100 знаменитых харьковчан - Карнацевич Владислав Леонидович - Страница 41

Заработала походная радиостанция. Только 5 октября подошла к самолету Марина Раскова. Девять суток она шла по тайге – чем не сюжет для Джека Лондона или Бориса Полевого! Отряд добрался до находившегося относительно недалеко поселка Керби, затем до Комсомольска-на-Амуре и до Хабаровска. В Москву летчицы отправились поездом. Естественно, на всем пути следования в столицу на станциях их встречали толпы людей с цветами и музыкой. «Родину» же увел из тайги зимой Виктор Соколов. Машина находилась на удивление в приличном состоянии.

Валентина Гризодубова, как и ее спутницы, была награждена Звездой Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина. Ее слава, наверное, не уступала славе Валерия Чкалова. Гризодубову принимали в самых верхах, к ней благоволил Сталин. (Хотя Гризодубова редко встречалась с ним лично и впоследствии считала, что он был главной жертвой системы.) У Гризодубовой появился личный автомобиль «Опель-кадет»… В 1939 году она становится руководителем Управления международных воздушных линий. Менее известно, что тогда же в ее ведении оказывается германско-советская авиакомпания «Деурлюф», самолеты которой выполняли в начале Второй мировой войны (когда в отношениях Третьего рейха и СССР наблюдалась, по крайней мере, видимость дружбы и сотрудничества) спецзадания во Франции, Голландии, Англии, Бельгии и, конечно, Польше, которая была занята практически одновременно войсками двух могучих соседей.

Вот здесь стала уже полностью проявляться неуступчивость, честность, настоящая смелость прославленной летчицы. В отличие от многих современников, Гризодубова восприняла свое положение, свою должность депутата за чистую монету, считала своим долгом выступать в защиту несправедливо, по ее мнению, обиженных, арестованных, репрессированных любым другим способом. А таких в то время было ой как много! Еще в Комсомольске сопровождающие героинь лица были шокированы разговором Валентины с матерью. Та прямо в радиоэфире пожаловалась дочери на то, что в Хабаровске арестованы давние друзья Вали – летчики Евгения Лемешонок и Леонид Митюшкин, и Гризодубова в том же эфире пообещала разобраться. Вскоре супруги были освобождены. Когда же Гризодубова объявилась в Москве, ее деятельность только активизировалась. В столицу полетели письма с адресами «Москва, Кремль. Сталину и Гризодубовой», а Валентина как депутат, герой, народная любимица рассылала гневные обращения в Верховный суд и прокуратуру, партийные и советские органы власти, лично обращалась к высокопоставленным чиновникам сталинского аппарата. Эту свою работу она продолжала и после войны, заступалась за лишенных работы, испытывающих гонения летчиков, не раз сталкивалась с самим Лаврентием Берия. Рассказывают, что однажды она сказала всесильному и страшному наркому, что не выйдет из его кабинета, пока своими глазами не увидит в окно, как выводят из помещения НКВД и отправляют домой одного из подчиненных Гризодубовой. В другой раз тот же Берия, отличавшийся, как известно, большой любовью к женщинам, услышал от одной из первых советских красавиц – Гризодубовой: «Если вы не перестанете ко мне приставать, я об этом сообщу Иосифу Виссарионовичу». Только за период с 1948 по 1951 год в личной папке летчицы обнаружено около пяти тысяч ходатайств.

Наиболее известный случай заступничества Гризодубовой – это история с Королевым. Будущий главный конструктор советских космических аппаратов был арестован и отправлен под Магадан на золотые прииски в 1939 году. В одном из своих писем он намекнул матери, откуда можно ждать поддержки, и та отправилась к Гризодубовым. Ее приняла Надежда Андреевна, которая вела немалую часть всей переписки героической дочери. (В Верховном суде уже усмехались, видя очередное ее письмо, говорили: «Опять послание бабушки Гризодубовой!») Вскоре Валентина Степановна и Михаил Громов передали через Поскребышева письмо Сталину, и Королев был переведен в «шарашку». Его мать не знала, как и благодарить семью Гризодубовых, но сама Валентина так и не подружилась со спасенным ею конструктором – в будущем она не смогла простить ему развод с первой женой. В этих вопросах летчица была так же непреклонна, как и отстаивая право на жизнь и работу репрессированных соотечественников. У самой Гризодубовой и Соколова родился сын. Горести не обошли Валентину Степановну – она пережила и родителей, и супруга, и даже сына.

Вскоре после начала войны Гризодубовой было поручено организовать и возглавить авиаполк дальних бомбардировщиков, укомплектовав его недавними гражданскими пилотами. Так появился 101-й авиаполк (впоследствии 31-й гвардейский авиаполк). Летали на самолетах Ли-2. Казалось бы, Гризодубовой уже хватает славы рекордсменки, народной защитницы, руководительницы крупного предприятия, но нет, она проявила себя и на войне. Летчики 101-го полка славно потрудились для Родины, для победы. Самолеты Гризодубовой помогали жителям блокадного Лениграда, но еще более помогали партизанскому движению в Белоруссии и Украине. Дальние бомбардировщики использовались для связи с центрами партизанского движения, передавали грузы – пищу, боеприпасы, подвозили подкрепления, эвакуировали женщин, детей, раненых. (За время войны полк Валентины Степановны вывез на «Большую землю» около четырех тысяч детей.) Гризодубова лично совершила 200 боевых вылетов, из которых 132 – ночных. При этом «сверху» пришел приказ – запретить ей брать в полет парашют. Руководство по определенным причинам очень не хотело, чтобы подполковник Гризодубова[22] попала в руки немцев.

В письмах мужу Валентина Степановна жаловалась, что ее людям поручают самую тяжелую, самую опасную работу, ее офицеров переманивают в другие части. Все-таки многим не давала покоя женщина-командир. Тем более, что под ее руководством находился полностью мужской полк («300 мужчин и одна женщина» – так в шутку называли это формирование). Но не так-то легко было увести из полка летчиков – мужчины быстро проникались самым глубоким уважением к своему командиру, называли ее «матушкой». «Матушка» умела не только защитить своих подопечных от произвола властей, могла и матом обложить, и продемонстрировать чудеса смелости. Однажды она лично спасла из огня летчиков горевшего самолета, в то время как офицеры соседней эскадрильи боялись подойти к машине, ожидая взрыва. Один из летчиков все же сгорел. Валентина Степановна обошла по очереди всех «соседей» и каждому в лицо произнесла «трус, мерзавец». Состоялся суд офицерской чести над обидевшей летчиков Гризодубовой. Судья спросил у нее, как она оскорбляла своих «боевых товарищей». Гризодубова прошлась вдоль ряда «истцов» и еще раз произнесла те же слова, после чего сказала: «Как офицер, я бы оскорблять вас не стала, а вызвала бы на дуэль. Считайте, что я вас оскорбила как женщина, поэтому предлагаю застрелиться самим».

В 1945 году Гризодубова была награждена орденом Отечественной войны I степени. Еще до окончания боевых действий она возглавила Антифашистский комитет советских женщин, кроме того, была введена в состав Чрезвычайной комиссии по расследованию фашистских преступлений на оккупированных территориях. Повела она себя так же жестко, как и обычно, – лично добивалась самых суровых мер для пособников немцев, в том числе для тех, кто сожительствовал с германскими солдатами.

После войны Валентине Степановне предлагали взять авиадивизию, но она ответила, что в мирное время хочет заниматься мирной работой. Впрочем, доставшаяся ей работа мирной была лишь относительно. Гризодубова стала заместителем по летной части директора НИИ-17, в котором велись основные работы по техническому совершенствованию советской авиации. В руках Валентины Гризодубовой оказалось все, что касается летных испытаний. Кроме того, она активно работала над испытанием радиолокационного оборудования (панорамных радиолокаторов, затем станций перехвата и прицеливания и т. д.). На этом своем посту Валентина Степановна оставалась до 1963 года. После этого возглавила созданный по ее же инициативе уникальный Научно-исследовательский летно-испытательный центр, где испытывалась новейшая авиационная электроника. Естественно, об этой работе бывшей «сталинской орлицы» пресса особенно не распространялась. В 1972 году Гризодубова вернулась в Московский НИИ приборостроения (так в 1967 году стал называться упомянутый НИИ-17).