Средневековая история. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 76

Девочки сидели у себя в комнате. Все трое. И что?то прикидывали над куском желтой ткани. Лиля помахала им рукой, получила в ответ три поклона и улыбнулась.

— Девочки, мне и вот этой ушастой мелочи…

— Я не….

— Хорошо, безухой мелочи нужны костюмы для верховой езды.

— Какие, ваше сиятельство?

— Такие, чтобы сидеть в седле по — мужски, — Лиля пронаблюдала четыре пары округлившихся глаз и ухмыльнулась.

— Все будет более чем пристойно, не думайте. Где у нас тут береста?

Лиле пришли в голову обычные юбка — брюки. Широкие?

Да!

Ног не видно, то, что это брюки — тоже не видно. И что самое приятное — полная свобода движений. Перешить это дело?

Тоже несложно. Сделать пояс на утяжке — чтобы можно было потуже завязывать — и жить спокойно. Килограмм двадцать она сможет скинуть свободно. А потом немного перешить — и сбрасывать следующую двадцатку.

— Смотрите, что надо сделать.

Лиля быстро набросала чертеж. Объяснила устройство пояса. Казалось бы, что сложного — подвернуть край, зашить — и продеть внутрь веревку. Но ведь не додумались…

Кстати, пряжки для пояса. Она много видов знает…. А их можно красивые сделать. Здесь она тоже видела, но не такие. Можно и лучше и красивее…

Надо зарисовать для Хельке. Не забыть. Но сначала — письмо отца.

Чем хороши еще были юбка — брюки — для них почти не требовалось обмерки. Так, талия, бедра…

А блузка и есть блузка. И жилет сверху. Сплав Ативернской моды с модой Авестера. Там как раз в моде были жилеты. Вышитые, длинные….

Красиво.

Обмеры были завершены за пять минут. Лилины мерки у мастериц уже были, а обмерить малявку типа Миранды, если та не сопротивляется — несложно. А Миранда Кэтрин, или как называла ее про себя Лиля — Мири, не сопротивлялась. Ей было интересно. И надеть брюки, и поездить верхом по — мужски…

Последствий она пока не представляла. А Лиля не собиралась объяснять девочке, что местного пастера придется низводить и курощать по методу Карлсона. Может даже и плюшками. Или плюхами. На выбор.

Потом Лиля вернулась с ребенком в кабинет — и наступил кошмар.

Выглядело это так.

Лиля засовывала Миранду в сундук — и мелкая вышвыривала оттуда все, что там лежало. Лиля ловила, складывала в кучку, иногда проглядывала — и убедившись, что это — не то, начинала укладку следующей кучки.

Миранда была счастлива. Лиля довольна.

На письма графа Иртон к управляющему они наткнулись на третьем сундуке из шести. Письма отца к Лиле нашлись, по закону подлости, в последнем. Лиля так и думала, что управляющий их сберег. Такие вещи не выбрасывают. Если ты не Лилиан Элизабеттта Мариэла Иртон… Лиля впервые подумала о реципиентке с недовольством. Да, у тебя не лучшие данные и куча проблем. Но кто?то и вовсе с помойки в миллиардеры выполз.

А ты?то что делала кроме как лопала и плакала?

Розовым стенки обивала?

А самосовершенствоваться в голову не приходило, нет? Или заглядывало и в ужасе удирало?

Замурзанное и довольное дитё было отдано на руки Эмме с приказом умыть и переодеть. Ребенку, было заявлено, что от твоего пыльного вида со стола пироги убегут. Мири фыркнула, но увести себя позволила. И даже обещала не орать слишком громко.

А Лиля быстро проглядела связки писем от отца.

М — да.

Мужчины, что ж вы за народ?

Или все зависит от женщины?

И то, наверное, и другое…

С Красавицей Чудовище стало принцем. Со светскими дамами Принц стал Чудовищем. С Лилей отец обращался как с ребенком. На, деточка, конфетку, скушай — и не лезь ко взрослым. Главное, что ты жива — здорова. А остальное мелочи жизни.

Ни рассказов о своей жизни, ни каких?то серьезных расспросов, все письма примерно одного содержания. Только в первых попадаются пассажи 'Альдонай заповедовал терпение…', 'жена должна повиноваться мужу…', 'Джес — достойный молодой человек…'.

Похоже, сначала Лиля пыталась жаловаться. Но если она делала это в своем стиле — оно и неудивительно, что отец не прислушался. А отцовскими делами… а интересовалась ли она?

Верилось слабо.

Лилиан казалась Але довольно избалованной особой. Из девиц, которые твердо уверены — солнце светит миру из их попы. Чтобы она чем?то интересовалась, кроме себя?

Ой ли…

Надо это менять. Но не в первом письме. Сначала надо покаяться.

Слова пришли словно сами собой. Лиля уселась за стол — и перо поползло по бумаге, оставляя корявые буквы.

Любезный мой отец.

Откуда вынырнуло это обращение? Черт его знает. Может быть, от Вильяма Шекспира? А, неважно…

С горечью осознаю я, что меня настигла кара за глупость и недалекость. Я потеряла ребенка. И только потому, что была этого недостойна. Ни такого мужа, как Джерисон Иртон, ни такого отца, как Вы. Вы столько для меня сделали, а я была неблагодарна и надменна. И Альдонай покарал меня. Отец, я обещаю исправиться. Я стала графиней, не сознавая своего долга. И была наказана за это…

Прошу Вас не баловать меня более незаслуженными подарками. А если что понадобится для Иртона — я отпишу вам.

Я благодарю Вас за заботу — я должна была сделать это раньше и сказать, что я вас люблю… Искренне надеюсь, что у Вас все благополучно. Я буду молиться за Вас и моего супруга.

Если бы я была умнее — Альдонай не наказал бы меня потерей долгожданного ребенка…

Ваша любящая дочь.

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Лиля еще раз перечитала письмо, свернула, покапала воском и приложила печатку. Вот так. Тему ребенка надо подчеркивать.

А для первого раза достаточно.

Я была глупа и неблагодарна. Осознала, раскаиваюсь…

Так и двигаться дальше. А что попросить у отца?

Вот Ингрид приедет, осмотрим поместье, составим смету — и вперед. Да и часть скота пригнать должны… может, еще продуктов попрошу. Или чего другого… подумаем.

Рыбу, вон, ловить пора…

Люди у меня с голоду умирать не будут.

***

Письмо Тарис Брок принял — и пообещал отправиться завтра на рассвете. Лиля сердечно поблагодарила его, распорядилась сгрузить подарки ей в комнату — и попросила вирман помочь в этом сложном деле. Те послушно транспортировали все от телеги до покоев. и Лиля приступила к распаковке. Чтобы спустя десять минут начать ржать в голос и тихо ругаться.

Подарки были хороши. Но!

Розовый бархат!

Розовая кожа на сапоги!

Розовое!!!

НЕНАВИЖУ!!!

Но не отсылать же обратно? Надо бы это дело отправить Хельке — авось что приличнее за это выторгует? Дорогое же все!

Или это можно перекрасить? Бархат не для батика, но может хоть что?то можно сделать?

Эмма подвернулась как нельзя кстати.

— где поместили травника?

— госпожа, я его разместила в комнатах для прислуги.

— Отлично. Проводи.

В комнату Лиля опять?таки вошла без стука. И улыбнулась. Энтузиаст малолетний…

— Добрый день, Джейми…

Джейми Мейтл, травник неполных шестнадцати лет от роду оторвался от ступки, в которой что?то растирал — и поклонился.

— Ваше сиятельство…

Лиля махнула рукой.

— Все в порядке?

— Да, госпожа графиня.

— Тебе здесь удобно?

— да…

— Скажи, что у нас с краской?

— Краской, госпожа графиня?

В разговоре выяснились печальные новости. Органические краски тут известны. И зверобой варят, и луковую шелуху. И кучу других трав… но!

Все они нестойки.

Ой, не просто так живописцы прошлого только что не козлиные рога в краски подмешивали. Ибо — нестойкость — это диагноз.

Батик после первой стирки превратится в половую тряпку. Увы.

А покупать дорогую ткань, чтобы выкинуть? Нет, не будут.

М — да.

Но на посуде краска же не смывалась? Вот хохлому расписывали… из нее ведь ели. И каждый день. Но там слой лака наносили. А гжель?

Там?то лака не было…

А как красиво, синее, белое…