Шелуха/Husk (СИ) - Чацкая Настя - Страница 30

Он будто… боялся?

- Хреново выглядишь.

- Спасибо. - Стилински улыбается и думает, что они больше никогда не вернутся в пустыню. Дерек оказался прав. - К счастью, я этого в подробностях уже не увижу. Ну, знаешь. Кажется, у меня зрение упало до минус ста в одном глазу и минус пятисот в другом.

Он заливает, конечно.

Потому что всё ещё видит Хейла. Как тот хмурится и делает шаг вперёд, внезапно приседая перед креслом, на котором сидит Стайлз. Он перебарывает глупое желание потрогать кончиками пальцев его волосы. Просто сидит и не двигается, рассматривая прямые ресницы Дерека.

- Голова болит?

- Она всё время болит. Ты есть хочешь? - Брови Хейла удивлённо приподнимаются. - Что ты так смотришь? Уже перехватил свежего кролика по пути сюда? У меня в холодильнике охуенно-вкусная пицца, если ты любишь курицу с ананасом.

Дерек терпеть не может курицу с ананасом.

- Если в твоём доме больше нет ничего съедобного…

Стайлз резво поднимается.

Не так резво, как вскочил бы на ноги Стайлз-в-прошлом-году. Или даже Стайлз-месяц-назад. Этот Стайлз придерживается рукой за стену просто так, будто пробует обои наощупь, но Дерек видит, как изредка напрягаются тонкие пальцы, и слышит быстрые удары сердца.

Ему тяжело.

- Только тише, - шепчет Стилински. - Отец спит.

Они вместе разогревают еду в микроволновке - самому Стайлзу сложно. Он натыкается на стулья и угол стола, пока направляется за солонкой и перечницей. Дерек старается не замечать частого моргания и запаха рождающейся слепоты. Он делает всё, чтобы это стало похоже на извращённую пародию непренуждённого семейного ужина.

Хейл отказывается идти в гостиную и включать телевизор, а Стайлз невероятно счастлив этому. Он бы сдох от лишних звуков, а картинку всё равно бы не рассмотрел.

Он счастлив также возможности слеповато смотреть, пряча улыбку, как Хейл откусывает от своего куска и слегка вытягивает губы, когда горячий сыр тянется, тянется и тянется, отказываясь отрываться от пиццы. Стайлз протягивает руку и, не сдержав смешок, подцепляет его пальцем, отправляя в рот.

Дерек, судя по всему, понятия не имеет, как реагировать, и из всего багажа своих реакций выбирает кривую усмешку. Он облизывает губы и говорит, что пиццы дерьмовее ещё никогда не ел.

Стайлз смеётся. Он с ним согласен.

Они заканчивают свой ужин-завтрак примерно в половине третьего. Стайлз забирает со стола тарелки и вымывает их, брызгая пеной во все стороны. Он понятия не имеет, зачем пришёл Дерек и по делу ли он пришёл. Что-то подсказывает, что нет. Потому что - какие у Стайлза могут быть дела? Он и в самом деле выглядит, как мертвец, выбравшийся из своей не-добротно зарытой могилы.

Стилински ставит тарелку на сушку и в тот же момент застывает, потому что чувствует, что Хейл стоит прямо за его спиной. Сухо сглатывает, закрывает глаза и осторожно подаётся назад, практически не снедаемый сомнением. Ведь если он сам подошёл, то можно?

Грудная клетка Дерека кажется ещё шире, когда сам Стайлз усох почти в два раза.

Стайлз не открывает глаз, чувствуя, как горячие руки медлят, а затем ложатся на его бока. Поднимаются вверх, останавливаясь на своде рёбер, а Стилински тихо выдыхает, устраивая голову на крепком плече.

- Раньше считалось, что душа человека находится в диафрагме, - говорит Стайлз. - Вот приколисты, да?

Губы, слегка искривлённые в усмешке, зарываются куда-то за кромку волос на затылке Стилински и от этого на руках моментально встаёт дыбом каждый волосок.

- Чува-ак…

Дерек тихо урчит в ответ.

Всё тело напрягается, и от этого напряжения колет в кончиках пальцев. Они не двигаются несколько секунд, а Стайлз отстранённо думает, как хорошо, что он принял душ после больницы. Иначе сейчас Дерек дышал бы каким-нибудь букетом из нашатыря, бинтов и отвратительной безнадёги, которую в больнице может учуять даже человеческий нос.

- Не хочу никого обижать, но у тебя очень дерьмовый вкус. Если ты сейчас действительно кайфуешь от того, что обнимаешь меня. Сам же сказал, что я выгляжу на двоечку.

- Я не говорил, - усмехается Хейл. По коже головы пробегают мурашки от его дыхания. Господи, такое вообще бывает?!

- Ты запизделся, Хейл, - беззлобно произносит Стилински. И пытается не шевелиться, потому что мягкие домашние штаны хреново скрывают его начинающий напрягаться член. Оборотень тем временем шарит по его голове, словно вынюхивая посторонние запахи.

- Она здесь, - вдруг говорит Дерек, зарываясь губами куда-то ему за ухо.

- Я чую её, - говорит он, и Стайлзу становится не по себе.

Всё, чего ему хочется - повернуть голову, уткнуться носом в колючую щёку Хейла и простоять так всё время, что ему осталось. Пусть это даже будет пару часов.

- И… чем же она пахнет?

- Неважно.

Он не хочет говорить Стайлзу, что смерть в его голове пахнет им самим. Теперь запаха пряников практически не осталось.

- Ладно.

И почему-то это получается так тоскливо, что Стилински морщится. Но в следующую секунду руки Дерека уже опускаются на его живот и легко скользят под красную байку, что срывает с губ тонкий выдох.

- Нечестные приёмчики, - бормочет он.

В ответ горячие ладони прижимаются к коже и ведут вверх, прижимая к себе так, что почти отнимаются ноги от ощущения твёрдого тела, и, кажется, кое-чего ещё - у Хейла обалденный напряжённый член, который прижат сейчас прямо к ягодицам Стайлза.