«Як» – истребитель. Чужая судьба - Юров (Корд) Роман - Страница 45

Наконец и его звено укомплектовали полностью. На должность старшего летчика прибыл старшина Сергей Кот. Был он невысок, кряжист, нетороплив, видом своим напоминал крепкий небольшой дуб. И, к неописуемой радости Виктора, Кот имел боевой опыт, о чем свидетельствовала медаль «За Отвагу». Прошлой весной он совершил шестьдесят семь вылетов на «И-16». Вылеты были в основном на штурмовку, но все равно это был боевой летчик, на которого можно было положиться.

Слаживание полка началось на Саратовском аэродроме, куда они вскоре перебазировались. Проводились занятия: по радиосвязи, матчасти, тактике. Начались первые полеты: полку выделили два стареньких «Яка» и «Ут-2». После занятий Виктор занимался со своими подчиненными. Объяснял, показывал на пальцах, ужасался их бестолковости и снова объяснял. Они не были глупыми, все схватывали на лету, просто чтобы понять некоторые вещи, нужно было хоть немного, хоть чуточку побольше налетать.

Наконец полк получил боевые самолеты. Однако вместо местных саратовских «Яков» прибыло целых два эшелона истребителей из Новосибирска. Их быстро собрали, облетали, и начались полеты в составе пары, звена, эскадрильи. Тогда-то Виктор схватился за голову. Его сержанты не умели буквально ничего. Они неплохо держались за ручку, могли взлететь на самолете, могли его посадить. Но на этом их многочисленные таланты заканчивались. Маленькие модельки самолетов прочно заняли место в карманах реглана, зачастую научить подчиненных боевому маневрированию по-другому он не мог. Каждой минуте, проведенной его летчиками в воздухе, предшествовали десять на земле, с зажатым в руке самолетиком. Он буквально вбивал им в головы все, что знал сам.

При этом Виктор понимал, что в принципе ему еще повезло. Его подчиненные получили все же лучшую подготовку, чем тот же Пищалин. Они, по крайней мере, умели кое-как выполнять на самолетах недавно введенный по программе обучения высший пилотаж, умели пользоваться радиосвязью, потихоньку учились видеть небо. Но все равно его сержанты еще не были полноценными летчиками. Они были сырой глиной, и нужно было приложить много трудов, чтобы вылепить из этой глины опытных воздушных бойцов.

В свой новый истребитель Виктор влюбился. Легкий, скоростной, маневренный, он был лучшей машиной из тех, на которых ему приходилось летать. Конструкторы внесли изменения в уже знакомый ему «Як-7», значительно его улучшив. Снизили гаргрот и, установив сзади бронестекло, улучшили обзор из кабины. Уменьшили число бензобаков, убрали один из крупнокалиберных пулеметов. Других не столь заметных Виктору изменений тоже хватало, но в результате конструкторских усилий родился превосходный самолет – «Як-9», значительно превосходящий своего прародителя. Вдобавок все полученные машины были оснащены радиоприемниками, а на каждой третьей стоял радиопередатчик. И пусть этого все еще было недостаточно для нормального взаимодействия в бою, но все равно было заметно, что в ВВС идут перемены к лучшему. И это начинало радовать.

Механиком у него снова был Палыч, и Виктор не знал, кто из них двоих рад этому больше. А еще, к его удивлению, мужчин в полку осталось немногим больше половины. Вначале он даже и не понял, почему Шаховцев распекает группу одетых в военную форму девчат, пока хитро ухмыляющийся Соломин не поведал, что это их полковые мотористы. Девушек оказалось много, они были всюду: мотористы, оружейники, парашютоукладчики и механики по радио и приборам – со всеми этими должностями они уже вполне успешно справлялись. Две девушки оказались даже в его экипаже. Дебелая, чем-то похожая на ломовую лошадь оружейница Зина Ложкина и худенькая, белокурая Оля Смирнова – мотористка. Зина вечно была поглощена своими мыслями и казалась рассеянной. Оля же старалась всячески понравиться начальству, даже такому невеликому, как Виктор, и регулярно пыталась подольститься. Правда, Виктор, окрыленный наличием у него Нины, на своих однополчанок не засматривался, но что-то ему подсказывало, что очередной боевой тур будет несколько более приятным, чем предыдущие.

Таню он еще видел несколько раз, эпизодически. Ни она, ни он никакого желания объясниться не изъявляли, держась подчеркнуто холодно. У Виктора появилась Нина, а Таня, по словам Лешки, была с командиром второй эскадрильи – капитаном Быковым. У них был очень красивый роман, который раньше служил предметом обсуждения всего полка, правда, вместе их Виктор не видел ни разу. Быков ему сразу не понравился. Рослый блондин, с правильным красивым лицом и ямочкой на подбородке. Мечта женщин. Не с его покорябанной рожей тягаться с таким красавцем. Выбор Тани стал понятен, и это вызывало сильное раздражение.

Причем Быков, похоже, тоже знал про старого Таниного ухажера и относился к Виктору несколько враждебно. Явно это выразилось только в настойчивом желании провести с Виктором учебный бой и громадной настойчивости выйти из этого боя победителем. Бой получился тяжелейший, но, несмотря на все усилия, на все хитрости и уловки, Виктор проиграл. Самолюбие в этой схватке жестоко пострадало – за боем наблюдал весь полк, но комэск второй эскадрильи оказался тем самым ломом, против которого никакие приемы не помогли. Виктору оставалось лишь бессильно злиться, лелея надежду на реванш. Сейчас он даже не мог позволить себе потренироваться в пилотаже – за исключением этого воздушного боя, весь отпущенный полетный лимит уходил на сколачивание звена.

Десятого февраля им выдали погоны. Все восприняли это по-разному. Некоторые летчики откровенно плевались, поминая Гражданскую войну и офицеров. Некоторые радовались, полагая, что форма стала красивее, или бормоча услышанные обрывки приказа: что-то про связь времен и преемственность армейских традиций. Для Виктора слова «преемственность традиций» почему-то активно связывались с армейской дедовщиной, которую он краешком зацепил на срочной службе в далеком будущем. А Гражданская война и белые офицеры были не более чем словами. Он нацепил погоны практически без всяких эмоций, лишь сожалея в глубине души, что просвет всего один, да и звездочка тоже одна, и та маленькая.

Накануне отправки на фронт Шубин расщедрился и наконец-то дал ему еще одну увольнительную в город. До этого Виктор изводил своего командира регулярно, так же регулярно получая плюхи и отказы, но попыток не оставлял. Слишком близко была Нина, и поэтому очень уж тяжело воспринималась разлука. Командирские отказы он считал величайшим самодурством. Ну, убудет ли от Шубина, что он, Виктор, будет ночевать не в летном общежитии, а у своей девушки? Командир страданий подчиненного упорно не понимал, и раздосадованный Виктор как-то раз даже рванул ночью в самоход. Тогда желаемого получить не удалось – Нина оказалась на ночной смене в госпитале. Вдобавок на обратном пути он не там свернул, и полночи, опасаясь патрулей, блукал темными переулками. И вот, наконец, счастливый момент настал.

Время было уже позднее, рынки не работали, так что свою девушку он смог порадовать лишь двумя заранее запасенными банками мясных консервов и выпрошенным у старшины куском мыла. По военным меркам это было богатство. Никакого попутного транспорта не попалось, и Виктору пришлось идти пешком. Пока он добрался до их дома, весь вымотался, вдобавок начинало темнеть.

К его радости, Нина была дома, занимаясь в компании Вики стиркой. Комнату покрывали многочисленные веревки, с развешенной сохнущей одеждой и бельем. Увидев Виктора, Нина вспыхнула, радостная и смущенная одновременно.

Немного поговорив и поняв, что своим присутствием мешает девушкам закончить работу, он ушел курить. Кухня все еще утопала в клубах пара, видимо, там кипятили белье. Жители коммуналки по-прежнему косились на Виктора, но уже без прежнего любопытства. За те три дня, что он здесь провел, к нему успели привыкнуть.

Подошла Нина, довольно улыбнулась.

– В комнату пока не заходи, – шепнула она, покосившись на готовящих ужин соседей, – там Вика моется, она уйдет скоро. Представляешь, она в госпитале с капитаном одним познакомилась, так он ей предложение сделал. Они расписаться собираются, – лицо у нее приняло мечтательное выражение. Соседи, наконец, вышли из кухни, и он притянул Нину к себе и впился в ее мягкие, вкусные губы. В коридоре вновь зашаркали шаги, она недовольно оторвалась от поцелуя и положила голову ему на плечо, прижалась. Зашла какая-то старушка, очень неприязненно посмотрела на обнимающуюся пару, поджала губы. Нина покраснела, загрустила: – Опять будут обсуждать, – шепнула она, – как же я их ненавижу. Соберутся на кухне и начинают…