Наследник Громовержца - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 20

— Почему?

— Толком не объяснил. Был очень зол и расстроен… а ещё смертельно напуган. Ругал меня, что я не успела спрятаться, как он, в толпе. Ну, я тоже на него накричала — ведь он не предупредил, что я должна прятаться от знакомых. И, разумеется, я спросила, с какой это стати случайная встреча с Шейном испортила его планы. А Ричи ответил… — Амалия умолкла, нахмурилась и посмотрела сначала на Патрика, потом на меня. — Его ответ был очень странным. И страшным. Он сказал, что теперь ему пришлось бы убить меня, а он этого не хочет.

Мы с Патриком переглянулись.

— А дальше? — спросил я.

— Дальше ничего. Ричи вернул меня на Дамогран и сразу ушёл, даже не попрощавшись. Вот и всё.

Патрик поднялся с дивана и стал расхаживать по комнате. Амалия неотрывно следила за ним взглядом.

— Феб, — наконец отозвался он, — ты лучше меня разбираешься в магии. Имеет ли значение место проведения ритуала.

— Если ритуал чисто колдовской, без религиозной составляющей, то нет, — ответил я. — Во всяком случае, что касается миров Экватора. Другое дело, места средоточия сил — Источник, Порядок, Хаос. Там свои особенности. Например, обряд открытия Ворот к Источнику возможен только в Срединных мирах. Многие ритуалы, связанные с Порядком и Хаосом, доступны лишь в области доминирующего влияния этих Стихий.

— Но Вавилон находится в Экваторе.

— Вот именно. И любые заклятия должны действовать там так же, как и в других Экваториальных мирах.

Патрик ненадолго задумался, затем произнёс:

— И всё-таки это Вавилон.

— Да, Вавилон, — согласился я. — Но мы говорим о магии, а не о мистике.

— А между ними есть разница? — поинтересовалась Амалия.

Я с трудом подавил снисходительную улыбку. В конце концов, она была дитём высокоразвитой технологической цивилизации, и нескольких месяцев, проведённых среди колдунов, было недостаточно, чтобы в корне изменить её мировоззрение. Амалия примирилась с существованием магии, но воспринимала её скорее как аномалию, как исключение из правила, а не как неотъемлемую часть существующего в природе порядка вещей.

— Разница примерно такая же, — объяснил я, — как между астрономией и астрологией. В нашем понимании оккультизм — это всё, что выходит за рамки колдовства, но и не укладывается в традиционные религиозные доктрины. Оккультные учения в большинстве своём иррациональны и эзотеричны, многие из них оперируют этическими категориями как символами бытия, что характерно для религии, но вместе с тем рассматривают возможность управления сверхъестественными — божественными или дьявольскими — силами, пытаются использовать их точно так же, как при обычном колдовстве оперируют естественными силами мироздания.

Амалия растерянно покачала головой:

— Мне трудно провести грань между тем, что вы считаете естественным и сверхъестественным. Но суть я, кажется, уловила. Оккультисты — это чернокнижники колдовского мира.

— Вроде того. А центром оккультизма с древних времён является Вавилон. Вернее, совокупность всех существующих городов с таким названием — как Изначальный Вавилон, что на Земле Мардука, так и его многочисленные резонансные двойники в мирах простых смертных. На протяжении многих тысячелетий было принято считать, что Вавилон находится в самом центре Вселенной; существовали даже строгие математические доказательства его равноудалённости от Порядка и Хаоса. Но после того, как стало известно о Срединных мирах и Источнике, эта гипотеза растеряла большинство своих приверженцев.

— Зато, — добавил Патрик, — всё больше людей считают центром Вселенной Авалон.

— Да, — подтвердил я. — И по созвучию названий его порой даже именуют Новым Вавилоном, а то и Подлинным Вавилоном. Но всё это чепуха. Настоящий центр Вселенной — Безвременье, где находится Источник. А в нём нет ничего сверхъестественного и потустороннего. Да и вообще, я ни на грамм не верю во всякую оккультную чушь.

— Я тоже, — поддержал меня Патрик. — А вот Ричи, видимо, верит серьёзно. И хоть какая это ни чушь, она может оказаться весьма опасной. — Он повернулся к Амалии: — Тебя, наверное, удивляет наш с Фебом интерес к этому делу?

— Не очень, — ответила она. — Со слов Шейна я поняла, что Ричи уже давно скрывается от семьи. Он что-то натворил?

— Точно никто не знает. На самом деле он удалился в добровольное изгнание после того, как Хозяйка запретила ему пользоваться Силой Источника.

— Ага! Вот почему он вёл меня по Туннелю, вместо мгновенных прыжков, как раньше… А что случилось? За что Хозяйка его наказала?

— Она не объяснила. Одни считают, что за какое-то неизвестное преступление, а другие — что Ричи просто был плохим адептом. Но мы ищем его не за давние грехи… — Тут Патрик сделал паузу и мысленно спросил у меня согласия рассказать Амалии о покушении. Я разрешил, но только в общих чертах, без упоминания Порядка и Хаоса. Тогда он продолжил: — Дело в том, что пару недель назад на Феба напала одна очень опасная тварь. Есть некоторые обстоятельства, которые заставляют нас подозревать, что тут замешан Ричи. Также возможно, что ваш несостоявшийся ритуал в Вавилоне имеет к этой истории непосредственное отношение.

— Да, понимаю, — сказала Амалия. — Жаль, что я знаю так мало.

— Не исключено, что ты знаешь больше, чем тебе кажется. Разные мелкие детали, которым ты не придала значения, но которые помогут нам в расследовании. — Патрик глубоко вдохнул, набираясь смелости. — Короче, я прошу тебя согласиться на сеанс гипноза.

Как и любому нормальному человеку, Амалии это предложение не понравилось. Но она не стала возмущаться и протестовать, а лишь спросила:

— Это действительно так серьёзно?

— Да, — ответил Патрик, а я в знак согласия решительно кивнул.

— Что ж… — протянула Амалия неуверенно. — Раз так надо… Ну, ладно, я согласна. Только не хочу, чтобы вы оба допрашивали меня. Пусть будет только Патрик.

При других обстоятельствах я предложил бы свои услуги, поскольку владел гипнозом гораздо лучше Патрика, к тому же имел медицинское образование. Но сейчас был не тот случай, и я промолчал.

При других обстоятельствах Патрик сам попросил бы меня взяться за это дело, поскольку ни в малейшей мере не переоценивал своих способностей. Но сейчас он возражать не стал.

— Значит, договорились, — произнёс я, вставая с дивана. — А я пока разыщу Фиону и расскажу ей о том, что мы уже знаем. Думаю, без её помощи нам не обойтись.

— Точно, — согласился Патрик. — И уже втроём мы подумаем, стоит ли привлекать к делу Софи.

Между тем в гостиную забежал рыжий пушистый котёнок и вскочил к Амалии на колени. Она почесала его за ушком и вдруг спросила:

— Кстати, Феб, а та очень опасная тварь, что напала на тебя, случайно не называлась цербером?

Я изумлённо уставился на неё:

— Как ты догадалась?

— Да просто вспомнила одну из тех мелочей, которым не придала значения, — объяснила Амалия, взяв котёнка на руки. — В то время Мурчик как раз болел, подцепил какую-то инфекцию. Я подмешала в его еду лекарство, но он это почуял и отказался есть. Тогда Ричи просто прикоснулся к нему, и котик сразу съел всё, что было в тарелке. А Ричи улыбнулся и сказал: «Плёвое дело. Ты бы видела, как я приструнил цербера».

Секунд десять мы потрясённо молчали.

— Охренеть! — первым опомнился Патрик. — А я всё же до последнего надеялся, что это был не Ричи. Но… — Он вздохнул. — Жаль…

— Теперь мне тем более нужно поговорить с Фионой, — сказал я и уже собирался войти в Туннель, когда вспомнил инструкцию. — Амалия, в этой комнате нет никаких видеокамер, других записывающих устройств?

— Телевизор выключен, видеофон в режиме стэнд-бай, — ответила она и взглянула на запястье. — А ещё мой комлог.

— Выключи его, — попросил я. — На всякий случай.

Затем я попрощался и вошёл в Туннель — но при входе непроизвольно задержался. Я всегда страдал от чрезмерного любопытства.

Фиолетовая мгла ещё не успела заслонить от меня комнату, как Амалия, для которой я уже исчез, резко вскочила из кресла, бросилась к Патрику и наотмашь влепила ему пощёчину.