Средневековая история. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 26

— Госпожа, вы так при людях не говорите, ладно? Пастер наш очень уж не любит другие религии, говорит, что все они от Мальдонаи!

— Не буду. Но мне все равно этот обычай нравится. А кто такие вирмане?

— Вирмане? А вы не знаете, госпожа?

Лиля сверкнула глазами.

— Ты еще будешь думать, чему графиню в дестстве обучали? Не много ли наглости взял, староста?!

Конечно, кое-что она знала. Но мало, так мало…

Арт потупил глаза. Так-то. Спрашивают — отвечай. Как говорил один мудрый товарищ — хотите демократии? Так я вас сейчас к чертям отправлю! Ибо в аду — демократия! Ну и наверное, у Мальдонаи.

— Недалеко от побережья Ативерны есть остров Вирма. И живут на нем вирмане. Живут мореходством. Пиратствуют помаленьку, торгуют, опять же… Люди они неплохие. Песни слагать любят. Но живут в основном, с мечей. Земля у них бедная, почти не родит. А вот козы и овцы хорошие. Они накидки из козьего пуха привозят, так чистое золото, а не пух! В кольцо протянуть можно!

Лиля кивнула.

— Ладно. Если останутся деньги, посмотрим и накидки. На подарки. А пока — поехали.

* * *

Лонс Авельс уже несколько дней отсиживался в хижине углежога. В глубине леса.

Такого он не ожидал. А ведь мог, мог проявить осторожность!

Младший сын безземельного дворянина, Лонс получил неплохое образование при монастыре. Правда, для монашеской стези он не годился — слишком любил жизнь с ее пьянками, гулянками и веселыми девками. Монахи это понимали, а поскольку отец платил за его обучение, не сильно и ругали юношу. И ему улыбнулась, казалось бы, удача. Пастер Иулий переговорил с кем-то — и ему предложили место! Да какое!

Обучать грамоте принцесс!

О таком можно было только мечтать!

Лонс пребывал в восторженной эйфории всю дорогу. Выпал он из нее на месте — и почти сразу.

Полуразрушенный замок, низкое жалование — он-то думал, что принцессы будут при дворе, но дочки были не слишком нужны Гардвейгу. Не были бы круглыми дурами — ибо невместно. А тратить на них серьезные деньги из казны — увольте.

Принцессы спали в одной комнате, донашивали друг за другом платья и всю зиму хлюпали носами. Протопить замок не было никакой возможности — под утро он выстывал, словно гигантский ледник.

Про кормежку тоже промолчим. Ибо принцессам подобает благочестие. Три больших поста по двадцать дней и девять малых — по три дня. Когда нельзя вкушать ничего, кроме злаков и овощей. А если принцессы должны быть благочестивы, то их окружение — тем более.

Лонс очень быстро приловчился закупать себе неучтенную рыбу или колбасу и хранить где-нибудь, где похолоднее. А то так ноги протянешь! Здоровый же мужик! Можно еще поймать кого-нибудь или подстрелить, но это требует времени. Да и не будешь охотиться в пост, всем напоказ…

Из дома присылали мало, платили еще меньше — и от скуки (а что сделаешь с такими копейками?) Лонс завел интрижку с молочницей из соседней деревни и принялся обучать принцесс.

Самой яркой из них оказалась Анна.

И старшей, и яркой, и умной, и живой… она была, как черный бриллиант среди белого кварца. Она сверкала и переливалась. Когда он приехал, ей было лет двенадцать, или даже одиннадцать. Но глаза у нее были совсем не детскими.

Глаза у нее были взрослой и порядочно злой женщины. На весь мир злой. За что?

А за что Анне было его любить?

С такой вот полунищенской жизнью и неясными перспективами?

И все потекло в две стороны.

Он учил. Она — училась.

И осознавала себя, как еще маленькая, но женщина, все-таки женщина!

Взгляды и улыбки были с самого начала. Когда ей исполнилось тринадцать, и девочка уронила первую кровь — последовало и первое письмо с объяснением в любви.

Второе, третье, взгляды, прикосновения, намеки…

Анна вела охоту, как взрослая и опытная женщина. И откуда чего нахваталась?

И Лонс не устоял.

Нет, полгода он держался честно, старался ничего не замечать, даже сжигал письма…

А потом махнул рукой.

Девочка знала, чего хочет. А ему все равно было нечего делать. И роман вспыхнул так, словно его Мальдоная благословила. Или хотя бы в огонь плюнула!

Лонс просто голову от нее потерял. От ее глаз, губ, от ее тела… а ей все было мало. И ему тоже.

Ему захотелось быть не просто любовником, а мужем — и он договорился с пастером. Хорошо хоть бумаги, подтверждающие брак, и немного золота были спрятаны вне замка.

Лонс не рассчитывал на побег. Но — мало ли как сложится жизнь!?

Сейчас вот, он сидел, мрачный и несчастный и раздумывал над своими перспективами.

А они вырисовывались не особо приятные.

Можно бы вернуться в замок. Но Лонс сильно подозревал, что после устроенного шутом — дорогу ему определят прямиком к палачу. Или даже до палача не доведут. Скажут — сам споткнулся.

Анну не тронут, это точно. Скандал Гардвейгу ни к чему. А ведь он хочет выдать ее замуж!

Лонс аж зубами заскрипел.

Не позволю!!!

МОЯ!!!

А с другой стороны — не позволишь?! И как?

Орать пойдешь под окнами, что ли? Ну-ну…

Можно уйти. И никогда не видеть своей Анелюшки. Вообще никогда.

На это Лонс тоже пойти не мог.

Но судьба, как она это обычно и делает, решила все за него.

Скрипнула дверь хижины. Лонс рванулся за оружием — убогим ножом, лежащим на столе — и тут же получил такой улар в челюсть, что просто отлетел к стене.

Вошедший в хижину детина довольно кивнул.

— Прав был хозяин, не утек…

Сильные руки встряхнули учителя и он сквозь дурноту (кого бы так по челюсти — зубы потом сплевывать три дня будет!) ощутил запястьями шершавую веревку.

Потом его подняли и куда-то потащили.

Убьют?

Наверняка.

Прощай, Анелюшка…

* * *

«Свинья и собака» не оправдала худших Лилиных опасений. Было достаточно чисто. Полы посыпаны соломой, но свежей, а не гнилой. Опять же, к столешнице можно было прикоснуться без ужаса. А к глиняным кубкам и тарелкам — без омерзения.

Лиля сделала себе еще одну пометочку насчет лепки глиняной посуды и обжига. Фаянс и фарфор тут получить без шансов, она же рецептуру не знает, но стеклянную посуду…

Чему только не научишься в доме пионеров! Шитью и вязанию. Вышиванию и кружевоплетению. Батику и лепке из глины. Вырезанию всяких поделок из дерева и выжиганию по дереву. Только учись!

А Лиле учиться было интересно. Руки у нее росли из нужного места. Отец с матерью были часто заняты на работе. И куда было идти ребенку? Не в группу же продленного дня!? Что там может быть хорошего! А вот дом пионеров, дома творчества, какие-нибудь интересные кружки…

Лиля даже в стеклодувную мастерскую попадала! По необходимости. Татьяна Васильевна, увы, при очередном переезде грохнула змеевик. И пришлось искать новый. А найти что-то полезное в магазинах времен 1990–2000 было просто нереально. Так Лиля попала к стеклодувам. И прежде чем остыть от увлечения, успела выдуть целый сервиз и несколько ваз.

И здесь, на ярмарке она собиралась заказать все, что ей нужно для варки стекла. И не только.

Хватило бы денег…

Хозяин Лиле тоже понравился.

Высоченный и здоровенный, светловолосый и голубоглазый, он больше всего напоминал Лиле викинга.

— А хозяин тоже вирманин?

— А то ж. Обосновался здесь лет двадцать назад, купил этот двор и с тех пор процветает, — ответствовал Арт.

Пища была тоже хорошей. Огромные куски жареной козлятины, горячая похлебка из чего-то вроде фасоли, козий сыр, мягкий серый хлеб, душистый напиток вроде медовухи в глиняных стаканах.

Крепость — градусов пять. Водичка.

Лиля сделала пометку о самогонке. Пригодится. Насколько она поняла, самым крепким напитком здесь было «ледяное» вино. Выморозка из обычного виноградного вина. И было оно не намного крепче обычного. Так, компотик. Хотя телу Лилиан Иртон и того хватит.