Пари (СИ) - Шиманский Андрей - Страница 18

— Ты сделал для него многое, – продолжила Лиана. – Он прожил не долго, но зато он был счастлив и этому можно позавидовать. Мой сын был счастлив и последние моменты он провел с любимым человеком. Он открыл себя с тобой, открыл тебя. Не губи это, продолжай любить так же сильно, не закрывай свое сердце. Позволь любить себя другим и полюби кого-то сам. Я уверена, он желает того же - услышь его.

Женщина поцеловала его в лоб, затем заглянув в его глаза, улыбнулась.

— Давайте прогуляемся вдоль моря! – предложила Лиана.

Сложив всё обратно в сумку, Рихард подошел к памятнику и, положив на него руку, постоял над могилой минутку, закрыв глаза.

Лиана поцеловала свою ладонь, затем этой же ладонью коснулась фотографии, на которой был Андрис. Женщина отошла к мужу, тот обнял её. Они стояли и смотрели, как Иварс обойдя могилу, присел на корточки. Плащ лег на землю. Он взглянул на фото, затем перевел взгляд на сухой отросток. Он схватился за него и вырвал сухой стебель, оставив корни в земле. Отбросив его в сторону, он разгладил тот небольшой участок рукой, сравняв поверхность. Лиана взяла парня под руку, когда тот подошел к ним. Так они и пошли, взявшись под руки, в сторону моря…

Не гони меня

Иварс коснулся губами шеи Максима. Он продолжал целовать её медленно и нежно. Рука скользила по упругому телу парня. Они лежали на плиточном полу дельфинария. Постоянно слышалось щебетание дельфинов. Затем Иварс поднялся от шеи к губам и поцеловал их. Максим осторожно отстранил его от себя. Лицо парня было спокойным, улыбка постепенно исчезла. Максим поднялся с пола и направился к выходу из амбара. Иварс все так же лежал и наблюдал за парнем.

— Куда ты? – Иварс поднялся и последовал за ним. – Макс.

Тот повернул голову возле самого выхода. В его глазах стояли слезы.

— Прости, – проговорил он и вышел.

— Постой! – бросился Иварс за ним.

Выбежав из амбара, он стал оглядываться по сторонам, но вокруг ни кого не было.

Он побежал вперед.

— Макс! – кричал он в пустоту. – Макс, не уходи!

Поворачиваясь вокруг себя, он уже не видел амбара, тот исчез. Он стоял совершенно голый в пустынном поле, которое простиралось до горизонта, и не было ни души поблизости.

— Макс! – продолжал кричать он, упав на колени. – Макс!!!

Иварс резко открыл глаза. Тяжело дыша, он посмотрел на потолок.

— Макс…, – тихо проговорил, капли пота стекали по лицу.

Некоторое время он лежал, вглядываясь в потолок, вспоминая улыбку Максима, его глаза в тот момент, в дельфинарии. Его лицо стояло перед ним. Хотелось протянуть руку и коснуться его. Повернув голову, Иварс посмотрел на часы. Через девять минут должен зазвонить будильник. Он протянул руку и заранее отключил его. Встав с кровати, Иварс отправился в душ. Проходя по гостиной мимо столика, он увидел на нем фотографию. Стеллажа в квартире не было, его должны были привезти со дня на день, новый. Помещение значительно опустело, все сломанные и разбитые вещи были вывезены.

Взяв фотографию, он долго смотрел на неё. Затем, вернувшись в комнату, держа её в руках, присел на кровать. Достал фотоальбом из ящика стола и вставил туда фотографию, ко всем остальным, а затем вновь спрятал альбом в ящик.

Машина приближалась к зданию. Подъезжая, Иварс посмотрел на тротуар - там никого не оказалось. Впервые за всё это время там никого не было. Остановив авто у главных ворот, он вышел из машины. Парень посмотрел по сторонам, а когда из охранной будки вышел мужчина, спросил: — Сегодня никого не было?

Тот улыбнулся:

— Не верится, да? Видать парень понял, что все безнадежно и им тут никто не интересуется.

Иварс кивнул ему, продолжая посматривать на тротуар и, вернулся к машине.

— Рыбка моя, – обратился Рейнольд к Свете. – Принеси дяде кофе с молоком, пожалуйста.

Войдя в кабинет, он увидел хмурое лицо Иварса.

— И аспирину, душа моя, – добавил он, затем закрыл дверь.

Подойдя ближе, он уселся на край стола и уставился на парня.

— Солнце мое, тебе Светочка впервые нагрубила? Чего ты такой хмурый?

— Что? – вернулся тот из раздумий.

— Приятно знать, что ты меня не замечаешь.

Иварс тяжело вздохнул. Взгляд Рейнольда упал на сверток.

— Душа моя, с каких пор ты обеды с собой носишь?

— Это деньги, - без эмоций проговорил тот. – Пари… Те деньги, что ты видел во время их передачи за пари.

Рейнольд с удивлением глянул на Иварса, затем на сверток, затем вновь на него и так несколько раз.

— Перестань! – не выдержал Иварс.

— Солнце мое, моя творческая натура не понимает, как это оказалось на твоем столе.

— Друзья Макса заходили. Они сказали, что он их не взял. Вернее взял, потому как пришлось, но после он их вернул им.

— Но я видел…

— Рейнольд, ты видел? Но останься немного подольше, возможно, увидел бы и другое.

— Радость моя… Ты же не веришь всему этому?

Он серьезно посмотрел на своего дизайнера.

— В том то и дело, что верю.

Иварс вкратце рассказал ему о встрече с друзьями Макса и разговоре.

— Кофе! – вошла Света. – А кому аспирин?

— Мне, – вскочил Рейнольд. – Золотце, это нужно уже мне.

Секретарша удалилась.

Налив в стакан воды из мини бара, Рейнольд запил таблетку.

— Душа моя, – вернулся он к столу, слегка покачивая бедрами. – Тогда я ничего не понимаю… Зачем себя терзать, если у нас есть такой великолепный орган как язык? Знаешь, оказывается им можно и разговаривать.

— Сегодня его не было, возле забора, - пропустил мимо ушей Иварс слова Рейнольда.

— А если бы и был? Душенька… Если бы и был, то что?

— Я постоянно думаю о нем, Рейнольд.

— Чаще чем обо мне? – невинно спросил тот.

— Чаще, гораздо…

— Радость моя, этого я не слышал. Будем считать, что ты пробормотал что-то невнятное. Ты должен думать обо мне ежечасно, ежеминутно и желательно ежесекундно.

Сказав это, он сам же и засмеялся.

— Ну, брось, рыбка моя… - видел, что Иварса это не веселит. - Ничего трагического не произошло. Он мог забрать деньги, мог… Но в итоге он выбрал что-то другое и это другое его отталкивает.

Иварс взглянул на Рейнольда, который сидел на столе и медленно кивал головой.

— Золотце, всё же этот Юрий прав. Они могут наговорить, что угодно. Представить это в выгодном для себя свете. Но подумай сам, зачем продолжать играть спектакль, когда занавес опущен и зал опустел?

Иварс взял сверток. Рейнольд не глядя на него, начал копаться в своей сумке.

— Иварс, дорогой мой начальник… Это все - мишура. Придут другие, будут так же просиживать это кресло и стараться на благо компании. Но она не скажет спасибо. Это наша работа. Мы делаем, что должны делать. Нужно думать иногда о себе, отстраниться от дел и уделить внимание тем, кто его жаждет. Душа моя… Ты достаточно подумал о компании, она процветает, начни думать о себе. Сделай свою личную жизнь такой же состоятельной. И ты не один раз услышишь спасибо. В личной жизни, как в бизнесе, переговоры и переговоры, общаясь только можно придти к выводу…

Наконец-то он вытащил из своей сумки телефон. Внезапно он вскочил и начал судорожно бегать:

— О, боже мой… О, боже мой… – махал он руками.

— Что стряслось? – испугался Иварс.

Тот, подбежав к нему, показал мобильный.

На дисплее высвечивалось напоминание «День рождения пупсика».

— Пупсика? – озадаченно произнес Иварс.

— Черт! – Рейнольд остолбенел. – Я его даже не поцеловал перед уходом. О, боже мой…

Иварс улыбнулся, видя, как того охватила паника.

— Так, душа моя! – быстро засобирался. – Выручи, замени меня на конференции. Дерьмо, голова разболелась…

Подбежав к мини бару, он отправил очередную таблетку в рот и запил водой. Вернувшись к столу, он начал перечислять на пальцах: — Мне нужно забежать в ювелирку и купить какую-нибудь побрякушку, затем громадного медведя, зайца какого-нибудь, но очень большого. Потом… В отдел цветов, много-много цветов купить, после в магазин одежды, накупить там всякого хлама. Потом… Потом… Я побежал!