Арса (СИ) - Мутовчийская Ирина Зиновьевна "И-ра" - Страница 24

Шуба пахла Людотой, может поэтому озябшая Владина быстро согрелась и уснула. Проспала она до самого утра, если кто ночью и звал ее с берега, она ничего не слышала. Проснулась она от толчка, кто- то дергал канат, к которому была привязана ладья. Выскочив из-под тента, увидела она улыбающихся Добрита и Людоту. Они стояли и махали ей. Влада навсегда запомнила эту картинку. Яркое, почти зимнее солнце, голые ветви деревьев, и на фоне морозного, ноябрьского утра, стояли два человека, с которыми девочке не страшна была никакая морозная стужа. Ее обожаемый дед и нежданно обретенный друг. Картинка сдвинулась, подернулась рябью и вот уже Владина на берегу, с мужчинами, в руках у которых по пучку резко пахнущей травы.

-Фу, - сморщилась княжна, - где вы набрали эту гадость?

-Где набрали, - позевывая, ответил дед, - там ее уже нет. А не мешало бы еще хоть полстолька набрать. Боюсь, что не хватит!

-Дед, ты опять говоришь загадками, - бросилась в атаку девочка, - Ну уж теперь ты мне все расскажешь! Не отвертишься от меня! Рассказывай все!

-Вот ты всю ночь спала, а твой дед не спал, - укоризненно покачал головой Людота, пытаясь предотвратить грядущий шквал вопросов, - мы всю ночь траву искали, а он у тебя уже старенький!

-Ах, так, - девочка уже рассердилась всерьез, - а я, между прочим, не просила отправлять меня спать! Я вполне бы выдержала ночь без сна. Я и не такое выдерживала! Дед, ну скажи ему!

-Правда, правда! - кивнул дед, - а ты Людота не цепляй ее! Потом сам же пожалеешь! Внучка у меня еще золото, другие как заведутся, так целый день ругаются!

-Да, знаю, - мгновенно успокоившись, сказал Людота, - у меня мамка такая была. Как заведется, ничем не утихомиришь! Эх, я готов сейчас хоть неделю ее причитания слушать, лишь бы хоть на миг увидеть ее!

-Может, не будем заходить в твой дом? - спросил дед, - слишком свежа еще твоя тоска и боль по родным!

-Да нет, надо, - подумав, ответил Людота, - вещица там одна осталась, забрать надо! Да и отдохнуть не мешало бы.

-Все, вы как хотите, - вконец обидевшись, сказала княжна, - а я с места не сдвинусь, пока вы мне все не расскажете!

-А ведь действительно пора рассказать, - усмехнулся дед, - а то не сдвинется, я ее знаю!

-Ну, если вы так считаете…Я то наоборот… Хотел ее уберечь от…Ну, хорошо,-решился Людота,-хорошо, пока идем к дому, коротко расскажу эту историю.

Сейчас мы идем к поселению, где я родился. Как вы уже знаете, наше поселение - это пропускной пункт в Арсанию. Если пришлый человек явился с плохими мыслями, то жители поселка его не пропустят.

Из поколения в поколение передавался тайный дар. Детей обучали умению читать мысли с первого года рождения. Это нужно было, чтобы распознавать намеренья пришлых людей. Ведь на словах эти люди всегда хороши, а истинные цели мы узнавали лишь прочитав мысли. Но хранители ворот могли пользоваться этим даром только в отношении чужеземцев, упаси нас бог, читать мысли своих соседей, или что того хуже, родных.

Сейчас вы увидите, насколько мал наш поселок. Всего шесть домов. Три дома защитников ворот и три дома хранителей ворот.

То, что я хочу рассказать вам, случилось два месяца назад. С раннего детства меня готовили на должность главного хранителя ворот. Потому что за последние двадцать пять лет у соседей рождались только девочки. Мать рассказывала, как ликовали все жители поселка, когда родился я! Мне было два года, когда началось обучение. Сначала я должен был научиться понимать язык домашних животных и птицы.

Первый раз в жизни меня наказали, когда курица снесла яйцо, прокудахтала мне об этом, а я заигрался и не сказал об этом маме. А потом эта курица нажаловалась деду, и он был очень недоволен мной. Во второй раз меня наказали за то, что у нашей коровы переполнилось молоком вымя, и она несколько раз попросила меня сходить к матери. Но мне был недосуг. А корову надо было срочно доить. За это отец решил наказать меня более серьезно. Мне запретили мысленно общаться с кем бы то ни было.

Два дня я бегал по двору довольный! Я был счастлив, что не надо отвечать на просьбы и разговаривать с глупыми домашними животными! На третий день мне стало скучно! На четвертый день, солнечный свет стал казаться тусклым. Я стал плохо спать. На шестой день вмешалась мать и прекратила наказание, объясняя это тем, что я уже все понял! И я действительно все понял! Уже на следующую ночь я разбудил весь дом вестью о том, что лиса вылезла из своей норы и собирается на охоту на наших кур! Дед и отец были довольны. Конечно, они и сами, не торопясь, обезвредили бы лису, стоило бы только ей подобраться к нашему курятнику. Но мой случай был особый: меня еще не учили языку лесных животных, я дошел до этого сам, своим умом!

В происшествии с лисой была еще одна ценная сторона. Заключалась она вот в чем: в голову лисы еще только закралась и даже еще не оформилась мысль о возможном визите в наш курятник, а я уже узнал об этом. Я не могу подробно останавливаться на каждом этапе моего обучения-это очень долго!

Достаточно сказать, что после лесных животных настала очередь языка птиц, и не только домашних, но и вольных. Потом я прислушивался к мыслям обитателей рек, озер, болот и морей.

Я в жизни никогда не видел моря, но зато все знаю о нем, от его обитателей, как будто родился в темных морских глубинах. И прожил в нем всю жизнь. Самых тяжелым, как не странно, оказался язык цветов, деревьев, трав. Впрочем, тяжелым оказался он только для меня. В свое время дед и отец с легкостью познали растительный язык и никак не могли понять, в чем заключается моя проблема. Обучение затянулось. В конце концов, я все-таки научился общаться с растениями, но на очень низком, примитивном уровне, и совершенства так и не добился. Это то и погубило впоследствии всех жителей нашего поселка. Но, впрочем, я забежал вперед.

То, что не удалось с растительным миром, я с лихвой наверстал с людьми и богами.

-Да, да, - повторил Людота, поймав недоуменный взгляд княжны, - богами! Я в совершенстве научился распознавать мысли людей и научился языку богов. Потому что не имеет смысла учиться чтобы стать хранителем ворот, если не знаешь, для кого ты их охраняешь. О, княжна, неужели ты хочешь сказать, что тебе неведомо, кто населяет Арсанию? Город, который лежит за этими горами-это город, в котором живут боги. Это легендарная Арса. Там побывало очень мало чужестранцев благодаря тому, что хранители ворот всегда на посту.

Ну вот, - перебил сам себя Людота, - хотел коротко, а получился такой длинный рассказ! Ничего-то я толком вам не рассказал, а мы уже пришли. Вот мой дом.

-Слушай, - перебил его дед, - ты уверен, что в доме никого нет? Я слышу чьи-то голоса, плач и стоны!

-Уверен ли я, - горько усмехнулся юноша,-да я бы в жизни не ступил ногой за ворота поселка, если бы в доме оставался хоть один человек. Странно, - Людота насторожился, - теперь и я слышу голоса. Но это не голоса моих родных. В доме кто-то чужой!

-Может, пройдем мимо? - боязливо поежилась девочка, - вдруг там какие-то лиходеи?

-Нет, - возразил Людота, - я слышу плач и стоны. Но в любом случае, решать не нам с тобой. Как твой дедушка скажет, так мы и поступим.

В этот момент из дома донесся такой отчаянный крик боли, что дед, ни слова ни говоря, решительно распахнул двери дома Людоты.

Первый же взгляд на дом подтвердил слова юноши. Здесь не жили. На всем лежала печать запустения. И тем неожиданнее было присутствие двух людей, которые совершенно не вписывались в обстановку этого дома. На полу, возле холодной, давно не топленой печки, лежал смуглый молодой хазарин. Вернее, смуглым он был когда-то, сейчас же был он мертвенно бледен, и немудрено, вся одежда, и видимо наскоро состряпанные повязки, были пропитаны кровью. Вторым же, вернее второй, была женщина.

Прекрасная женщина из рода Росов. На ней была летняя одежда, но вероятно она пока не осознавала, как холодно было в доме. Пытаясь как-то облегчить муки молодого мужчины, она сидела на холодном полу и гладила его по голове. Увидев вошедших, она никак не отреагировала на их приход, лишь задержала взгляд на одежде Влады, потом перевела его на лицо девочки, и снова ее глаза опустились, к искаженному болью лицу раненного, который метался и кричал.