Златовласка зеленоглазая - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 25

Да. С деньгами было грустно. Все почти потрачено. А для заработка, пока магия моя отдыхала, вообще никаких вариантов не было. Плюс из университета еще не выйти. Сейчас можно опять попробовать с камешками дельце провернуть… Однако это мое странное ощущение магии… Как там призыв пройдет? И как маскировка ляжет? А за стенами — обиженный орден. Одно дело — ходить по улице членом гильдии магов, другое — шастать по подворотням неизвестно кем. В тот же раз меня отследили? И в этот раз могут. А я вроде способности потерял. Шуму будет, если правда выплывет наружу! Так что все это время я сидел и не дергался, ожидая более благоприятного момента для зарабатывания денег. За мои моральные и физические страдания у орденцов мне ничего не обломилось. Гильдия меня как своего члена защитила, обязательства выполнила и ничего мне оказалась не должна. Орден император приговорил к крупному денежному штрафу к себе в казну и к штрафу поменьше — в казну нашей гильдии. И тут я не при делах оказался. Я попытался было намекнуть, что готов принять компенсацию. Мол, смотрите — какие страшные раны от кандалов! А меня послали к целителю лечиться. Бесплатно. Спасибо вам, милые люди! (Глубокий земной поклон.)

Кстати. Следы на руках и на ногах так и остались. На вид как наколка — широкие круговые браслеты с тонкими, перевивающимися между собой серыми линиями. Целитель посмотрел-посмотрел, потер нос, почесал за ухом и собрал консилиум. Консилиум тоже посмотрел-посмотрел, в затылке почесал, губы повыпячивал и, поспорив между собой, вынес заключение: «неизвестное воздействие магии на кожу, лечению не поддается». Лучше бы деньгами дали, шарлатаны! Так теперь и хожу, как каторжник! Говорят, что если смотреть «взором целителя», то кожа как кожа. Ничего в ней необычного нет. А если смотреть просто глазами — тату! И… и… никто не знает, в чем тут дело! Такие вот дела.

— Вы знаете, Эриадор, — ответил мне ректор на мое предложение проспонсировать, — с деньгами сейчас просто какой-то ужас творится. Давайте доживем до середины сентября. Может, к этому моменту что-то с ними и прояснится. Вы же все равно будете здесь до этого времени? Ну а если ничего не решится, то я вам просто займу денег, а там, в следующем месяце, деньги у университета уже должны будут быть. Рассчитаемся. Хорошо?

— Спасибо, господин ректор, — благодарно прижал я подбородок к груди.

Вечером этого же дня я сидел в кабинете ректора и в его присутствии, в присутствии главного эконома, дирижера оркестра университета и господина организатора обсуждал предложенный план увеселительных мероприятий.

— Это все банально. Будет как у всех. Не пойдет. Нам нужен скандал! — сказал я, решительно откладывая в сторону белый листок с записанным на нем планом.

— Какой скандал? — не понял ректор. — Зачем нам скандал?

— Скандал не в смысле ругань, а скандальное событие. Желательно с участием известных лиц. Самое лучшее — с участием членов императорской семьи.

Организатор вытянул губы трубочкой и, округлив глаза, уставился на меня.

— Как вы себе это представляете? — поинтересовался ректор.

— Например, вся столица уже слышала про «миллион, миллион алых роз» под окном одной студентки…

— Ну они были не алые… — влез эконом.

— Это не имеет никакого значения, какого цвета они были. Главное, что они у нее были. Пригласите одновременно эту студентку и принца на один из праздников. Вот вам и скандал. Уверен, что толпа из желающих увидеть их вместе будет ломать двери университета, борясь за право протиснуться в зал.

— Хм, — сказал ректор, задумчиво взявшись рукой за подбородок и подняв глаза к потолку.

— И никакой салют это не переплюнет. Будь он хоть из тысячи залпов. Салют уже все видели. А вот возможную невесту принца еще толком никто не видел. Вы со мной согласны?

— Угу, — кивнул ректор, возвращаясь с потолка.

— Предлагаю, чтобы у нас ежедневно случался пусть небольшой, но скандальчик. Можно начать потихоньку, наращивая силу и уровень. Например, на балу первокурсников взять и выделить время для танца темных магов. Для танго. Сейчас его мелодия звучит только в исполнении императорского оркестра, а танец собственно видели только единицы и только один раз. Если я со Стефанией выйду в центр нашего парадного зала, вы представляете, сколько потом разговоров пойдет? А ведь там будут не только студенты с преподавателями, но и приглашенные гости, родители. Многие из них вернутся в провинцию. Думаю, что о том, что им удалось увидеть то, что видел лишь император и горсть избранных из его ближайшего окружения, они будут рассказывать до самой смерти.

— Да-да-да! — зачастил дирижер. — Отличная идея! Музыка, она всегда остается в душе!

«Особенно, если новый хит и на халяву», — прокомментировал я про себя его спич. Посмотрим, как ты еще успеешь его разучить, за оставшееся-то время.

— Итак, два потенциальных скандала у нас уже есть! Потом… Помнится, господин главный эконом как-то рассказывал их высочествам о веселой университетской традиции посвящения первокурсников. С помощью «невидимого поросенка»… — Господин главный эконом сделал кислую гримасу. — Давайте организуем такое посвящение. Придумаем как — и сделаем! По столице ходят какие-то жуткие слухи о боевых свиньях-убийцах. Такое посвящение их подогреет и послужит прекрасным поводом для новых разговоров. Опять выйдет небольшой скандальчик. И университет вновь в его центре!

— Хм… ну не знаю, — сказал ректор. — Скандалы? Как-то не такого я от вас ожидал…

— У нас минимум времени на подготовку, — парировал я, — и дефицит средств. Лучшими вечерами в итоге окажутся те, о которых будут говорить больше всего. В сложившейся ситуации только скандалы вынесут нас на гребень славы. Да! Обязательно нужно пригласить эльфов! И обязательно сделать это первыми!

— Не выйдет, — глубоко вздохнул организатор, — первыми эльфы будут в ордене.

— Да ну! — не поверив, удивился я. — Что, серьезно?

— Угу, — подтверждая, кивнул эконом.

«Это мы еще посмотрим, у кого они будут первыми!» — хмыкнул я про себя.

Эстела.

— Госпожа Эстела! Письмо из канцелярии первого советника императора! — заглянула дежурная.

— Давай, — вздохнула начальница тайной стражи, делая приглашающий жест и откладывая отчет, полученный из Этории. В нем писали, что дела в ней, как всегда, обстоят неважно. В этот раз проблемы были в торговле. Количество караванов, пересекающих границу, снизилось почти в два раза. Соответственно, цены на рынках выросли. Пока только на треть, но рост продолжается. Очень неприятно, очень. Особенно неприятно, что ввоз продовольствия упал больше, чем среднее значение по всем товарам. А это уже совсем нехорошо. Без тряпок и всяких мелочей какое-то время прожить можно, но кушать нужно каждый день. Голод — это страшно. Этория сама себя прокормить не может. Слишком близко к жарким Серым пустошам, слишком сухая почва. Из разговоров с купцами стало известно, что причина, по которой в этом году многие из них изменили свой маршрут, — распространение одной известной книги.

«Идиоты, — подумала Эста, постукивая еще не распечатанным конвертом по левой ладони и глядя на лежащий на столе лист с отчетом, — столько лет уже торгуют и поверили какой-то глупости! Можно подумать, первый раз к нам приехали! Небось сговорились меж собой, чтобы цены поднять… Суки торгашеские! На виселицу бы вас всех, скопом, вместе с этим писакой… Нет! Для писаки виселица — слишком быстро. Месяц, не меньше, жизни ему у палача! Чтоб знал, что можно писать, а что нет… Так, с этим ладно! Что там нам еще пишут?»

Она вскрыла конверт и углубилась в чтение.

— Отлично! — закончив читать, вслух произнесла она с хищной улыбкой. — Мы назначены в охрану Аальста! Никуда он теперь не денется, красавчик! Не зря я у советника унижалась! Хоть тут успех!

Неожиданно вспомнились два шотана, лежавших перед ней на столе. И резкий запах гари от их обугленных рукоятей…