Самец взъерошенный - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 44

– И что?

– Она сказала, что продала заемное письмо храму.

Игрр нахмурился

– Я насторожилась и сходила к адвокату. Та разъяснила: в случае невозврата ссуды, не только дом, но и твой контракт переходят к храму. Подписывая письмо, я поручилась имуществом, контракт в него входит.

– Никак не уймутся, сучки! – выругался Игрр. – Ладно, нестрашно. Деньги есть, долг вернем. Откажутся принимать, придем с нотариусом.

– Это не все. Адвокат сказала, что в случае моей смерти, контракт отходит храму бесспорно. А я… Через несколько дней мы отправляемся в поход. Обычный объезд границ Рома. Но стычки с сармами в ходе него случаются.

Он смотрел на меня в упор.

– Я подумала… Вот! – Я достала из сумки и вручила ему пенал из кожи.

Игрр извлек пергамент и впился глазами в текст. Я помнила его наизусть. «Виталия Руф, старший декурион алы «диких кошек», проживающая на улице Помпеянской в собственном домусе, будучи в здравом уме и при памяти, по собственной воле прекращает контракт с пришлым по имени Игрр, даруя ему свободу. Подписано ею собственноручно. Нотариус Веттилия Фавн».

– Хороший документ! – сказал Игрр, пряча пергамент в пенал. – Нужный.

– Теперь ты волен уйти. Прямо сейчас.

– Ты меня гонишь? – прищурился он.

– Нет! – испугалась я.

– В таком случае я хотел бы остаться. Здесь уютный дом и ласковая хозяйка. Хорошее питание опять-таки.

Мать-богиня, почему он всегда шутит? Даже сейчас? Разве можно…

Зыбкая завеса скрыла от меня триклиний. В следующий миг сильные руки обняли меня.

– Что ты, девочка?…

– Я боялась, что ты уйдешь! – заговорила я, всхлипывая. – Сюда приходит столько женщин! Они богатые и знатные, а я всего лишь декурион. Наверняка тебе предлагали… Флавия за столом прямо пожирала тебя глазами! Стоило ей повелеть…

– Пусть повелевает своими служанками! – сказал он. – Я ей не лупа. Поговорим?

Я торопливо вытерла слезы и кивнула.

– Знай: я не собираюсь тебя бросать. Обещал выплатить долг и слово сдержу. Дальше загадывать не будем. А что до женщин, то ты права: предложения были. Одна, оказавшаяся адвокатом, предложила расторгнуть контракт через суд под предлогом, что ты не платишь мне жалованья. Обещала непременно выиграть дело. Просила за это пятьсот золотых – видимо, прикинула, сколько я зарабатываю, – Игрр усмехнулся.

– А ты?

– Послал ее в одно место.

– Какое?

– В то, что у вас под хвостом.

Я засмеялась и ткнулась лицом ему в шею. Он погладил меня по спине.

– Не рассказывай об этом документе! – попросила я. – Не нужно, чтобы о нем знали. Без контракта ты беззащитен. Могут даже убить. По законам Ромы обвинение убийце выдвигают родственники жертвы или тот, с кем она связана контрактом. Прочим не позволено.

– Учту! – сказал он. – Пошли в баню! Аманда воды согрела.

Мы помылись, переоделись в чистое и отправились в спальню.

– Давай спать! – предложил Игрр. – Сегодня я что-то устал.

Я не возражала. Чувство, переполнявшее меня, не требовало ласк. Я скользнула в его объятия и прижалась, впитывая его тепло. Он что-то прошептал на своем языке и вздохнул. И тогда я запела. Эту колыбельную напевала мне мать. Древняя, на языке нол, она запечатлелась в моей памяти каждым звуком. И вот теперь я повторяла их, баюкая своего мужчину.

Повзрослев, я спрашивала мать, почему в песне поется о мальчике? Ведь мужчины у нол не воюют. В ответ она объяснила: сармы, нападая на наши дома, убивали взрослых, а детей похищали. Те, вырастая, забывали свой род и становились сармами. Поэтому при набегах нолы первым делом прятали детей. Случалось, что у спрятанного мальчика при отражении набега погибали все близкие, и тогда племя учило его воевать. Обычай требовал мстить за кровь, поэтому из мужчины делали воина. Таких называли «муштарим». Повзрослев, муштарим отправлялся в поход. Если он привозил в стан хвосты убитых сарм, мстителя ждали необыкновенные почести. Его не могли против воли взять в чей-то шатер, муштарим сам выбирал, с какой женщиной возлечь. Самые сильные и храбрые нолы спорили за эту честь, ибо дети от такого мужчины наследовали достоинства отца. Со временем обычай забыли, но песня осталась. И почему сегодня она вспомнилась мне? Может, оттого, что мой муштарим дышал сейчас мне в щеку, а внутри меня шевельнулась зарожденная им жизнь?

Сквозь дрему Игрр что-то пробормотал и внезапно всхлипнул. Я тронула его щеку. Мокрая. Это отчего?

– Ар тезем! – прошептала я, слизнув соленую дорожку. – Ар тезем, нучо! Ма акитач те. Торм! Торм, моратэ![34]

Он вздохнул и затих.

15

Голова колонны показалась из-за холма, и Стив приник к оптическому прицелу «Браунинга М2»[35]. Блестящие чешуйчатые доспехи на воинах, копья в руках, кони одинаковой рыжей масти. Храмовая стража… Колонна выползла в долину, посреди процессии катила огромная повозка, крытая кожей, выкрашенной в красный цвет. Верховная жрица пожаловала. «Понтифик», как зовет ее босс…

Стив оторвался от оптического прицела – ничего интересного. Жрица приезжает в городок регулярно – у них с боссом дела. Через полчаса колонна подползет к воротам, и их без промедления откроют. А чего бояться? Хвостатые у городка ведут себя смирно: знают, что получат, если вздумают что-то недоброе. Босс, парни рассказывали, как-то велел аборигенам продемонстрировать. В степь вынесли пару десятков чучел, поставили их рядами, после чего с вышки загрохотал «Браунинг М2». Шерсть, которой набили чучела, взлетела облаком. Босс велел подождать, пока ветер его отнесет, и дал команду гранатометчику. Очередь из Мк.47[36] довершила начатое крупнокалиберным пулеметом – от чучел остались жалкие ошметки. Хвостатые, как говорили, стояли бледные. Еще бы!

Стив ухмыльнулся и вдруг подумал, что было бы неплохо сейчас повторить урок. Подождать, пока колонна приблизится, и ударить из пулемета. Крупнокалиберные пули станут рвать стражей и коней на куски, на поле воцарится хаос. А потом несколько очередей из Мк.47 – вон он стоит на турели. Полетят кровавые ошметки – то-то будет весело! А то скучно здесь в Паксе…

Стив вздохнул и с сожалением отбросил эту мысль. Боссу не понравится – без команды стрелять запрещено. Ослушаешься – лишишься всего, так в контракте прописано. А терять есть что. Охранник получает жалованье как двухзвездочный генерал, где такое найдешь? Деньги тратить негде, да и зачем: выпивка и еда бесплатны, девочки – тоже. Любая из стражниц (только мигни!) с удовольствием ляжет под человека. А стражниц в поселке с десяток на каждого охранника. Выбирай! Они-то, конечно, хвостатые, но все остальное – как у земных женщин. И сами страстные… Развлекайся, а жалованье тем временем копится: по окончании контракта Стив станет богатым человеком. Купит дом, откроет свое дело… Нужно будет только молчать о Паксе, но это пустяки для того, кто служил в армии…

Верх вышки вздрогнул – кто-то поднимался по лестнице. Стив глянул в открытый люк. Хвостатая девка в короткой тунике лезла наверх. Лавиния, так вроде ее зовут. Дочка понтифика…

Стив решил было пугнуть незваную гостью, но в последний миг передумал. Эта сучка бывает у босса – еще пожалуется. Бог с ней.

Лавиния, показавшись в люке, ощерилась и ловко забралась внутрь. После чего, не спрашивая позволения, приникла к оптическому прицелу. Некоторое время смотрела, довольно повизгивая. Бывала здесь, сразу видно. Парни рассказывали, что дочь понтифика скрашивает им дежурства на вышке. На дежурстве, конечно, это запрещено, но чего опасаться? Кто посмеет на городок напасть?