Копье Нептуна. Арабская весна. Первая и вторая книги (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 80

У аэропорта — вереница такси, как нормальных, легальных — так и обычных машин. Водители — темные лицом, усатые — лезут чуть ли не в драку. В стране голодно, работы практически нет — подработка таксистом неплохой заработок для тех, у кого есть хоть какая то машина. На машинах — портреты самых разных религиозных лидеров, если в городе начнутся беспорядки — то наличие того или иного портрета дает какую-то гарантию, что машину не перевернут, не подожгут и не украдут, а тебя самого не изобьют до полусмерти. Поэтому — многие таксисты возят портреты за стеклом и меняют их в зависимости от политической ситуации в стране и от района, по которому им приходится ехать. Сейчас — за стеклами многих из них было лицо одиозного проповедника, лидера радикальных исламистов (еще более радикальных, чем братья-мусульмане) шейха Абу Ишака аль-Хувайни, который в одной из проповедей сравнил женское лицо с влагалищем…

На немецкого туриста накинулись сразу с нескольких сторон. Выбрав машину поприличнее — аж Фольксваген Пассат — немецкий турист приказал себя везти в нильский Хилтон. Когда они отъезжали от аэропорта — о багажник машины ударился камень и водитель разразился бранью…

Ехали быстро. Бензин вздорожал, мало, кто мог себе позволить свободно покупать его и ездить как раньше. Тротуары были полны народу, в некоторых местах — пешеходы выхлестывали на проезжую часть. Ездили здесь как и раньше лихо, только теперь плохих водителей сменили лихие пешеходы и ослы, впряженные в повозки. Первые перебегали улицу, где вздумается, вторые — гадили где пришелся, вставали, где вздумается и злобно ревели за всю улицу, осыпаемые бранью и ударами своих погонщиков…

Несмотря на белый день — многие магазины закрыты. Кое-где — на тротуарах неубранное стекло, следы предыдущих погромов и многие машины тоже выглядят побитыми. В одном месте — немецкий турист увидел остов сожженной машины. Кое-где на стенах — следы крови, лица на немногочисленных рекламных плакатах и изображениях на стенах замазаны за исключением лиц популярных проповедников и шейхов. Их изображение — почему то не считается харамом. Впрочем, салафиты считали и это харамом, а Братья-мусульмане — нет и это была один из поводов для долгих и агрессивных споров в египетском обществе. Наряду со спорами о том, какая у правоверных будет эрекция в раю, обычная, продолжительная или постоянная и будут ли в раю только семьдесят две девственницы — или для желающих будут и юные отроки [69]?

Мужчины — бородатые, многие уже надели типично арабские дишдаши. Женщины в парандже, кто-то в глухой, кто-то в обычной. Шутить с этим — после того, как женщин забивали камнями, насиловали всем районом, обливали бензином и поджигали — желающих не было.

Машина пролетела по пустым улицам, вывернула в бывший деловой район — это у побережья Нила, там отели и посольства. На мосту аль-Тахрир был совместный блок-пост итальянских миротворческих сил и частных охранников. Тяжелый бронетранспортер и два внедорожника «Субурбан», у которых в салоне — бронированная капсула и пятая, задняя дверь снята целиком, чтобы можно было стрелять в преследователей. Напротив столь явно присутствующих на земле Ислама кяффиров — собралась молодежь из числа радикальных, они кричали «Смерть Америке», «НАТО убирайтесь вон!» и тому подобное — но камни не швыряли. Научены горьким опытом — у охранников помимо карабинов ружья с оранжевым цевьем и прикладом, они стреляют пластиковой дробью и капсулами с веществом, которое пачкает одежду. Что-то вроде клея, который не отмоешь ничем, и оставляющего желтые пятна на одежде. Над мостом — буквально силовыми полями между двумя группами людей, которых разделяло метров двадцать — протянулась ненависть…

Рамзес Хилтон — роскошная башня, выдержанная в египетских мотивах — не была такой уж пустой, как это представлялось — но номер все же нашелся. Воды не было. На прикроватном столике — лежал Коран и составленная Министерством туризма инструкция, чего нельзя делать в стране победившего ислама. Или — победившей шизы…

Турист Мюллер — проверил все комнаты, задернул шторы, подпер дверь стулом и, не раздеваясь — упал на кровать, чтобы забыться тяжелым сном. Кондиционер — тоже не работал…

Когда он спустился поужинать — его едва не раскрыли…

Человек — сменщик, который и должен был исполнять роль туриста Мюллера — задерживался и он спустился поужинать. Там то и наткнулся на коллегу, с которым они познакомились в Хомсе — под обстрелом сирийской армии и снайперов, преданных Асаду.

Отделаться удалось с трудом. Произошедшее — поставило под вопрос достоверность самой легенды, он не сомневался, что исламисты внедрили в прислугу отеля множество своих агентов. Когда он готовился к поездке сюда — то изучал аналитические справки по местной обстановке и уяснил, что помимо полуразгромленных сил безопасности Египта — существует тайная разведка исламистских группировок. Это еще не дошло до той стадии как в Ливане, когда боевики из разных группировок контролировали свои районы города — но контрразведка экстремистов была силой, с которой приходилось считаться. Исламисты в течение долгих лет существовали в обстановке противостояния с государством, провал означал пытки, тюрьму, возможно что и смерть. Поэтому — как у большевиков в семнадцатом — партийные силы безопасности оказались эффективнее разрушенной государственной машины и частично подменили ее. В отличие от государственных служб, которые хоть как-то соблюдали закон — эти в своей деятельности руководствовались лишь ненавистью к неверным и законами шариата, говорившими о том, что все имущество, женщины и жизнь неверных разрешены за исключением тех случаев, когда неверные слишком сильны чтобы отобрать у них это…

Ровно в двадцать четыре ноль-ноль турист Мюллер спустился на третий этаж отеля по пожарной лестнице, захламленной и воняющей. Пост — с «давящим на массу» [70]бородатым — был на первом этаже. Он знал, как сбежать из этого здания — потому что проделал это в девятом году и его не поймали…

Улица была пустынна — комендантского часа не было, но по ночам в Каире воровали людей. Дискотеки кое-где были — но их стало заметно меньше после того, как по одной из них выстрелили из гранатомета…

Машины стояли ровным рядом, припаркованные у тротуара и многие без топлива. Как и было оговорено — Мустафа пошел налево. Увидел небольшой фургон «Форд», мигнувший фарами.

Он подошел к нему, открылась боковая дверь. Фонарь высветил его.

— Салам алейкум.

— Ва алейкум ас-салам. Садись.

Мустафа — или Мюллер — сел в фургон. Там были двое, один из которых был похож на него внешностью и фигурой.

— Переодевайтесь! Быстро!

Они переоделись, поменявшись одеждой друг друга. Мюллер вручил своему двойнику пакет с документами — тот ему свой, в числе которого был паспорт гражданина Египта.

— Слева от основного входа. Увидишь трос. Сможешь вскарабкаться?

— Да.

— Веди себя тихо. Не привлекай внимания.

— Я понял. Да здравствует Израиль.

Мюллер — теперь уже гражданин Египта Захи Ибрагим — ничего не ответил. По его мнению это было непросительной глупостью.

Дверь открылась, «Мюллер-2» шагнул на тротуар. Фургончик — вырулил на проезжую часть, задев бампером впереди стоящую машину. Набирая скорость покатился по улице…

Ибрагим — перебрался на переднее сидение, рядом с водителем — благо, машина была такая, на какой перевозят почту, то есть без перегородки между кабиной и грузовым отсеком.

— Ночью ездить опасно.

— Я знаю — отозвался водитель — здесь недалеко.

Они замолчали.

— Этот парень — араб — вдруг сказал тот парень, который оставался в грузовом отсеке.

Мюллер — повернулся к нему.

— Что?

— Этот парень — араб — повторил израильтянин — он приветствует Израиль, потому что он еще и христианин. Копт. Всю его семью убили салафиты. Он работал на нас, после того, как он сыграет Мюллера — он вылетит в Израиль и Израиль примет его. Он хочет служить в израильской армии, чтобы отомстить.