Черт-те что и сбоку бантик - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 16

– Боже мой… Вы мне сегодня приснились. И вдруг…

– Да… такое всегда бывает вдруг…

– Вы… из-за меня приехали?

– Ну конечно. Мне сказали, что вы в Юрмале…

– Но как вы меня нашли?

– Узнал адрес вашей мамы, подъехал к дому и увидел, как вы возвращаетесь с пляжа… Но не решился… Ах, это все неважно, Наташа… Ты… Вы рады мне?

– Я не знаю… Нет… Я так рада, до ужаса рада!

Она вдруг обняла его и поцеловала в губы. Он задохнулся, прижал ее к себе.

– Ты чудо, Наташка моя, таких больше нет… Я думал, мучился, что-то сочинял… А ты… вдруг просто побежала ко мне. И – все, ничего даже говорить не надо…

– Но ты почему-то все время говоришь… Лучше поцелуй меня еще… Меня никто еще так не целовал…

Они стояли по щиколотку в воде и самозабвенно целовались, с трудом переводя дыхание, не в силах оторваться друг от друга.

– Пойдем, – прошептал он, оторвавшись от ее губ, – у меня тут недалеко машина, поедем ко мне…

– Нет, я не могу, это невозможно, у меня тут дочь, мама… Они же с ума сойдут…

– Да? Я понимаю, но потом, попозже… ты сможешь?

– Наверное… Знаешь, ты позвони мне. Хорошо?

– Хорошо. Обязательно. Ты мое самое большое чудо в жизни, Наташенька. Я провожу тебя?

– Нет, мне надо хоть чуть-чуть очухаться… Со мной такого еще не бывало…

– Со мной тоже… Или я просто уже не помню, забыл, что такое бывает… У меня крышу совсем снесло… Смотри-ка, а мы с тобой одеты совершенно одинаково, надо же… Все, иди…

– Иду…

– До встречи, любимая.

– Ага…

И она побрела обратно, не оглядываясь. Боже, что это? Вихрь! Ураган! Цунами! Еще час назад между нами были не просто барьеры, а практически непреодолимая пропасть и вдруг… А я про себя даже не подозревала… Мне казалось, что он слегка ко мне неравнодушен, но сама-то я этого не ощущала, ни в малейшей степени. И вдруг! Что же делать? Ведь это так все осложнит… А что если нас кто-то видел или, еще того хуже, заснял на телефон? Такое вполне возможно… Вот ужас-то… Да ну… кому надо тут нас подлавливать ни свет ни заря, это просто уже фобия… Но какой он… Какой сильный, крепкий, как от него хорошо пахнет, как он целуется… Я хочу с ним спать… Прямо сегодня… сейчас… Со мной ничего подобного не было… Я же была «верная супруга и добродетельная мать»… Одна пробежка по воде навстречу друг другу и куда девались верность и добродетель? Нету, испарились… Цунами! Что происходит с вами? С нами? Цунами!

Она добрела до дому. Мать была в саду.

– Натик! Что с тобой? – испуганно спросила она.

– Со мной? Цунами!

– Наташа! Что случилось? Э, да я, кажется, поняла… У этого цунами есть фамилия?

– Фамилия? – каким-то пьяным смехом засмеялась Наташа.

– Натик, ты что, совсем с ума сошла?

– Кажется, да, мамочка!

– И что это?

– Мама, Кузьмин приехал… Ко мне…

– И что?

– И нас просто бросило друг к другу… крышу снесло… Цунами…

– Вы уже… того?

– Нет пока…

– Пока?

– Да, мамочка, это неизбежно… Я умираю…

– Натик, я тебя никогда такой не видела… – испуганно пробормотала Анна Альбертовна.

– А со мной такого еще не было. Знаешь, он мне приснился ночью. А утром… он шел мне навстречу по воде и вдруг побежал и я тоже. И все… Все преграды разом рухнули… Он сказал, что любит меня… Мамочка, что же это?

– Это… это беда, Натик.

– Да почему? Это так прекрасно…

– Дурочка моя, – Анна Альбертовна усадила дочь на скамейку в саду, обняла, поцеловала. – Сколько ему лет, Натик?

– Сорок восемь, кажется.

– Ага, седина в бороду… В принципе это не страшно, но… он же твой начальник, семейный и похоже богатый.

– А причем тут его материальный статус?

– Наташка, ты никогда не была дурой, а сейчас…

– Нет, я правда не понимаю…

– Ну, какая бы у вас ни была безумная любовь, все станут говорить, что ты корыстная подлая дрянь, разрушила семью. Ваши имена будут полоскать везде, где только можно. А у тебя, между прочим, дочь, муж… Каково им все это будет?

– Мама, но речь ведь не идет о браке… Это просто порыв… Сексуальный шок…

– Вот именно. Как ты сказала, цунами? А что бывает после цунами? Глобальные разрушения… На него мне плевать, а на тебя и Аську нет. Тут рухнет все, и семейная жизнь, и карьера… Но я вижу, до тебя доводы разума не доходят. Так, по крайней мере, постарайтесь не афишировать ничего, сохраняйте глубочайшую тайну… И тебе если приспичит поделиться своими чувствами, то делись только со мной, тебе и так завидуют. А если узнают про такого мужика, вообще сгложут.

– Мамочка, ты говоришь такие страшные вещи, а я…

– А ты чувствуешь себя счастливой, тебе хочется кричать от радости, да?

– Да, мамочка… Понимаешь, я не подозревала, что я тоже… Я видела, что он ко мне… Но сама… вроде ничего не чувствовала и вдруг… накрыло…

– Мама, бабуля, что вы тут сидите? – закричала с крыльца Аська. – Дедушка говорит, пора завтракать!

– Я в душ! – крикнула Наташа. Запершись в ванной комнате, она мгновенно скинула с себя все и встала перед зеркалом. Все хорошо. Не зря я хожу в фитнес-клуб. А глаза и вправду сумасшедшие. Надо их погасить, а то Сергей Данилович заметит. Она закрыла глаза и провела руками по телу. Глеб… – прошептала она. Я хочу тебя… Господи, если бы кто-то еще вчера вечером мне сказал, что я смогу произнести эту фразу… Вот уж воистину, основной инстинкт… А вдруг он не позвонит? Вдруг одумается? Испугается, наконец? Нет, это вряд ли… Господи, что я тут стою, меня же ждут с завтраком! Она наскоро приняла душ, намазала тело маминым кремом с морскими водорослями и побежала на веранду завтракать. Она вдруг зверски проголодалась. Ей все казалось невероятно вкусным.

– О, как приятно, когда у человека такой аппетит! – заметил с легкой иронией Сергей Данилович. – Ася, бери пример с мамы!

– А я разве плохо ем? А у мамы сегодня просто жор!

– Ага, именно жор! – засмеялась Наташа. – Но у бабушки все так вкусно…

Анна Альбертовна поморщилась. Тон у дочери был чересчур экзальтированный. Она же себя выдаст с головой. Вот уже Сережа на нее недоуменно посматривает. Хорошо, что Аська еще маленькая… Но Артур-то сразу поймет… Ох, беда, беда…

– Смотрите, дождик! – воскликнула Аська. – А мы же собирались в лес…

– Ничего, еще сто раз съездим. Это мама скоро уедет, а ты-то останешься, еще все ягоды в лесу соберешь.

– Сережа, не морочь голову ребенку! Какие ягоды в июне, а в июле они поедут в Испанию.

Зазвонил Наташин телефон. Она залилась краской. Но звонил Артур.

– Привет, жена! Как вы там?

– Да хорошо, только вот дождь пошел, а мы в лес хотели поехать.

– Вот почему я терпеть не могу Прибалтику. Слушай, Натуль, а где у нас таблетки для посудомойки?

– Ох, кажется, кончились. Я просто не успела. Скажи Нине Филипповне, она купит. А ты что, надумал посуду мыть?

– Да, вчера тут ребята нарисовались вне графика, а Нины Филипповны сегодня не будет.

– Не проблема. Составь посуду в машинку, по дороге где-нибудь купишь таблетки и вечером включишь.

– Слушай, а как они называются? Я как-то не обращал внимания.

– Господи, спроси у любой продавщицы таблетки для посудомойки. Такому интересному мужчине они с удовольствием помогут…

Артур довольно рассмеялся.

– А и в самом деле! Дай-ка мне Аську!

– Ась, папа хочет с тобой поговорить.

Она передала трубку дочери. Господи, что я делаю? Мама во всем права. Это добром не кончится. Но ведь еще ничего не началось. А может, и не начнется. Он скорее всего охолонул, одумался… Ему-то, небось, не впервой романы крутить. Хотя я сроду никаких сплетен о нем не слышала. У нас на канале обожают перемывать косточки начальству. А Кузьмин не давал, видно, повода. Или очень уж ловкий конспиратор? Хотя вряд ли…

– Мама, вот твой телефон. Папа говорит, что скучает.

– Да-да… Спасибо.

– Мамочка, что с тобой?