Призрачная реальность [= Протекторат] - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 69

Тьерри лежал на койке, укрытый по грудь одеялом, и лениво наблюдал за тем, как Виктория одевается. А она, чувствуя на себе его взгляд, делала это нарочито медленно, явно рисуясь перед ним. Её движения были плавными, грациозными и необычайно сексуальными; даже то, как она вдевала в уши серёжки, было исполнено глубокого эротизма. Она не просто одевалась, а демонстрировала своеобразный стриптиз наоборот.

И это не было всего лишь кокетством. Тьерри видел, что Виктория не удовлетворена, что она хочет ещё ласки и таким образом пытается расшевелить его, раззадорить. Однако тщетно – за время, которое они провели в постели, он так измотался, что сейчас был совершенно бессилен как мужчина. В ближайшие несколько часов он мог только любоваться ею – но не заниматься с ней любовью.

Виктория надела облегающие брюки из тонкой чёрной ткани и тщательно разгладила на бёдрах складки. Затем присела на край койки, наклонилась и легонько чмокнула Тьерри в губы.

– Ну, ладно. Когда очухаешься, присоединяйся к нам с Евой за обедом. А вечером мы продолжим наши забавы.

«Боже! – внутренне содрогнулся Тьерри. – Ведь вечер совсем скоро – через каких-нибудь десять часов...»

– Ты сумасшедшая нимфоманка, – ласково сказал он.

Она улыбнулась:

– Нет, я просто маленькая поблядушка. Периодически. А в остальное время я настоящая лапочка. Потерпи немного, и ты в этом убедишься.

Ещё раз поцеловав его, Виктория встала и направилась к двери.

– Тори, – окликнул её Тьерри. – Извини за «нимфоманку».

Виктория повернулась к нему.

– За это извиняю. А за «Тори» – нет. Не называй меня так, сколько раз тебя просить! Я Вика или Вики – но не Тори. Так меня называл отец, а я не хочу о нём вспоминать. Понятно?

– Да, Вика.

– Вот и хорошо. – Она послала ему воздушный поцелуй и вышла из каюты.

Оставшись один, Тьерри ещё некоторое время лежал, размышляя о своих отношениях с Викторией. Их связь началась неделю назад, через два дня после отлёта с Эль-Парайсо. Случилось это без всяких романтических прелюдий, просто и буднично: поздним вечером Виктория зашла к нему поболтать перед сном, а через четверть часа их беседа уже продолжилась в постели. То же самое, с незначительными вариациями, происходило и в последующие вечера, причём она ни разу не оставалась с ним на всю ночь, а выжав его, как лимон, уходила спать к себе – вернее, к Еве. Ещё они встречались в середине дня, и опять же – без лишних разговоров Виктория заваливала Тьерри на койку и буквально насиловала его, после чего одевалась и спешила вернуться к подруге. А он, вконец измотанный, оставался в постели и думал о том, что ещё ни с одной женщиной у него не было таких донельзя странных отношений. Впрочем, и женщин у Тьерри было совсем мало – раз, два, и обчёлся. Дипломатическая карьера оставляла не очень-то много времени для личной жизни.

Сделав над собой усилие, Тьерри поднялся с койки, не спеша оделся и взял свой ноутбук, собираясь до обеда немного поработать с материалами о Дамогране и Сицилианском Экспедиционном Корпусе. Но сначала он открыл личное дело Келли Симпсон и в который уже раз внимательно перечитал его в слабой надежде найти хоть какую-то зацепку к её исчезновению.

Разумеется, ничего он не нашёл. Досье наверняка было фальшивым от начала до конца, а если и отражало действительность, то только в той малой части, которая касалась её видимой, формальной стороны работы в дипкорпусе Земли. Тьерри уже не сомневался, что Келли была не та, за кого себя выдавала, однако на главный вопрос – кем она являлась на самом деле – ответа по-прежнему не было. Если сотрудником земной разведки (в это ему очень хотелось верить), то почему тогда начальство, назначив его главой дипломатической миссии, даже не намекнуло о её двойном статусе? Ведь это было против всяких правил – оставлять посла (а Тьерри, как-никак, был послом, хоть и временным) в неведении относительно деятельности его подчинённых, за которых он нёс полную ответственность...

Тяжело вздохнув, Тьери наконец сделал то, что должен был сделать ещё десять дней назад: внёс в личное дело Келли запись о том, что во время остановки на Эль-Парайсо она не вернулась на корабль. Когда же он сохранил сделанные в досье изменения, ноутбук внезапно сообщил, что получено новое письмо, и предложил прочитать его.

Тьерри был сильно удивлён. С тех пор, как он покинул Нью-Джорджию, его компьютер работал в автономном режиме, без подключения к инфосети (да и где ей было взяться в межзвёздном пространстве?), и письму попросту не было откуда прийти. Правда, пару раз он соединялся с бортовой сетью, однако не регистрировал в ней свой адрес и вообще сомневался, что здесь предусмотрен почтовый сервис – в условиях корабля куда проще связаться с человеком по интеркому или же зайти к нему в гости. Так что этому письму могло быть только одно разумное объяснение: оно пришло ещё до отлёта, но по каким-то причинам затерялось, и всплыло только теперь, почти что с месячным опозданием.

Тьерри приказал открыть письмо и испытал настоящий шок, когда увидел, что в графе «отправитель» указано имя Келли Симпсон. Но это были ещё цветочки – само содержание письма оказалось куда более интригующим.

«Дорогой Мишель!

Я очень надеюсь, что ты никогда не прочитаешь эти строки, и пишу их лишь для подстраховки. Если же со мной что-нибудь случится, ты непременно сделаешь соответствующую запись в моём личном деле – ведь ты очень обязательный и систематичный человек. Тогда сработает установленный мною резидент, который я настроила на целый ряд ключевых слов, и ты получишь это письмо. Убедительно прошу тебя, прочитав его, немедленно уничтожить.

Я не имею права посвящать тебя в детали моей миссии, она настолько секретна, что о ней известно только считанным людям в руководстве МИДа. Скажу лишь то, что собиралась открыть тебе на Дамогране: от имени нашего правительства мне поручено провести переговоры с адмиралом Сантини. О предмете этих переговоров и об их цели, к сожалению, ничего конкретного сообщить не могу.