Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 60

– Я прочитал несколько строчек... – пробормотал мальчик. – Мне стало интересно. Такой легенды об Основателях я еще не слышал...

– Правдоподобно, – хмыкнул капитан. – Но неправда. Ты, кажется, забыл – я чувствую ложь. – Юнга от страха сделался меньше ростом. – Лучше молчи, раз не хочешь говорить. Это был глупый и опасный поступок, который может привести к непредсказуемым последствиям. Иди. Это останется у меня... пока что.

Он перевел взгляд на крылана.

– Эсме, Джа-Джинни... вы тоже уходите. Завтра мы выходим в море, и вам надо отдохнуть как следует. Путь предстоит долгий и тяжелый...

– Последнее! – Джа-Джинни выждал, когда за Эсме закроется дверь. – Кого надо беречь, по словам Змееныша? Ты понял?

– Да, – ответил магус неохотно. – По крайней мере, мне так кажется. Иди, мне нужно побыть одному.

Крылан вышел из каюты капитана в еще большей растерянности, чем раньше. Было очевидно, что Крейн в самом деле понял из его рассказа гораздо больше, чем казалось поначалу. Завтра они отправляются в путь, из которого вполне могут не вернуться, но – Крейн по-прежнему держит всю команду на коротком поводке, и вряд ли кто-то станет ему перечить.

«Отчего мне кажется, что я позабыл о самом важном?»

Утро!..

Хоть Джа-Джинни и чувствовал себя очень уставшим, он разбежался и взлетел. «Отосплюсь завтра!» Путь его пролегал на запад, к скалам – к дому рыбака, чья жена говорила о черных крыльях. Была уже глубокая ночь, и у Джа-Джинни не было плана действий. Что он будет делать, когда окажется на месте? Что-нибудь придумает. Но даже если в конце концов рассказ Лейлы обернется бредом помешанной, нельзя упускать шанс.

Дом он отыскал без труда и опустился на соседней улице, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но каждый шаг по направлению к возможной разгадке самой главной тайны всей его жизни давался крылану все труднее. Если Лейла не ошиблась... если в самом деле на острове, откуда бежали эти несчастные, был крылан... то он с большим рвением отправился бы туда, хоть это и будет означать...

Предательство.

Песня Лейлы всплыла в его памяти, и Джа-Джинни остановился, ошеломленный и растерянный. Нет, такого быть не могло – он никогда не предаст Кристобаля! Он обязан магусу жизнью и свободой, они друзья! Что с того, что Крейн вынуждает его отправиться в далекое и, возможно, бестолковое путешествие...

От осознания того, о чем он думает, Джа-Джинни чуть не застонал, а потом вспомнил Кузнечика и украденную тетрадь. Это тоже было подозрительно, и опять, хочешь не хочешь, вспоминалась проклятая песня. Конечно, Кузнечик не был так уж близок к капитану и многого не знал... но почему они решили, что предать может только самый близкий друг?

«Эсме права. Мы выпили яд и не заметили...»

Дом Шака был уже в нескольких шагах, когда крылан заметил свет в окне. «Не спят... почему?» Обуреваемый недобрыми предчувствиями, он подобрался к окну и осторожно заглянул внутрь.

На убогой постели лежала больная; рядом с ней притулилась сгорбленная пожилая женщина – она то и дело вытирала слезы. Поодаль, в углу, стоял мужчина – такой высокий, что его голова почти касалась потолка. Шак?..

– Мне так жаль... – сказала женщина. – Я ничем не могу помочь... на фрегате капитана Крейна есть очень хорошая целительница – говорят, она творит чудеса...

– Я не пойду к Крейну! – рявкнул Шак, и его жена беспокойно заметалась. Незнакомка склонилась над ней, что-то шепча, вытерла пот со лба. – Не пойду! – повторил он тише, но все с тем же упрямством. – Если я увижу там этого... с крыльями... то не смогу сдержаться...

– Как хочешь, – со вздохом ответила женщина. – Наверное, уже поздно. Тс-с, тише, родная...

– Крылья... – проговорила больная, и на этот раз Джа-Джинни услышал ее. – Бел-лые... здесь была женщина-птица... такая... красивая...

– Опять она про крылья бредит, – скрипуче пробормотала женщина. – Боги, за что такое наказание?

– Н-не брежу... она была... рыжая...

Шак опустился на колени перед умирающей женой и зарыдал, а Джа-Джинни отвернулся и медленно сполз по стене. Он чувствовал себя опустошенным и неспособным на какие-то действия. Опоздал, безнадежно опоздал. Женщина умирает, с ней уже не поговорить, а воскресить мертвую Эсме и в самом деле не сумеет.

Он сидел на земле подле бедной рыбацкой хижины еще очень долго, но в окно больше не заглядывал. Уже светало, когда Шак вывел старую женщину во двор и попрощался с ней... а потом Джа-Джинни спохватился.

Догнать ее было нетрудно, но, увидев перед собой крылатую тень, она так перепугалась, что потеряла дар речи. Джа-Джинни даже испугался, что она упадет замертво, но старушка оказалась крепкой.

– Чего тебе надо? – спросила она сварливо, придя в себя. – Зачем ты здесь?

– Ты была в том доме, – крылан дернул подбородком. – Понимаешь, о чем я.

– Да. – Она нахмурилась. – Ты что, имеешь к этому отношение?

– Скажи мне, что с ее ребенком? – Джа-Джинни решил не оправдываться, хотя понимал, что за слухи пойдут по Лейстесу уже завтра. – Она ведь беременна?

– Она родила мертвого ребенка прошлым вечером, – хмуро проговорила женщина. – Меня позвали, но было поздно. Ты...

Это была повитуха, как он и догадывался. Джа-Джинни зажмурился и выпалил:

– Ребенок... он был человеческого рода?

Повитуха очень долго молчала.

– Мне много лет, – наконец проговорила она. – Я многое повидала. Но это... нет, ребенок не был человеком.

Она помедлила.

– И крыланом он тоже не был. Это было жуткое... создание, и слава богам, что оно не выжило. Я не знаю, что с ней случилось, но... не удивляюсь, что она сошла с ума.

Джа-Джинни опустил голову, ощущая, как накатывает усталость, скопившаяся за весь день. Лейла все-таки ошиблась... и слава богам. Он повернулся и расправил крылья, чтобы взлететь, а потом неожиданно для себя самого крикнул повитухе:

– Скажи ему, я отыщу того, кто это сделал, – и отомщу за нее! Скажи!

– Хорошо, – тихо проговорила старуха, но он услышал.

...Утро выдалось светлым и ясным; настроение у команды и у самого фрегата было под стать – воодушевленные и веселые, они собирались в путь. Джа-Джинни наблюдал со стороны за суетой перед отплытием и чувствовал себя очень несчастным.

– Ты хмурый, как туча, – раздался голос за его спиной. Крылан, не оборачиваясь, сказал:

– Я совсем запутался и жалею, что не могу прочитать твои мысли.

– Ха! – Крейн был в очень дружелюбном расположении духа. – Незачем! Все мои мысли написаны у меня на лбу – так ты сказал давеча, а? Вот и читай.

– Боги, как я устал... – проговорил Джа-Джинни бесцветным голосом, и магус тотчас посерьезнел.

– Что произошло?

Крылан вздохнул – и поведал капитану о ночном происшествии и беседе с Вороном, о неожиданном визите Лейлы и о том, что услышал от повитухи.

– Да, теперь я понимаю... – начал Крейн, но Джа-Джинни перебил его:

– Ничего ты не понимаешь. Я поначалу не поверил Лейле, не принял ее рассказ всерьез. А потом вдруг подумал: если когда-нибудь появится настоящий след? Боюсь, Кристобаль, песня Лейлы обо мне... – он замолчал и уставился на Крейна.

– Вот в чем дело! – сказал магус с добродушной усмешкой. – Боишься, что не сумеешь совладать с собой и предашь меня. Зря.

– Ты так уверен, что все знаешь? Если не я, то кто тогда? Может, Кузнечик – после его странной выходки...

– ...ты сам не веришь в то, что сказал, – Крейн покачал головой. – Кузнечик не способен на предательство, а поступок его может объясняться чем угодно, вплоть до простого любопытства. Он почти ребенок.

– Теперь позволь мне не поверить, – сказал крылан. – И все-таки...

Крейн задумчиво посмотрел на Джа-Джинни.

– Хотел бы тебя утешить и сказать – да, знаю. На самом деле это не так. Я догадываюсь кто. Но понятия не имею когда.

От удивления и возмущения крылан ненадолго утратил дар речи.

– Так почему же ты ничего не делаешь, чтобы это предотвратить?! Этот человек... ты должен... – он осекся.