Ответный удар. Дилогия (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 103

— Магазины?

— Четыре в комплекте. Остальное купишь на рынке.

— Патроны?

Азербайджанец с улыбкой покачал головой

— Чего нет, того нет, эфенди. Зайди на рынок, там сколько надо — купишь.

Вероятно, он не врал. Мера предосторожности разумная — если продавать одновременно оружие и патроны — не каждому захочется платить за товар. Да и разборки прямо под дверью — тоже никому не нужны…

— Сколько?

— За один со всеми принадлежностями — пусть будет три, эфенди…

— Немало. Три тысячи динаров за это? Он даже не русский, будто я не знаю клейм…

— Три тысячи долларов — поправил торговец

— Долларов?! — изумился Этерли — да ты шутишь…

Он знал цены. Когда они заходили — автомат стоил менее ста долларов, дезертировавшие из армии Саддама солдаты часто просто меняли автомат на мешок дешевого пшена или риса. Потом — цена подскочила до ста пятидесяти долларов, а когда Этерли работал здесь — она была уже триста — четыреста долларов за ствол. Но три тысячи?

— Аллах свидетель, ты меня грабишь… Он не стоит и десятой части названной тобой цены.

— Это новое оружие, оно прослужит тебе долго… — сказал торговец — я знаю, что цена намного больше той, какая была, когда вы были здесь, американец. Но жизнь дорожает и смерть тоже. Вот этот мешок — торговец постучал кулаком по пузатому боку — мне раньше продавали за десять долларов ваши водители, а то и просто отдавали на реализацию. А сейчас я плачу за такой мешок пятьдесят с лишним в пересчете на динары, и вынужден сколько то наценить, чтобы продать. Впрочем, если ты возьмешь несколько, я дам тебе скидку пятьсот долларов с каждого…

Твою мать… Теперь получается — торговец раскусил его и знает, что он американец. Знает — но не скажет, если он у него купит. Потому что торговля на Востоке — всегда была важнее джихада.

— Пятьсот — решительно заявил Этерли…

Ему удалось сторговать три автомата Калашникова азербайджанского производства, совсем новых и с принадлежностью за тысячу шестьсот каждый, что было намного больше, чем он рассчитывал. Но то ли русские эффективно перекрыли каналы снабжения оружием, то ли платежеспособный спрос создал такие цены — но цена была именно такая, и с этим было ничего не поделать.

Пистолеты — обошлись намного дешевле. Он купил два турецких CZ-75, еще одну турецкую Беретту, пистолет Макарова, неизвестно откуда тут взявшийся, и два пакистанских ТТ с магазинами на пятнадцать патронов. Последние производились на подпольных фабриках в городе Дарра Адам Хель в Пакистане и ценились среди боевиков потому, что их пули пробивали все кевларовые жилеты. Пистолетов нужно было намного больше, потому что профессионалы носят по два пистолета, а не по одному, кроме того — оружие требовалось для «закладок». Гранаты здесь тоже не продавали — придется покупать на рынке.

Самое сложное было купить подходящую снайперскую винтовку. Среди солдат удачи и боевиков Аль-Каиды большим успехом пользовалась винтовка ПСЛ — румынская, по виду похожая на СВД, но на деле — клон автомата Калашникова. Контрактники — предпочитали ее потому что ввоз СВД в Штаты был запрещен, и эта винтовка — была самой дешевой снайперской среди винтовок комблока (если не считать откровенно устарелых винтовок Мосин-Наган), террористы — использовали ПСЛ потому что она была доступна, неприхотлива, позволяла использовать патроны самого ужасающего качества, и их было много. ЦРУ — закупило несколько тысяч таких винтовок для сирийской вооруженной оппозиции, закупки делались и для Афганистана. Но ПСЛ — едва-едва добирала до пятисот метров и боец, вооруженный ею — был скорее марксманом, назначенным стрелком, а не снайпером. Не подходила и СВД — из этой было реально работать до семисот метров, если качество сборки нормальное. СВД — производилась в Ираке под названием Эль-Кадиссия — но у них качество было откровенно плохое.

На Востоке — торговля устроена так, что если у торговца нет чего то — то он может продать то, что есть у других, а потом сам расплачивается с владельцем. После недолгого торга — Этерли стал обладателем приличной сербской «болтовой» винтовки Застава, сильно похожей на винтовки Ultima Ratio и последние модели Ремингтонов своим скелетным прикладом. Эти винтовки — Ирак закупал для своей армии, они использовали стандартный русский снайперский патрон 7,62 русский с рантом, но благодаря тяжелому стволу и отсутствию автоматики — с ними можно было попробовать и дистанцию в тысячу метров. За эту винтовку — не жаль было заплатить и пять тысяч, тем более что к ней в комплекте шел приличный германский, а не китайский. Как часто бывает в таких случаях прицел.

Гранаты, магазины и патроны — они решили купить на следующий день. И разузнать на рынке, нельзя ли изготовить глушители на автоматы — примитивные глушители джихадисты освоили еще в Сирии и теперь делали в каждой мастерской. И с этим — они вернулись на базу, где их уже ждал приехавший из Штатов куратор.

В свою очередь — Подольски были совсем не в восторге от того контингента, который направили ему в помощь. Как минимум двое — точно не американцы. Скорее всего — служащие контингента в Афганистане, Ираке или где там — мелкие страны были исправными поставщиками пушечного мяса на маленькие и грязные войны, посольство США в том же Тбилиси было больше рекрутинговым центром, нежели посольством. Но с этими — могут быть проблемы: их поступки непредсказуемы, они могут выйти из-под контроля в любой момент. Еще один — явно латинос, таких уродов полно во всяких центрах дознания, их можно встретить в тайных тюрьмах по всему миру, к сожалению — все больше и больше их в армии США. Латинос отличаются жестокостью. Часто немотивированной, вспыльчивостью, показушностью. Крайне скверные черты характера для разведчика. Похоже, доверять тут можно только одному — явно американец, скорее всего — специалист. Учитывая специфику группы — вероятно точный стрелок, снайпер…

— Кто старший?

— Я, сэр… — сказал один из сидевших в гостиной людей, темный и носатый, сильно похожий на араба. Но вот борода у него подкачала — у арабов намного гуще…

— Наша цель.

Подольски — передал ролик, смонтированный из подходящих отрезков, снятых им скрытой камерой при встрече с русским. Данные — выгрузили, почистили, смонтировали. Такого рода опознание — намного лучше, чем по фотографии или тем более — фотороботу. Человека — мы видим в движении, запоминаем его манеру двигаться, характерные жесты, пластику, осанку. Потом — знакомого мы можем отличить в толпе, со спины — на подсознательном уровне.

Мобильный коммуникатор — пошел по рукам

— Кто он?

— Русский. Работает здесь.

— Гражданский или военный, сэр?

— Мы не уверены. Скорее контрактник. Специалист по безопасности. По нашему — senior military adviser.

— Он опасен?

— Мы считаем, что да, опасен. Следует считать, что он постоянно вооружен и владеет оружием не хуже любого из вас.

Исполнители смотрели ролик. Передавали дальше.

— Его нужно ликвидировать?

Вопрос… не в бровь, а в глаз. Когда-то давно — так давно, что эти времена не помнят даже старожилы ЦРУ эти вопросы — да, именно так и решались. Но теперь — даже если ты стоишь в сторонке, ты рискуешь, что это шарахнет тебя по башке через несколько лет.

— С ним нужно поговорить. Желательно там, где нам не будут мешать?

— Поговорить, сэр? А дальше?

— Черт возьми, а дальше будет дальше! — психанул Подольски — мы только начинаем игру! Будьте готовы, не помешает коридор для отхода — Иордания или Кувейт.

— Лучше Сирия, сэр. Там легче сейчас спрятаться…

— На ваше усмотрение. Но Вы должны быть готовы действовать через сорок восемь часов.

Исполнители снова переглянулись…

Ночь — Подольски провел на территории посольского компаунда. А утром — события понеслись вскачь.

Когда позвонил русский — Подольски как раз завтракал в кафе, попросил себе яичницу из пяти яиц и кофе. Много — много кофе. Звонок русского был неожиданностью — не доев, он схватил телефон, на который прошел звонок и бросился к зданию, где находилось помещение станции ЦРУ в Багдаде….