Наемник. Трилогия (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 76

Приказав грузить покупки в машину, я подошел к незнакомцу и, молча кивнув, представился:

— Флаг-капитан Антон Кремнев. Гражданин империи Антран. Владелец и командир наемной команды. Кто вы и почему преследуете нас?

На несколько секунд незнакомец завис, переваривая информацию.

Я в данный момент имел прямую связь с Добрыней, который виртуально и незаметно присутствовал при разговоре.

— Полковник Федеральной службы безопасности Кириллов Антон…

«…Сергеевич. Пятьдесят три года, не женат. Работает во втором управлении, — говорил Добрыня. — Имеет восемь наград и шестнадцать благодарностей от руководства. Приказ на сопровождение получил от директора ФСБ…»

— …Нам хотелось бы знать причину немотивированной агрессии к гражданам Российской Федерации, — продолжал говорить полковник.

— Знаете, это слишком долго объяснять. Вы человек умный. Одно только участие в операции «Арифметик» выдает в вас человека неординарного. — При этих словах у полковника дернулась левая бровь, больше проявления замешательства я от него не увидел. — В общем, в двух словах. Год назад у меня были неприятности с вашим олигархом Болтневым, из-за чего мне пришлось уйти в бега, предупредив своих знакомых и родственников. В тайге меня похитили пришельцы. Дальше описывать не стану, скажу проще, мне удалось избежать рабства, обогатиться, организовать свою наемную команду и вернуться. А теперь, согласно законам империи Антран, гражданином которой являюсь, я совершенно официально вершу правосудие.

— Но наши законы… — начал он, но был прерван мной:

— …Ваши законы работают только на преступников. Поэтому я и не считаю себя больше чем-то обязанным России, которую вы почему-то называете Родиной. Теперь моя Родина — империя Антран, она меня не предавала и не смешивала с грязью. Она не дает олигархам уничтожать моих друзей, продавать мою родную сестру в бордель и прессовать семью. Там правительство ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заботится о своих людях. Надеюсь, я доступно все объяснил?

— Когда вы нас покинете?

— Хороший вопрос. У меня недостаток экипажа. Наберу добровольцев. Потом трехмесячная тренировка, и ухожу в империю.

Говорить о том, что сюда готовится экспедиционный корпус, я не стал. Зачем?

— Когда вы покинете поверхность планеты?

— В течение суток. Мне нужно заскочить в пару мест, потом мы покинем планету и уйдем на орбиту. Думаю, нас там уже ждут.

— Огромный корабль, — кивнул полковник, видимо, его уже известили о прибытии на орбиту Земли «Ковчега».

— В общем, свою вендетту я еще не прекратил, Болтнев до сих пор жив. Через несколько дней я вернусь, нужно будет довести правосудие до конца.

— А если мы помешаем?

— Орбитальная бомбардировка. Меня не волнуют лишние жертвы, но я стараюсь их избежать.

— Избежать? — Губы полковника невольно скривились. — А пятнадцать убитых вами детей — это просто шальная пуля?

— Поясните, я не в курсе, — спокойно попросил я.

— Уничтоженный клуб, там проходила дискотека. Есть погибшие.

— Минутку… — попросил я и связался с Данти, после разговора с капитаном продолжил: — Действительно, подобное имеет место быть. Мои солдаты очень исполнительны и выполнили мой приказ. С началом операции мои люди объявили по громкой связи, что здание заминировано, просьба покинуть помещение. Большая часть посетителей спокойно покинули помещения клуба. Но самые обдолбанные… В общем, сами виноваты. Того, что там проходила дискотека, я не знал, штурм мы проводили со стороны сауны. Когда мои солдаты опознали в спасающихся из огня служащих сауны молодежь, то прекратили огонь. Так что погибшие — случайные жертвы. Не более. Мы штурмовали сауну с борделем, клуб пострадал случайно. В случае нужды я принесу свои извинения родственникам погибших. Кстати, по словам моего офицера, детей там не было. Младше восемнадцати не встретилось ни одного.

— Для нас это дети, — тихо ответил полковник.

— Для нас — нет. К тому же я был в таком состоянии, когда обнаружил сестру, что, даже если бы знал о дискотеке, приказа бы не изменил. Не тот я человек, чтобы прощать. В данном случае имели место случайные жертвы, признаю. В будущем я постараюсь их избежать. Это все, можете идти. Кстати, мы связались с вашим главным информационным каналом и напросились на интервью в прямом эфире. Это все будет происходить через два дня. Местом для интервью я выбрал борт моего крейсера. Бот за журналистами мы пришлем. Всего хорошего.

Молча развернувшись, Кириллов направился к стоявшей вдали машине.

— Так, бойцы, нам нужно заехать в еще одно место, потом на орбиту и отдыхать. Все ясно?

— Так точно, товарищ капитан. Однако хотелось бы знать куда, чтобы спланировать вашу охрану, — добавил Данти.

— Куда? В центр города. За вашим будущим командиром.

— Темно, товарищ капитан, — сообщил мне очевидную вещь Данти.

— Без разницы, у них у обоих бессонница, — отмахнулся я.

— Простите?

— Эта болезнь появляется в старости…

— Я знаю, что такое бессонница, товарищ капитан, меня заинтересовало другое. Обоих?

— Да, с адмиралом живет его старый боевой друг. Хочу обоим предложить работу. Меня беспокоит одно — могут не согласиться. Принципиальные, старой закалки офицеры.

— Почему они могут не согласиться?

— После того как мы повеселились в Москве, могут. По местным меркам мы творили полный беспредел.

— Эта планета не входит в состав империи, и наши действия не попадают под юрисдикцию… — менторским тоном начал было говорить Данти, но я оборвал его. Тоже мне адвокат нашелся.

— Да знаю я. Законы империи немного запутанные, но хорошие, написаны именно для народа, а не как на Земле — для правительства и преступников, что зачастую одно и то же. Ладно, поехали.

Что мне нравилось в законе о кровной мести, так это то, что можно вершить ее везде, там была маленькая приписка: если я совершу правонарушение на территориях империи при совершении мести, то могу попасть за решетку. Однако в диких местах действует только закон кровной мести. Уничтожу ли я планету или одних кровников — зависит только от меня. Видимо, с кем-то такое уже происходило, раз внесли эту поправку. Правда, планету уничтожить я не смогу, да и не хотелось, честно говоря, мне не даст это сделать закон Содружества о защите диких планет. Твори, что хочешь, если, конечно, в рамках закона, но планету не трогай.

Наша колонна выехала с парковки гипермаркета и углубилась в пригород, двигаясь к сердцу Москвы.

Квартиру в этом доме сталинской постройки я снимал, она была не моя. Когда два с половиной года назад я заселился сюда, то, согласно добрососедским законам, выставил пару литров на новоселье. Соседи мое предложение встретили на ура, и мы тогда всем домом до поздней ночи сидели за самодельным деревянным столом, врытым в тихом дворе в тени черемухи. Именно там я познакомился с двумя примечательными стариками, со старыми мятыми морскими фуражками на седых головах. «Осколки былого прошлого» — именно так они себя называли.

Мы часто засиживались с ними за этим столом, то за игрой в шашки, то в шахматы, а то и в карты. Двор был тихий, только свои, поэтому мне безумно нравились эти вечерние посиделки, и если было свободное время, я не упускал возможности посидеть с ними. Во дворе было много примечательных людей, о которых можно было вспомнить добрым словом, но сегодня меня интересовали именно эти старики, с которыми за время своего проживания на одной площадке успел сдружиться.

Хозяин квартиры и муж милой старушки Ирины Владимировны, адмирал в отставке Иннокентий Павлович Астахов. Войну он встретил пятнадцатилетним «принеси-подай» на сухогрузе. Закончил младшим лейтенантом, командиром торпедного катера с пятью боевыми орденами. Адмирал был боевой, участвовал во всех конфликтах, где использовались корабли Советского флота. Его вышибли из флота на пенсию во время перестройки, так что все, что последовало за этим, он ненавидел люто.

Второй старикан, бывший подчиненный Астахова, капитан первого ранга Михаил Юрьевич Крапивин, ранее, в те же советские времена, командовал тяжелым крейсером. Уволился по собственному желанию, когда на флоте начался передел имущества и боевые корабли продавались за границу по цене лома. Его крейсер продали китайцам, а самому предложили перейти на малый сторожевик, старик не выдержал и ушел со службы. Жил с родной дочкой, через пять лет после того как она вышла замуж, возвращаясь из булочной, на пороге собственной квартиры обнаружил чемоданы с личными вещами и новый замок в двери. Мешать дочкиному счастью он не стал и переехал к старому сослуживцу. С тех пор они и проживали втроем в «двушке» Астахова.