Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре - Бышок Станислав - Страница 33

Главный вопрос, который определит политическое будущее партии, – удастся ли ей создать стабильные электоральные кластеры на Левобережной Украине?

Один из способов завоевания симпатий со стороны избирателей, который использует «Свобода», – это обращение к местной антикоммунистической традиции. Эта тема, в отличие от симпатий к ОУН в Галичине, мало трогает умы жителей Центральной Украины. Тем не менее «Свобода» стремится монополизировать даже этот не имеющий никакого отношения к интегральному национализму лево-эсеровский дискурс времен Гражданской войны.

По мнению «свободовских» идеологов, эсеровская «атаманщина» – это то же самое, что и более поздний галицкий вариант интегрального национализма. Их общий знаменатель – социал-национализм, формула, под которую надднепрянские[135] и киевский филиалы «Свободы» пытаются подвести все страницы украинской истории, которые более или менее напоминают борьбу за национальную независимость.

Речь идет не более, чем о политтехнологии, поскольку поздние, лево-демократические, антибандеровские отклонения в ОУН по форме очень напоминали именно эсеровскую позицию. Можно сказать, что надднепрянская, уэнэровская[136], петлюровская[137] идеология на самом деле имеет мало общего с галицкой, бандеровской как более тоталитарной, менее демократической, исторически другой.

Почему? Надднепрянский национализм старый, временная разница между его идейным оформлением и появлением постулатов организованного галицкого национализма существенна, она составляет, по крайней мере, десятилетия. Кроме того, в то время это были формально разные страны (Западная Украина была частью Австро-Венгрии, остальная страна – частью Российской Империи и, затем, СССР), разные проблемы, политика.

Надднепрянский национализм – это демократический, левый, социально-ангажированный. Галицкий – эмансипированный, исключительный, часто тоталитарный, национализм «против всех». По существу это две разные, порой взаимоисключающие традиции, которые «Свобода», исходя из насущной необходимости, старается объединить под собственным флагом.

В центре страны мало кто знаком с историей Украины того времени, поэтому культ местных героев не практикуется и электоральных дивидендов не приносит. Интересно само явление присвоения националистами темы героев, ее временной и идеологический континуум, согласно которому всё, что имеет хоть малейшее отношение к идее борьбы с «москалями», а, значит, и к идее независимости Украины, является прямым историческим предшественником «Свободы», посему включается в ее пропагандистскую обойму.

Самый простой пример – попытки монополизации истории повстанцев Холодного яра (Черкащина) и атамана Зеленого (Киевщина). Первая основана на романе Василия Шкляра, согласно которому основным мотивом повстанцев «Холодноярской республики» была благородная, антирусская, антиколониальная ксенофобия. Атаман Зеленый же, кроме всего прочего, в свое время разбил отряд первого главы и будущего организатора ОУН Евгения Коновальца. Тем не менее, в интерпретации «Свободы» и Чучупака, и Зеленый, и Коновалец – социал-националисты, а значит, у партии есть незыблемое право считать их своими идейными предшественниками.

Следующая составляющая электорального успеха «Свободы» – это сотрудничество с демократической «Батькивщиной». Последнюю точку в этом вопросе поставило парламентское сотрудничество в Верховной Раде нового созыва с оппозицией на широкой коалиционной основе.

Ещё за два года до событий «Евромайдана» можно было с полной уверенностью говорить про исчезновение (если не изначальное отсутствие) на Украине политического «санитарного кордона» – водораздела между ультраправыми и демократами, который существует в Европе. Данная политика осуществляется на Западе по отношению к коллегам «Свободы» по Альянсу национально-освободительных движений, которые на уровне общеевропейских структур и у себя дома почти всегда пребывают в политической изоляции ввиду своей радикальной идеологической направленности.

Общая позиция евролибералов состоит в отказе от любых форм сотрудничества с организациями подобного толка. Тем не менее, «Батькивщина» в лице Арсения Яценюка и УДАР в лице Виталия Кличко этот факт игнорируют. С другой стороны, для Европы это не прецедент, поскольку, к примеру, в 2006-2007 гг. националистическая «Лига польских семей» вошла в состав коалиционного правительства Ярослава Качиньского, тогда же «Словацкая национальная партия» сотрудничала в правительстве с социал-демократами. Их тоже критиковал, хоть и безрезультатно, Европейский союз.

Объяснение, которое дают украинские демократы, просто – в ситуации конкуренции (в их варианте: «борьбы с режимом») все способы хороши. В любом случае такая политика представляется многим экспертам не слишком дальновидной и, вполне возможно, со временем не оправдает себя.

Практически в любой ситуации есть свои плюсы и минусы. Для демократов последние состоят в некотором, вполне возможно значительном оттоке голосов избирателей, которые предпочли более радикальную и, одновременно, не запятнанную внутренними скандалами «Свободу». То же самое касается ряда вполне либеральных журналистов, которые прямо или косвенно поддержали и поддерживают правых радикалов. Благодаря этому имидж «Свободы» за 2012-13 гг., как казалось, пошел на существенную поправку.

Отдельный вопрос, к которому мы уже частично обращались, – мотивация избирателей. Результаты опросов еще за несколько недель до парламентских выборов 2012 года удивляли. Согласно им, избиратели «Свободы» имели достаточно проевропейские взгляды. В то время, как соответственно 65% и 69% избирателей двух демократических партий («Батькивщины» и УДАРа) поддерживали вступление Украины в ЕС, этот показатель у избирателей «Свободы» в сентябре 2012 г составил 64%. Это, возможно, стало причиной временного изменения партией Тягнибока евроскептической на еврооптимистическую позицию на момент событий «Евромайдана».

Многих избирателей, которые проголосовали за «Свободу», нельзя назвать ксенофобами в полной мере, а часть из них вообще не следует квалифицировать даже как националистов. Значительная часть граждан Украины, которые поддержали партию, проголосовали за «Свободу», скорее, не по идеологическим, а по тактическим или стратегическим сиюминутным причинам.

Самый яркий пример – два популярных оппозиционых журналиста – Мустафа Найем и Соня Кошкина – демонстративно заявили перед выборами, что собираются голосовать за «Свободу». Пикантным при этом было то, что Найем по национальности пуштун (одна из народностей Афганистана), а Кошкина – известная русскоязычная журналистка либеральных взглядов. Грубо говоря, оба принадлежат к тем группам населения, против присутствия которых в общественной жизни Украины и направлена идеология «Свободы».

Подобные тенденции четко продемонстрировали результаты анализа данных Национального экзит-пола (около 20 тыс. респондентов), проведенного непосредственно после голосования на выборах народных депутатов Верховной Рады Украины 28 октября 2012 г. Согласно этим данным, электорат «Свободы» оказался наиболее образованным и городским: 48% опрошенных избирателей имеют диплом о высшем образовании, а 47,5% оказались жителями областных центров.

Указанные цифры выше аналогичных показателей у других крупных украинских партий. Также они отличают избирателей «Свободы» от сторонников националистических партий в европейских странах.

Некоторые аналитики предполагают, что идеологически мотивированный электорат «Свободы» составляет менее половины общего числа избирателей партии, а среди остальных можно выделить три основных группы избирателей:

• Первая группа – те, кто хотел таким образом выразить свой протест против политики правительства Януковича – Азарова, которая воспринималась как антиукраинская

• Вторая группа – это политически ориентированные избиратели, которые отдали свои голоса «Свободе», чтобы обеспечить правительству жесткую оппозицию. На фоне перебежчиков из оппозиции в партию власти («тушек», как их называют на Украине) в Верховной Раде VI созыва «Свобода» имеет очевидные преимущества, одно из которых – партийная дисциплина