Приключения Флика, или Жизнь жуков - Computers - Страница 6

— Слим, оставь свою философию! Не сейчас! — воскликнул Пети, приоткрывая штору возле входа на арену. — Ведь ты же — клоун, и ты должен радоваться, когда над тобой смеются!

— Нет, это потому, что я — вещь! Ты вечно держишь меня за швабру, за трость, за жердь! За щепку! — с этими словами Слим, согнувшись, схватил маленького Пети поперек туловища, и поднес к своим трагически закаченным глазам.

— Ты, ходячая жердь! Это же смешно! Пошел!

— Ты паразит! — мрачно констатировал Слим, направляясь на арену.

Над выходом сидел толстый паук, изображая собой целый оркестр — каждой из своих восьми лап он играл на каком-то инструменте. Тут были тарелки, барабан, тромбон, что-то еще… А на площадке под самым куполом притулились два светлячка, в задачу которых входило изображать прожектора. Как раз в эту минуту один из них задремал. Второй, увидев, что артисты уже на сцене, бесцеремонно пнул напарника, и оба они направили свои лучи на клоунов, начавших выступление. На голове Френсиса и Слима были шапки в виде венчиков цветка, они пританцовывали, и Слим напевал:

— Тра-ля-ля-ля! В воздухе весна! А я — цветочек… сказать которому абсолютно нечего…

Тут на арене появился Хаймлих. На хвост его был надет пластиковый стаканчик в желто-черную полоску, заканчивающийся колючкой, которая должна была изображать жало, а к спине были привязаны два сухих листика на манер крылышек.

— А-а-а! Пчела! — завизжал, отскакивая, Френсис, когда Хаймлих приблизился.

Подпрыгивая, Хаймлих направился к «цветам»:

— Я — симпатичный маленький шмель! Ля-ля-ля!

Френсис и Слим побежали вокруг арены, Хаймлих устремился за ними, бормоча:

— Помедленнее! Ви — цветы, ви не должны убегайт! — но те его не слушали.

В первом ряду сидели несколько мух, и облизывали большой кусок мороженного. Хаймлих заметил это и устремился к ним, забыв обо всем на свете:

— О, мороженное! Дай откусить, малыш! — и он уже раскрыл рот, потянувшись к лакомству.

Но «малыш» моментально взлетел и оказался между вожделенным куском и Хаймлихом, так что тот отшатнулся. А сидевший рядом зеленый навозный мух закричал Френсису:

— Эй ты, цветик! Хочешь, тебя опылит настоящий жук? — и он расхохотался.

Френсис оглянулся, расправил крылья, и миг спустя уже был рядом с мухами-насмешниками. Те буквально заходились от смеха:

— О-о-о! Ты ей понравился! Иди к папочке!

Френсис сорвал с головы цветочную шляпу и изо всех сил огрел ею двух мух, издевавшихся над ним.

— Что, увидел божью коровку, и решил, что я — девушка? Так, что ли, мух?! — и он угрожающе замахнулся.

Навозники отшатнулись, изображая испуг:

— Ой, это парень!

Между тем Хаймлих, под шумок завладевший мороженным и откусывавший от него громадные куски, закричал с другого конца арены:

— Френсис, не трогай их, у них руки в каке!

Пети, стоя у задней стены цирка, безнадежно смотрел на эту сцену.

— Ну вот, опять то же самое! — и он, откинув занавеску, выскочил во двор цирка.

Между тем Френсис угрожающе надвигался на отступавших мух, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы Слим, подошедший сзади, не сказал, кладя руку на плечо друга:

— Хватит, Френсис! Из-за тебя опарыши плачут. Не пугай детишек. — В соседней ложе действительно сидела мама-муха с двумя личинками на руках, которые заходились от крика.

Тем временем Пети подбежал к стоящему во дворе большому фургону. Там, перед зеркалом, стояла красивая бабочка, и, расправляя крылья, любовалась своим великолепным нарядом.

— Джипси, мы горим! — закричал, подскакивая к ней, Пети. — Вы с Мэни…

— Мэни медитирует! — заявила Джипси. — Он в трансе.

— Ну, так выведи его оттуда!!! Вы с мужем — следующие. — И Пети одним прыжком метнулся обратно к выходу на арену.

— Мэни, наш выход! — сказала Джипси, обращаясь к сидевшему под навесом большому зеленому богомолу[1].

— Ну, вот, — заявил тот, открывая глаза, — опять! И снова я спасаю представление… Джипси, идем! — и он по рассеянности широким шагом направился в глубь палатки. Оттуда тотчас донесся звон разбитого стекла.

— Сцена в другой стороне, дорогой! — заметила Джипси, последний раз взглянув на себя в зеркало.

— Да, я знаю…

— Ну, ты достал, парень! — кричал Френсис, наступая на навозника. — Сейчас лишишься всех своих противных глаз! Еще одно слово — и ты покойник!

— Ой, боюсь! — глумливо отвечал мух, отшатываясь и переглядываясь со своим дружком.

Слим, стоявший сзади, подхватил Френсиса под мышки и отставил в сторону.

— Френсис, позволь, я все улажу. — И, обернувшись к мухам, наставительно заявил: — С дамой так не разговаривают!

К счастью, как раз в этот момент Пети ударил в гонг, и, когда затих протяжный звон, объявил:

— Дамы и господа! Позвольте мне представить вам чародея Мэни и его помощницу Джипси! — и он снова изо всех сил ударил в гонг, причем от резкого движения полетел с возвышения вверх тормашками.

Светлячки прикрыли свои прожектора синими стеклышками, создавая на арене таинственный фиолетовый полумрак, и в круге света появился Мэни:

— Из самых далеких и загадочных мест неизведанной Азии я привез вам китайскую коробочку метаморфоз! — вспыхнул полный свет, и все увидели стоявший рядом большой ящик, покрытый иероглифами. Джипси вспорхнула и скрылась в ящике, крышка захлопнулась.

Между тем Пети ворвался за кулисы:

— Рози! Вся труппа! На сцену!

— Хорошо, сейчас идем! — Рози, большая черная паучиха, в сопровождении носорога Дима двинулась на сцену, говоря:

— Пошли, ребята, наш выход! — это относилось к двум братьям-акробатам Хоу и Роу, стоявшим тут же в уголке. Братья, небольшие жучки, смотрели на нее круглыми глазами.

— Вы что, не поняли? — воскликнула Рози. — Наш выход!

Но те вскочили друг на друга, изобразив пирамиду, и одновременно хлопнули в ладоши всем шестью руками, скалясь самым дурацким образом.

— Ничего не понимают! — махнула рукой Рози, отворачиваясь.

Тем временем на арене Мэни, делая руками красивые пассы в сторону коробочки, где скрылась Джипси, торжественно говорил:

— Я вызываю дух Конфуция! — но тут кто-то из публики заорал:

— Пошел вон, халтурщик!

Мэни обернулся, как ужаленный:

— Я хочу знать, кто это сказал! — угрожающе заявил он.

В этот миг один из навозников запустил в него гнилой ягодой, угодив прямо в лицо, так что его чалма съехала на сторону.

— Как вы смеете! — завопил Мэни, воздевая руки. — Дикари!

Но тут еще три ягоды попали в него, и он, повернувшись, уныло заковылял с арены, получив еще одну ягоду в спину. А в коробочке суетилась и подскакивала Джипси, не зная, что ей делать:

— Мэни, Мэни!

— Живешь всего двадцать четыре часа, — заявил один из навозников, — и что же, терять их здесь? Пошли отсюда! — и все навозники, снявшись с мест, громко жужжа, стаей направились к выходу.

— А-а-а! — завопил Пети. — Я прогорю из-за этих бездарей…

Он кинулся за кулисы, миг спустя выскочил оттуда со спичкой в руках, и дико завопил:

— Пылающая смерть!

Улетающая публика притормозила и обернулась.

— Я держу в руке спичку, — продолжал между тем Пети, — и она определит, жить или умереть жукам этим вечером! Через секунду я подожгу этот ряд спичек, — Пети показал, как он это сделает, — ведущий к липкой бумаге, смоченной горючей жидкостью.

В это время Хаймлих уже прыгал на тюбике с бензином, поливая закрепленную вертикально бумажку.

— Прямо на нее нацелены наши великолепные пушечные ядра Хоу и Роу! — братцы при этих словах спрыгнули с трапеции из-под купола, и оказались на возвышении рядом с пушкой.

— Выстрел из пушки произведет Дим. — Дим, стоящий на площадке высоко над пушкой, помахал зрителям рукой. — Он прыгнет по сигналу, который прозвучит через пятнадцать секунд! — и Мэни, занявший место рядом с таймером, перевел его ручку, поставив на цифру 15.