Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 9

— Хорошо. Вы по навигатору видели, куда ехать. Что было потом?

— Потом машина с объектом остановилась, и я тоже остановился. Потом Даббер приказал ехать вперед — и в это время мы услышали выстрелы.

— Выстрелы? Какие выстрелы?

— Приглушенные такие, сэр.

— Сколько их было?

— Сначала один, сэр. Мистер Даббер как раз запрашивал дополнительные данные, он не хотел идти без картинки сверху… я имею в виду со спутника, сэр.

— Я хорошо знаю, что это такое. Что было дальше?

— Дальше мистер Даббер бросил спутник… ну телефон, сэр. Схватил автомат и побежал. Там еще начали стрелять, в том числе из дробовика.

— А куда побежал мистер Даббер, лейтенант? — вкрадчиво спросил Уильямс — разве у вас была санкция на какие-то активные действия, а?

— Нет, сэр. Но разве согласно внутреннему протоколу старший агент не имеет права принимать решения самостоятельно в критической ситуации?

— Критическая ситуация, лейтенант, это когда ты едешь по дороге — и вдруг в следующий момент понимаешь, что ты лежишь в одном месте, а твои ноги совсем в другом. Или если какой-нибудь ублюдок, зачем-то намотавший полотенце на голову — хлещет по тебе очередями из АК-47. Вас не обстреливали, вас вообще не обнаружили, а выстрел… это могло быть что угодно, не обязательно даже выстрел. Кстати — кто принес в машину автоматы?

— Я, сэр.

— Зачем? Разве это было санкционировано.

— Сэр, помните эль-Фаллуджу [14]? Я тогда был прикомандирован к посольству в Багдаде, прибыл туда одним из первых…

— Так-так-так. Стоп! Вот с этого все дерьмо и начинается. Когда простые исполнители — начинают думать, что раз они таки крутые вояки, старшим подчиняться и необязательно вовсе. С этого начинается все дерьмо. Итак, я не санкционировал выдачу штурмового оружия, это была простейшая операция, но вы принесли в машину два автомата Калашникова. Старший агент Даббер услышал стрельбу, а может и не стрельбу вовсе, решил, что там снимается ковбойский фильм, а ему надо скакать на помощь. Что было дальше?

Лейтенанту не понравились последние слова — хотя бы потому, что Даббер погиб и погиб он на боевом посту. Но он понимал, что они влипли и правду искать — совсем не время.

— Потом сэр я услышал еще выстрелы, в том числе из автомата Калашникова и понял, что мы влипли. Я как раз докладывал в Лэнгли и…

— В Лэнгли?

Лейтенант понял, что это была еще одна ошибка — докладывать надо было на местную станцию. Выход на центральный офис без санкции начальника местной станции — серьезное прегрешение.

— Сэр, получилось так, что мистер Даббер обсуждал возможность получения картинки со спутника, когда все началось. Я был вынужден взять трубку и доложить, что происходит, вызов сделал не я.

Уильямс махнул рукой, все это время он ходил из угла в угол.

— Легче, парень, все равно уже вляпались. Что было потом?

— Я схватил автомат, побежал на звук выстрелов. Пробежал через проезд, выбежал на соседнюю улицу. Увидел парня с автоматическим ружьем, а рядом лежал мистер Даббер… на асфальте лежал. Я выстрелил в этого ублюдка с ружьем, и…

— Стоп. Вы в него выстрелили — а как вы определили, что он представляет опасность?

— Сэр, были звуки стрельбы, в том числе и из ружья. Он смотрел в ту сторону, где лежал агент Дарби и перезаряжал ружье. Это законное применение.

Уильямс вздохнул.

— Этот парень окажется охранником одной из вилл, который выбежал посмотреть, что происходит, стрелял в бандитов или просто заряжал ружье. А вы его застрелили.

— Сэр, но это не так.

— Да какая сейчас разница. Так — не так… Что было дальше?

— Сэр, потом я увидел, что агент Даббер лежит на земле, в крови. Он был мертв, ему уже нельзя было помочь, я проверил. Я взял его автомат и побежал дальше. Местные показали мне, куда скрылся танго, я побежал туда. Увидел бегущего человека с мешком, крикнул «стой!» — он не остановился, тогда я в него из автомата выстрелил. Он упал.

— Мешок, парень?

— Да, сэр, мешок. Этот ублюдок педерастический, Халид — он мешок тащил. Когда я его подстрелил — я его вспорол, сунул руку — там деньги были.

— Деньги? Ты уверен? — резидент с усмешкой смотрел на него.

— Да, сэр. Уверен.

— Какие деньги? Какие купюры? Доллары? Рупии? Афгани?

— Я не знаю, сэр. Было темно, и я не успел…

— Ты вообще видел деньги? Ты видел деньги своими глазами?

— Нет, сэр.

— Может быть, ты почувствовал рукой купюры?

— Да нет же, сэр. Они были в пластиковой упаковке!

— А как же ты понял, что там именно деньги, а, лейтенант?

— А чему же там еще быть, сэр? — опешил Аллен — они что, по вашему, тащили книги в библиотеку, упакованные от сырости. Этот ублюдок Халед — курьер, подозревается в связях с Аль-Каидой, а этот фонд, из которого он вышел с мешком — точка, где распределяют деньги. Собирают деньги — в Европе, на Востоке и распределяют. По моим прикидкам там было достаточно, чтобы крупная группировка, типа головорезов Хаккани — функционировала месяц, если не больше. И мы остановили это.

Резидент покачал головой.

— Ты помнишь, Дэвиса, парень? Он накрылся не так уж давно, и нам стоило больших трудов и денег — вытащить его из задницы.

— Да, сэр.

— И что ты думаешь насчет всего этого?

— Полное дерьмо, сэр.

— Поясни.

Аллен притормозил на мгновение — он не мог понять, чего от него добивается резидент. Но в конце концов — это было американское посольство и это был его непосредственный начальник. И как про свинью, сдающую своих — про него никто не говорил. Поэтому — лейтенант Аллен решил быть откровенным.

— Эти ребята, сэр, пакистанцы, я имею в виду — они нечестны с нами. Они ведут двойную игру. Мы помогаем им — но им не нужна наша помощь, они принимают ее, потому что таковы правила игры. Мы даем им деньги — и они берут их с удовольствием, часть прикарманивают, часть дают тем, кто нас убивает. Они делают все, чтобы мы никогда не ушли отсюда и продолжали воевать, и давать им деньги. Они думают, что схватили нас за яйца, сэр.

— А как же Дэвис?

— Сэр, Раймонд облажался, но это не совсем его вина. Это вина всей системы. Работу, которую он делал, должны были сделать местные полицейские и кто там еще… те ублюдки, которым нельзя доверять ни на йоту. В любой работе бывают провалы и за них надо отвечать — но отвечать должен тот, кто виноват на самом деле. Эти ублюдки из ИСИ выдали неправильные цели, а когда пришла пора отвечать — громче всех завопили «Ату его!». Здесь нет своих, сэр. Здесь есть люди, которые против нас, и есть те, кто против тех, кто против нас — но они не за нас, они такие же ублюдки, просто на одной стороне баррикад с нами. Они хотят, чтобы мы убивали их врагов, но когда начинает вонять слишком сильно — первыми же начинают нас обвинять. Они лицемерные и лживые ублюдки, вот что, сэр. Они подставили Дэвиса, а потом потребовали его крови.

Резидент с раздраженным видом кивнул.

— Только в Вашингтоне это не повторяй, хорошо?

— Сэр, но вы же хотели знать, как все было на самом деле. Верно?

— Верно, верно.

Резидент поковырялся под столом, достал неизвестно откуда небольшую флэш-карту, положил на стол.

— На этой карте — твои показания, парень. Теперь поговорим без карты. Что вы сделали? Вы нарушили приказ, запрещавший вам какие либо активные действия, если в наличии нет прямой и явной угрозы вашей жизни и безопасности, так?

— Но мы слышали выстрелы и подумали, что он в нас…

— Перестань, парень. Вы слышали выстрел и решили, что маршал Диллон [15]зовет на помощь, только и всего. Но тут не Дикий Запад. Далее — вы, а конкретно ты, парень — неизвестно откуда взял и принес в машину два автомата Калашникова.

Аллен не ответил.

— Далее, неправильно, с грубым нарушением инструкций повел себя старший агент и это тебя частично оправдывает. Он, а не ты должен был достоверно знать инструкции, относящиеся к подобным случаям и соблюдать их. Вместо этого — он прервал связь с центром, не отдал тебе никакого приказа, забыл, что он старший в машине — а просто схватил автомат и бросился вперед, как ковбой. Но проблема, лейтенант в том, что Даббер мертв, а вот ты — жив и возникнет вопрос — на кого списывать все эти безобразия. И ты должен мне помочь, чтобы эти безобразия были списаны на Даббера, который в критической ситуации повел себя с грубым нарушением инструкции.