Алхимик с боевым дипломом - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 76

— Ну и?.. — нахмурился полковник.

— Если сработает, ховайся под кровать и молись, — честно предупредил я.

Что поделать, не всем же быть некромантами!

Любопытство черного — страшная сила. Райк справился со своей язвой буквально за пару часов и в тот же день завалился ко мне, волшебным образом угадав время ужина.

— Надеюсь на объяснения! — надменно заявил он.

А я думал, он на добавку надеется. Как ему прокормиться-то удается, когда напроситься не к кому? Я завел его в гараж и продемонстрировал банки, он сначала не понял, и пришлось объяснять.

— Магию чую, а структуру рассмотреть не могу — слишком мелко, — пожаловался Райк, вертя в руках осколок стекла.

Странно, а я как раз все отчетливо вижу.

— Из твоих никто не пропадал?

— Нет. Думаешь, он оттуда?

— А откуда? — Можно подумать, ему такие приколы каждый день встречаются. — Мы накачали Силой двоих — выползня и того якобы «гуля», он тоже на эти пластинки странно реагировал. И хорошо, если они не могут делиться друг с другом энергией.

— М-да. — Полковник тряхнул банку, и внутри внезапно образовалась структура из колец и треугольников. Банку Райк не выронил, но внятно выразил свое мнение о големе, его предках (если они были) и потомках (если они будут). И еще — о том недоумке, что разворошил осиное гнездо.

— Вы предпочли бы иметь их под ногами и не знать об этом? — пожал плечами я. Напоминать, что проход через крепость спас нам жизнь, было излишним.

— Ладно, меры мы примем, а ты смотри не трепись об этом! Никогда не знаешь, что народ отчебучит.

Угу. Одна половина жителей Суэссона решит спасаться бегством от армии големов, а вторая — ринется под землю в поисках охраняемого конструктами сокровища.

Злополучную шахту по-тихому опечатали: вывалили туда пять грузовиков песка и сплавили его штурмовым проклятием (второй номер, Дик Кирчун, активировал пентаграмму с расстояния двухсот метров — вот где сила!). На жерло Паловых Грабней поставили дополнительные амулеты, а запасной выход из крепости (если он был) обещали искать.

Шорох гордился мной так, словно специально выбирал на роль борца с големами. Вид непобедимого конструкта, законсервированного в банках, приводил его в состояние, близкое к эйфории. Но вспоминать что-либо об этих штуках монстр по-прежнему отказывался.

ГЛАВА 6

Цирк приехал!

Под лихой, бравурный марш по дороге пылила колонна расписных фургонов, влекомых громадными меланхоличными битюгами. Величественно шагали слоны, тигры в открытой клетке прижимались к решеткам полосатыми мордами, дирижер на платформе с оркестром так лихо размахивал своим жезлом, что было совершенно непонятно, помогает он музыкантам или наоборот. Впереди в ярко-желтом автомобиле с отрытым верхом ехал хозяин (а скорее вождь) толпы неунывающих актеров, при виде местных жителей, со всех сторон высыпающих к дороге, он вставал, приподнимал черный лакированный цилиндр и шевелил набриолиненными усами.

Нет, Ларкес не собирался покупать целую труппу, ему достаточно было знать кое-что про прошлое определенных людей и уметь делать намеки, а связать события двадцатилетней давности и солидного маэстро Бальзамо не смогли бы никакие Искусники.

Случилось так, что получивший отставку инквизитор некоторое время жил в городе, где отделение секты существовало почти легально. Общество относилось к резвящимся белым благодушно, никто не ждал от них беды. И вот какому-то заигравшемуся «гению» пришла в голову мысль, что цирковых зверей угнетают. Однажды ночью «благородные борцы» открыли клетки, да еще и подожгли ненавистную «тюрьму животных». Мелкая живность, спрятавшаяся по углам, сгорела сразу. Огонь быстро перекинулся на деревянные фургоны, в узких проходах метались полуодетые люди, визжащие от страха лошади и звезды манежа, четыре огромных каштадарских льва. Одного растоптали напуганные запахом хищника слоны, двух застрелили подоспевшие полицейские, и лишь один достаточно доверял людям, чтобы позволить загнать себя в чудом уцелевший фургончик, но тоже не спасся — сердце огромной кошки не выдержало испытаний (львы, они такие). Через два дня труппа покидала город, оставив на главной площади неразобранные руины, а на кладбище для бедняков — восемь скромных обелисков.

Зато теперь ни один фургон цирка Бальзамо даже теоретически не мог гореть!

Воинственно топорщились набриолиненные усы, гремела музыка, выпрыгивали из фургонов жонглеры и акробаты, кидали в воздух факелы и шли колесом, а город ликовал, приветствуя гостей.

Дэрик рассматривал шумный карнавал с тихим раздражением — теперь его внимания требовали почти две сотни человек, а ресурсы небесконечны.

«Ничего, — утешал себя он, — циркачи уедут через неделю, а любой задержавшийся будет в городе как бельмо на глазу».

Реальность, естественно, не пожелала идти навстречу человеку: цирк задержался в городе на две недели (слишком уж хорошие были сборы), а когда пестрые фургоны снова двинулись в путь, с ними уезжали старая дева лет пятидесяти, тихо доживавшая свой век без подруг и родни, и кладбищенский сторож, заика и пьяница, иметь дело с которым считали зазорным даже городские попрошайки.

Но город не заметил потери — в Септонвиле поселились допельгангеры.

Мастеров превращений Ларкес одолжил у армейской разведки, которую происшествие в Арангене, скажем так, не порадовало. Мстительный Зертак отрядил на дело лучших из лучших, и настроение у шпионов было отнюдь не курортное. Старшей в группе значилась Лаванда Килозо, уникальная в своем роде белая, обожающая рискованные предприятия. Волшебница с лицом семнадцатилетней девушки недавно разменяла пятый десяток, но по характеру осталась неугомонным подростком. Она врала как дышала, могла перевоплотиться в любого человека даже без помощи магии, а с применением ворожбы сходство становилось просто пугающим. Противовесом легкомысленности мисс Лаванды служил ее напарник Пит Брено, человек без капли Силы, зато обладающий фотографической памятью и редкой способностью передразнивать голоса (а заодно и возможностью поддержать белую грубо физически). Приказ переключиться на борьбу с внутренним врагом напарники восприняли с пониманием (в чем-то нынешнее дело было даже опаснее, чем миссия на острова), но к выбранным ролям отнеслись по-разному.

— Тебе хорошо, — бормотал помятый детина без следов заикания, — ходи, цветочки нюхай. А со мной все пытаются расплатиться самогоном! Я скоро и вправду алкоголиком стану.

— Амулет не работает? — поинтересовалась сидевшая напротив леди синий чулок, хитро блеснув молодыми глазами.

— Почему, работает. Но каждый раз такое чувство, что пью кошачью мочу.

Мнимая горожанка усмехнулась и продолжила обновлять грим, призванный превратить молодого, полного сил мужчину в опустившегося пьяницу. Баночки с пудрой и краской, парики и цветные карандаши были беззаботно раскиданы по столу: сторожка при кладбище — это такое место, куда в семь утра не могут нагрянуть посторонние.

— Говенный городишко, — суммировал Пит первые впечатления. Из зеркала на него смотрел могильщик Гуго, новый образ на ближайшие месяц-два.

— Чем же? — немедленно встрепенулась волшебница (ей провинциальные города нравились).

— Воруют. На дверях замки, на витринах — решетки, нищие на каждом углу, и это в провинции!

— Ты просто на западную окраину тележку не возил.

В бытность циркачом Пит продавал с лотка билеты и сувениры.

— А что там?

— Беженцы, о которых предупреждал координатор. Живут в бараках при прядильной фабрике.

Что значит присутствие такого контингента в городе, оба знали на множестве поучительных примеров.

— Схожу-ка я, потолкаюсь среди них, — решился Пит.

— Будь осторожен, побьют.

— Не впервой!

Лаванда одернула коричневое шерстяное платье, доставшееся ей от прототипа — мисс Табрет (когда-то пряжа из Септонвиля хорошо продавалась), и попыталась оглядеть себя в крохотное зеркало.