмо. Монтальбан предъявила свое брачное свидетельство и предала позору дочь своего врага. Обуреваемый одной мыслью – отомстить моему кузену, я вернулся на родину. Бедная женщина умерла, а мой кузен исчез.

Я слышал, что он отправился на Запад, и последовал туда за ним, но найти его было нелегко. Пять лет прошло, прежде чем мне удалось встретиться с ним. Я стал укорять его, но он засмеялся мне в лицо, отказался драться со мной и убежал, так что я поспел послать ему вдогонку угрозу, что, как только представится случай, я застрелю его, как бешеную собаку.

Наконец этот случай представился. Однажды утром я встретил его в месте, отдаленном от жилья. Я твердо решил метить ему в сердце и не думал о собственной жизни, так как месть стала целью моего существования, и я был равнодушен к тому, что затем последует; может быть, я надеялся, что он и убьет меня. Спокойно и уверенно я встал против него, но тут произошло нечто, лишившее меня спокойствия и совершенно изменившее результат.

– Минуту, – сказал он и опустил оружие, – У меня есть к тебе одна просьба, так как я убежден, что ты меня убьешь. Как последнюю милость, прошу тебя вырвать мое дитя из когтей этой дьявольской женщины.

– Твое дитя? – воскликнул я. – Я думал, что оно умерло.

– Это ложь, придуманная Монтальбан; девочка жива и находится у нее. Я сделал завещание в ее пользу и оставил ей все свое имущество. Бумагу ты найдешь в кармане моего платья. Я назначил как раз тебя моим душеприказчиком. Я знал, что ты когда-то любил ее мать, но клянусь своей надеждой на то, что Бог будет мне милостивым Судьей, я не знал об этом, когда женился на ней. Теперь я готов.

Мы выстрелили, но удивительная новость так поразила меня, что я попал ему не в сердце, а в голову. Когда он упал, я бросился к нему и перевязал его, как умел, чтобы по крайней мере остановить кровотечение. Затем я поспешил в ближайший поселок и привел людей с носилками. Он был болен два месяца и поправлялся очень медленно; его ум остался омраченным, и я принужден был поместить его в сумасшедший дом в Нью-Орлеане, где он находится и теперь.