Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Невеста ветра - Осояну Наталия - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Наталья Осояну

Невеста ветра

И сказал Буревестник магусам так:

Обучая людей земных тому, что знаете сами, помните о моих словах!

Не отдавайте им огонь, ибо обратится он против вас.

Не позволяйте им оседлать ветер, ибо умчатся они так далеко, что вы не сумеете угнаться следом.

Не учите их видеть сокрытое, ибо тогда настанет время Великого Шторма!

А если нарушите все три запрета, то упадет с небес Утренняя звезда, и дорога домой навсегда закроется для вас...

Книга Основателей

Не отказывай страждущему, не жалей сил, не читай чужих мыслей.

Клятва Эльги

Шум моря

Холодное осеннее небо лишь слегка заалело на востоке, когда Фаби вышла из своей комнаты и быстрым шагом направилась к опочивальне принцессы Ризель. Она шла, не поднимая головы и не обращая внимания на поклоны слуг, попадавшихся навстречу. Совсем недавно челядь вовсе не старалась угодить девушке, занимавшей при дворе Капитана-Императора странное положение благородной гостьи поневоле, но теперь она стала подругой принцессы и все изменилось.

В темных углах что-то негромко шуршало и потрескивало. За год пребывания в Яшмовом дворце Фаби так и не сумела привыкнуть к странным звукам, которыми тот полнился по ночам, а сама мысль о том, что во мраке по запутанным лабиринтам коридоров бегают жуткие металлические твари, вызывала у нее леденящий душу страх. Поутру мехи всегда расползались по норам: стоило солнцу подняться над горизонтом, их уже не было ни видно, ни слышно. Те, кто вставал после рассвета, могли годами не встречаться с многоногими созданиями, чьи поцарапанные панцири, если верить слухам, помнили времена, когда на месте Яшмовой твердыни мерры пасли морских коров. Мехи никого не обижали: в худшем случае древний механизм, пробегая по потолку спальни, мог свалиться на голову спящему. Конечно, приятного в этом было мало, но зато они не воровали провиант из кладовых и не разносили чуму. К тому же мыши и крысы во дворце не водились именно по той причине, что все подходящие для обитания щели облюбовали мехи.

Фаби знала, что ночные шорохи безопасны, но ничего не могла поделать с собой: первое время, заметив краем глаза шевеление где-нибудь в дальнем углу, она попросту замирала на месте. «Деточка, да ты дрожишь! – сказала как-то одна из придворных дам. – Прямо как воробей!» С этого дня ее иначе не называли.

Впрочем, прозвище было безобидным. Даже принцесса иногда ласково обращалась к ней «мой воробышек»: девушку угораздило быть настоящим воплощением своего кланового знака. Маленькая и щуплая – в пятнадцать лет она выглядела сущим ребенком, – Фаби вечно оказывалась взъерошенной и невыспавшейся, а прислушиваясь внимательно к тому, что ей говорили, всякий раз ловила себя на том, что по-птичьи наклоняет голову.

Сущий воробей...

Когда маленькая птичка попадает в клетку, где сплошь орлы да ястребы, ей остается надеяться лишь на то, что съедят не сразу... а до тех пор, глядишь, и зернышко-другое перепадет. Терпение Фаби было вознаграждено, когда принцесса Ризель объявила, что выбирает своей подругой ее – провинциалку, едва начавшую осваивать столичные манеры и не имеющую понятия о сложных дворцовых интригах! Эта новость вызвала много шума, но с решением Ризель никто не отважился спорить: у принцессы, как поэтично выразился придворный бард, было две тени – собственная и отцовская.

Впрочем, красивое слово «подруга» давало не только привилегии. Ее обязанности мало отличались от обязанностей простой служанки – подай, отнеси, приготовь ванну. Такой высокородной госпоже, как Ризель, не могла прислуживать обыкновенная женщина. А кто из магусов, благородных птиц, по доброй воле станет слугой? Уж точно не ястреб, орел или ворон, а от скопы или чайки-крикуна Ризель и сама не приняла бы такой услуги. Вот и оставался один-единственный вариант – воробей. Маленький, скромный и совершенно безобидный...

Фаби замедлила шаг. В этой части дворца стены были из металла, и плоские лампы в потолке заливали их потоками мерцающего красного света. Сразу несколько причудливо изломанных теней Фаби застыли на потускневшей от времени поверхности, словно потеки запекшейся крови. Дверь мигнула зелеными огоньками, узнавая подругу принцессы по прикосновению; замок приветливо щелкнул. Девушка смахнула с платья невидимую пылинку и вошла, опустив голову еще ниже. Тяжелый нрав Ризель был известен всем, и поэтому возвышению Фаби удивлялись, но не завидовали: в первые две недели только ленивый не делал ставки, пытаясь развлечься, а заодно и подзаработать на позорном изгнании выскочки-деревенщины.

Не вышло.

Дни шли за днями, и как-то раз Фаби поняла, что все больше воспринимает Ризель не как госпожу или Ее Высочество, а как старшую сестру, которой ей всегда так не хватало. Принцесса была очень красива; ей посвящали поэмы, а за каждый танец устраивали дуэли – впрочем, случалось это редко, поскольку Ризель не жаловала балы. Ее дни проходили в заботах, которые больше пристали бы принцу, но так уж вышло, что никто другой не мог делать для Капитана-Императора то, что делала Ризель.

Фаби вспомнила, как впервые помогала госпоже и подруге принимать ванну: тело принцессы казалось хрупким, словно сотворенным из молочного опала, а татуировка на спине поражала воображение – казалось, две танцующие цапли вот-вот взлетят. Рисунок был непривычно большим; впрочем, Фаби просто привыкла к знаку воробья, который можно было закрыть даже такой маленькой ладонью, как у нее.

Да, принцесса выглядела хрупкой... на первый взгляд.

...Ризель не спала. Она сидела за письменным столом, уронив голову на руки; густые длинные волосы цвета пепла закрыли лицо плотной вуалью – из-за них ее и прозвали Белой Цаплей. Перед Ее Высочеством лежала раскрытая на середине книга, чьи листы пожелтели и выцвели от времени, а кожаный переплет крошился в руках. Фаби уже видела этот древний том и знала, что он собой представляет. Когда-то в каждом семействе хранился такой же, но постепенно все они были потеряны – кое-кто сумел сберечь отдельные страницы, но лишь единицы могли их прочитать.

Священная книга Основателей – все, что осталось у магусов от прародины...

– А-а, это ты, – устало проговорила Ризель. – Я закончила перевод. Посмотришь?

Девушка подошла ближе, не дожидаясь повторного приглашения. Ей уже случалось знакомиться с переводами Ризель – та была искренне удивлена, когда узнала, что молоденькая провинциалка не так уж плохо образована, быстро читает и вырисовывает пером витиеватые буквы в лучших традициях искусства каллиграфии. Хоть выбрали Фаби не за это, девушка поняла, что в глазах принцессы ее значимость как подруги сильно выросла.

Исчерканные листы бумаги стоили дороже, чем полностью снаряженный боевой фрегат. Знатоков древнего наречия в Империи почти не осталось, и какой-нибудь архивариус из Ламара или Лазурной гавани, не говоря уже о Ниэмаре, с радостью продал бы душу лишь за право взглянуть на перевод Книги, выполненный Ее Высочеством.

– Мы с каждым днем все дальше от прародины, – неожиданно проговорила Ризель, обращаясь скорее к самой себе. – Никто из почтенных ученых мужей не сумеет прочесть и строчки из Книги, потому что они забыли наш язык. Я не могу их винить – как его учить, если единственный текст на древнем наречии хранится в императорской библиотеке и его нельзя копировать? – Ее усмешка отчего-то показалась Фаби жестокой. – Спросишь, почему нельзя? Отвечу. Но сначала читай. Вслух...

«Шел год седьмой от Великого пришествия, и тогда собрались все небесные люди. Первым говорил Капитан Ворон, и сказал он так:

– Братья и сестры мои! Вижу я, что люди этого мира больше не ходят на четырех конечностях, словно животные, и не едят плоть подобных себе. И это хорошо!