Демоны вне расписания - Осипов Сергей - Страница 31

Настю это пренебрежение взбесило, она швырнула в незнакомца пистолет и, естественно, промахнулась. Точнее, пистолет не долетел до мишени метра три.

И почти одновременно со стуком бесполезной железки об асфальт снова раздалось это низкое и солидное – «даммм…». Покровский сложился, как взорванный небоскреб, и осел на асфальт. Настя похолодела от предчувствия, что сейчас займутся непосредственно ею. Она бросила быстрый взгляд на дверь коттеджа – можно, конечно, попытаться заскочить внутрь и закрыться. Но этот псих лазает по крышам, забирается в окна, так что особенного смысла запираться нет, да и кто знает, нет ли внутри самого коттеджа таких же вот психов. Кто-то ведь перебил охрану и расписал обои красными брызгами…

Она мысленно обложила рохлю Покровского всеми полагающимися словами, и тут под ногой что-то звякнуло. Ну да, это был тот самый меч Покровского, которым он так неудачно попользовался. Настя присела и взялась за рукоятку. Хм, не таким уж и тяжелым он был, хотя все равно пришлось держать его двумя руками. Настя подняла оружие – у того оказалось чуть искривленное лезвие, так что, наверное, это была сабля, а не меч.

– Артем! – крикнула она и удивилась испуганной визгливости собственного голоса. – Артем, держи…

Но Артем был не в состоянии что-либо держать. Он сидел, низко опустив голову и покачиваясь из стороны в сторону, словно угодил в молитвенный транс. Противник стоял совсем рядом и, видимо, ждал, пока Покровский придет в себя и попытается встать, чтобы финальным ударом все же снести с плеч эту бестолковую усатую голову.

– Артем!

Покровский инстинктивно дернул головой в ее сторону.

– Держи!

Покровский продолжал сидеть в прежней позе, а Настя была уже в опасной близости от незнакомца, и от страха она начала помахивать перед собой саблей, будто отгоняла насекомых. Незнакомец снова сделал этот пренебрежительный жест левой рукой, означавший «отвяжись ты от меня, в конце концов», но тут случилось непредвиденное. Несколько взмахов саблей оказались слишком тяжелой нагрузкой для мышц Насти, поэтому очередной взмах пошел куда-то не туда, по какой-то кривой траектории. Настю, как и Покровского пару минут назад, сабля словно потащила за собой.

И Настя ее выронила, после чего уже от отчаяния поддала саблю ногой, подбросив ее к ногам Покровского.

– А это уже форменное свинство, – услышала вдруг она и удивленно уставилась на того, кто это сказал. Незнакомец говорил с ней и смотрел на нее. Черты его лица были плохо различимы, но он определенно был высокого роста, худощав, а судя по голосу – довольно молод. Растрепанные волосы доходили до плеч, и все это вместе породило в голове Насти какое-то воспоминание, но оно так и сгинуло, не оформившись, потому что сейчас этот высокий, худощавый и длинноволосый мужчина показывал Насте свою левую ладонь.

– Это ты специально? – ехидно поинтересовался он.

– Нет, – обалдело сказала Настя, глядя на зияющий прогал между большим и безымянным пальцами на этой ладони. Согласно ее представлениям о строении человеческого тела незнакомец сейчас должен был визжать от боли, но тот если и визжал, то исключительно в глубине души. Ей стало понятно, что это была за миллисекундная задержка в шальном полете сабли, – тогда срубались эти выставленные в ее сторону пальцы.

– Знаешь что, – сказал незнакомец, – всему есть предел. Я тебе, конечно, благодарен, но…

Настя не слушала про благодарность, она видела, что Покровский нашарил рукоять сабли и медленно встает.

– И не вздумай их трогать! – строго сказал незнакомец, после чего резко обернулся к Покровскому и элегантно отбил его удар, который, наверное, замышлялся Артемом как абсолютно внезапный и, безусловно, смертельный.

– Их? – спросила Настя уже у спины незнакомца. – Кого – их?

И тут же поняла – кого. На асфальте рядом с носами ее кроссовок лежали два отрубленных пальца.

– Черт! – Она испуганно отскочила назад.

– Вот именно, отойди в сторону, – велел незнакомец, уклонился от очередного отчаянного удара Покровского и врезал тому коротко и точно по левому предплечью. Настя наконец сообразила, что это за штука в руке у длинноволосого мужчины, – по очертаниям это было очень похоже на большую дверную ручку, и Настя даже вспомнила, где она видела такую, – на той толстой металлической двери во втором коттедже, для открытия которой надо было набрать код. Непонятно было, как ручка отделилась от той чрезвычайно внушительной двери, но, похоже, именно этим предметом Покровскому трижды, нет – уже четырежды перепадало по голове.

Движения Покровского снова приобрели характер сомнамбулического танца под одному ему слышные ломаные ритмы, и ясно было, что сейчас все это закончится, и столь же ясно было, что у Насти остается последняя возможность унести отсюда ноги. Однако черти водили Покровского таким странным маршрутом, что он упорно загораживал Насте путь к входу в коттедж, превращая все это полночное безумие в безнадежный кошмар.

Стараясь не оказаться слишком близко к двоим серьезно настроенным мужчинам, Настя попятилась и тем самым приблизилась к отрубленным пальцам, которые белели на асфальте этаким гипсовым артефактом, потерянным фрагментом античной статуи. Оказалось, что движения Насти не укрылись от внимательного взгляда хозяина пальцев.

– Не трогай их! – сердито крикнул он, и сердитость его голоса была столь очевидна и столь значительна, что Настя вдруг поняла – это для него действительно важно, правда, непонятно почему; но пытаться что-либо тут понять было занятием зряшным, и Настя не стала ничего понимать, она просто присела и схватила этих двух холодных белых червяков и быстро сунула их в карман, пока не стошнило. – Положи! – немедленно раздался вопль, и незнакомец с дверной ручкой даже как будто забыл про Покровского; он развернулся к Насте и погрозил ей своим оружием, пояснив свою мысль словесно: – Немедленно положи на место, дура! Это не твое!

«И для тебя я дура, да? – мысленно разозлилась Настя. – Ну и…»

И тут то ли в ответ на ее злость, то ли вследствие перемещения двух отрубленных пальцев в ее карман, то ли само по себе, но в течение нескольких мгновений произошли сразу три важные вещи. Уже одной было бы достаточно, чтобы Настя застыла соляным столбом, но их было целых три, одна за другой, и Настя не просто застыла, она подумала, что застыл и весь мир вокруг нее, потому что миру ничего другого не оставалось.

Сначала раздался громкий хлопок со стороны коттеджа, а потом вспышки яркого света с треском и громыханием вылетели из окон второго этажа, и горячий воздух, смешанный с какой-то пылью, долетел до Насти, заставив ее присесть и зажмуриться. Ей показалось, что после такого грохота дом должен был развалиться, но он устоял, просто выглядел теперь как-то странно и еще более неуютно, чем прежде.

Дом стоял на месте, и незнакомец с длинными волосами стоял на месте, а из живота у него торчала сабля, а саблю держал за рукоять Покровский, и он изо всех сил давил на саблю, стараясь впихнуть ее как можно глубже в противника. Правда, со стороны можно было подумать, что это Покровский держится за саблю, чтобы самому не упасть, – настолько жалко он выглядел.

А вот проткнутый саблей незнакомец стоял совершенно ровно и уверенно, как будто усилия Покровского его совершенно не касались. Настя завороженно смотрела, как он протянул руку, тронул наклоненный лоб Покровского и слегка толкнул.

– Это мое, – сказал незнакомец, правда, было непонятно, что он имеет в виду. В добавление к своим словам незнакомец взмахнул дверной ручкой и ударил ею по запястью Покровского, и, судя по хрусту, на этот раз кости Покровского не выдержали. Артем вскрикнул и выпустил саблю.

– И ты тоже, – незнакомец повернулся к Насте, причем рукоять торчащей в нем сабли слегка покачивалась, – отдай мои вещи.

Он назвал свои пальцы вещью, и это было наименее странным в этом человеке.

Внутри коттеджа снова что-то громыхнуло, уже не так сильно, как в предыдущий раз. И тут Настя увидела, что у двери коттеджа кто-то стоит. Вероятно, этот человек появился там уже некоторое время назад, просто на него никто не обратил внимания.