В чужом пиру похмелье - Островский Александр Николаевич - Страница 6

Аграфена Платоновна . Любопытно это будет посмотреть! Я караул-то на всю Зацепу закричу. Свяжем тебе лапки назад, да еще три тысячи заплатишь.

Тит Титыч . Надоела уж ты мне. Говори последнюю цену.

Аграфена Платоновна . Последнюю?

Тит Титыч . Да, последнюю.

Аграфена Платоновна . Без разговору – две тысячи.

Тит Титыч . Возьми пятьсот.

Аграфена Платоновна . И говорить не хочу, что за торговля! (Молчание ) Ну, давай полторы.

Тит Титыч . Семьсот пятьдесят.

Аграфена Платоновна . Ну, вот тебе последнее слово: тысячу рублей и ни копейки меньше.

Тит Титыч . Ни копейки?

Аграфена Платоновна . Ни копейки.

Тит Титыч . Ну, по рукам!

Аграфена Платоновна . Давай деньги.

Тит Титыч . Давай бумагу.

Аграфена Платоновна . Клади деньги на стол, и я положу.

Тит Титыч отсчитывает деньги и кладет на стол, Аграфена Платоновна вынимает из стола бумагу. Размениваются. Аграфена Платоновна кладет деньги в стол и запирает. Тит Титыч кладет бумагу в карман.

Тит Титыч (садится) . Разбойники, грабители!

Аграфена Платоновна . Ну, теперь ступай с богом. Дела все покончили, больше не об чем с тобой толковать.

Тит Титыч . Нет, погоди, дай хоть поругаться-то за свои деньги. Разбойники, грабители! За что только вы с нас денег не берете? Обмануть, ограбить, обольстить человека!

Аграфена Платоновна . Как с тебя и не взять-то! Ведь уж ты жила известный, сам норовишь на грош пятаков купить.

Лизавета Ивановна проходит из боковой двери в середнюю.

Должно быть, старик пришел. Ступай, ступай!

Тит Титыч . Обманули мальчишку, дурака, опутали, а с отца деньги взяли. Честно это, благородно? А еще благородством похваляетесь!

Иван Ксенофонтыч и Лизавета Ивановна входят.

Тит Титыч , Аграфена Платоновна , Лизавета Ивановна и Иван Ксенофонтыч .

Лизавета Ивановна . Папаша, посмотри, что у нас делается.

Иван Ксенофонтыч молча смотрит на Брускова.

Тит Титыч . Ты что на меня смотришь? На мне, брат, ничего не написано. Деньги-то взять умели! Вы меня хоть попотчуйте чем за мои деньги-то.

Иван Ксенофонтыч (смотрит на всех вопросительно) . Он сумасшедший? Сделайте одолжение, милостивый государь, оставьте нас.

Тит Титыч . Обобрали, а теперь гоните. (Показывая на Лизавету Ивановну.) Ишь, какая красавица! Как не прельститься на нее. Ловушку для нашего брата подстроили. У вас тут такая шайка подобрана, что вы и старика какого из ума выведете, а не то что мальчишку глупого.

Иван Ксенофонтыч . Поди вон!

Тит Титыч . Что ты кричишь-то! Я ведь ничего, я так, шучу с тобой.

Иван Ксенофонтыч . Поди вон, говорю я тебе.

Тит Титыч (встает) . Пойду. (Подходит к Ивану Ксенофонтычу и ударяет его по плечу.) Поедем ко мне! Выпьем вместе, приятели будем! Что ссориться-то!

Иван Ксенофонтыч . Уйди ты от нас.

Тит Титыч . Ну, прощай. (Подходит к двери.) Ишь ты, какой сердитый! Да уж теперь не испугаете. Вот она, бумага-то, здесь в кармане. Разбойники, грабители! (Уходит.)

Иван Ксенофонтыч , Лизавета Ивановна и Аграфена Платоновна .

Иван Ксенофонтыч . Что это за человек?

Аграфена Платоновна . Тит Титыч Брусков, Андрюшин отец.

Иван Ксенофонтыч . Что он говорил? Какие деньги? Какие грабители? Кто его ограбил?

Аграфена Платоновна . Ну, да за дело, чтоб не шумел в чужом доме. За дело ему! Так их и надо. Я-таки, признаться, сорвала с него малую толику. Жаль, что мало! Нам годится, а с паршивой собаки хоть шерсти клок.

Иван Ксенофонтыч . Да за что?

Аграфена Платоновна . Все жалеючи вас, Иван Ксенофонтыч, да вашу дочку; глядя на вашу бедность, решилась на такое дело. Что ж, ведь тут дурного ничего нет.

Иван Ксенофонтыч . Да каким образом? Не мучьте вы меня, говорите.

Аграфена Платоновна . А вот каким образом: как Андрюша-то уж очень влюбленный был, вот как-то раз и зашел ко мне, и расплакался, а я ему нарочно и говорю: тебе, мол, нельзя к нам ходить, будут соседи говорить и то, и се. Что хорошего! Наше, мол, дело женское, мы никакого такого разговору про себя не хотим. Ты, говорю, оставь, не ходи. Он это, сударь мой, стал меня просить, плакать, руки целовать. Я взяла подпоила его да и говорю: все может, Андрюша, случиться, отец твой не нынче-завтра умрет, ты будешь на воле, тогда, пожалуй, нас с Лизаветой Ивановной и забудешь, других найдешь. А он-то божится, он-то разные клятвы произносит. А у меня на ту пору случись лист гербовой бумаги.

Иван Ксенофонтыч . Ну!

Аграфена Платоновна . Ну, я своей рукой написала расписку, что он обещается жениться на Лизавете Ивановне, все как следует, по форме, а он и подписал.

Лизавета Ивановна . Какой стыд! Какой срам! Папаша, что мне делать! (Рыдая, падает на грудь отцу.)

Иван Ксенофонтыч . Ну, ну…

Аграфена Платоновна . Ну, вот за это и взяла с Тита Титыча тысячу целковых.

Иван Ксенофонтыч . А расписка где?

Аграфена Платоновна . Я ему отдала.

Иван Ксенофонтыч (обнимая дочь) . Бедное дитя мое! (Плачет.)

Аграфена Платоновна . Да об чем вы плачете?

Иван Ксенофонтыч . Куда нам с тобой деться от грубости, от оскорблений, от невежества!

Лизавета Ивановна . Папаша, уедем отсюда поскорей!

Иван Ксенофонтыч . Уедем, уедем!

Лизавета Ивановна . Ты поди, брось ему деньги. (Садится у стола.)

Иван Ксенофонтыч . Да. да, и расписку возьму. Он мне ее отдаст, я ему деньги возвращу. Как ты думаешь, ведь он отдаст? Отдаст? Он не смеет не отдать – мы не виноваты. Я разорву ее, вот и конец, и не об чем нам плакать с тобой! (К Аграфене Платоновне.) Подай деньги!

Аграфена Платоновна . Иван Ксенофонтыч, пригодятся.

Иван Ксенофонтыч . Подай деньги! Подай!