Тайна 21 июня 1941 - Чунихин Владимир Михайлович - Страница 26

Обратите внимание на дату приказа и на слова о том, что донесения не дают действительной картины боя. Не учений, заметьте, а именно боя. Вспомним о том, что бои тогда шли только на реке Халхин-Гол. Именно в это самое время, с 11 мая по 16 сентября 1939 года.

Сопоставили?

Думаю, не будет сомнений в том, какие именно события могли явиться непосредственным поводом для появления этого разгромного приказа. По всему выходит, что там это и проявилось, в боевой обстановке мая-июля 1939 года. В Монголии. На реке Халхин-Гол.

Проявилось как повод поговорить о штабной работе во всей Красной Армии.

И третий вопрос.

Героизм там, конечно, присутствовал, здесь ничего ни убавить, ни прибавить.

Но были там случаи и совершенно обратные. Причём не единичные, что вполне естественно, и странно было бы, если бы их не было вообще. Но речь, судя по всему, может идти и о некоторых случаях массового бегства с поля боя.

Известно об этом мало, глухо и не всегда достоверно. Что естественно.

Но отчасти подтверждением этому может явиться следующее обстоятельство.

В девяностые годы много писалось о том, что Жуков, после вступления в командование группой, сразу, жестоко и бесчеловечно закрутил там гайки. Речь шла о нескольких десятках (в азарте писалось даже о сотнях) вынесенных лично им тогда смертных приговоров.

На самом деле, это не так, конечно же. Жуков был военным человеком. А порядок в армии в отношении серьёзных наказаний всегда существовал такой. Командир может вынести приговор лично только на поле боя. Жуков, как можно догадаться, лично в бою не участвовал — не тот уровень. Во всех же остальных случаях командир обычно направляет провинившегося подчинённого в трибунал, который соответствующий приговор и выносит. После чего приговор трибунала утверждает командующий. Другое дело, что никакой советский трибунал никогда не помиловал бы того, кого им прислал сам командующий с требованием — расстрелять. Это да. Это действительно так.

Впрочем, бытовавшие в перестроечные годы гуманитарные мнения об изначальном природном зверстве маршала Жукова уже тогда были не очень убедительны. Потому что они не учитывали и не учитывают простого обстоятельства.

Такие крутые меры применялись всегда в любых боевых действиях, когда возникала обстановка разложения и паники. Которые военачальник обязан пресечь любыми средствами.

Это, если угодно, его прямая обязанность.

Достаточно вспомнить, например, пресловутые децимации, практиковавшиеся в легионах не империи даже, а ещё римской республики.

Или, вот ещё.

Когда такого же безвестного свежеиспеченного дивизионного генерала Буонапарте только что назначили командующим Итальянской армии, он писал оттуда в Париж своему покровителю Баррасу между прочим и такое: «Приходится много расстреливать…»

Истина эта немудрёная, в общем-то. Но для поколения, воспитанного на обличении зверств заградотрядов как фирменной марке советского режима, думаю, небесполезная.

Но это я опять отвлёкся.

Впрочем, отвлёкся по существу, как мне это кажется.

Жуков, безусловно, был человеком жестоким. Но бессмысленным садистом он точно никогда не был. Поэтому его крайняя реакция в обстановке Халхин-Гола должна иметь какое-то внятное объяснение. Думаю, что позднейший шум о «жуковских смертных приговорах» вполне подтверждает информацию о случаях массового бегства тогда с поля боя целых подразделений советской пехоты.

В частности, речь может идти о бойцах 87-й стрелковой дивизии. Её ещё иногда неверно называют 87 (Пермской) дивизией. Она действительно некоторое время до Монголии дислоцировалась в Перми. Но официальное её название в то время было «Уральская».

Почему я обращаю на это особое внимание?

Потому что название это означает, что дивизия эта была территориальной.

Мы с вами о том, что это за диковина такая — территориальная дивизия, поговорим несколько позже и отдельно. Это важно.

В некоторых публикациях она проходит ещё и как 84 (Пермская) дивизия. Это явная ошибка, потому что дивизия с таким номером в боевых действиях на Халхин-Голе участия не принимала.

И ещё. Читал я в те же самые годы (об этом писалось намного меньше) и о том, что смертные эти приговоры, которых тогда так рьяно добивался комкор Жуков, на самом деле не были им утверждены. Они были им отсрочены. До окончания наступательной операции. Всех приговорённых к расстрелу Жуков направил тогда в бой. Искупать вину. Кое-кто получил даже потом ордена.

Это, кстати, тоже подтверждает, что осуждены они были не за иные воинские преступления, а за бегство с поля боя. И вопрос о мере наказания должен был окончательно решаться и решался, видимо, с учётом слабой подготовки бойцов этой дивизии, прибывшей на Халхин-Гол из мест постоянной дислокации на Урале в числе других резервов к началу генерального наступления.

Иными словами, насколько можно судить, на Халхин-Голе всё обстояло далеко не так благостно, как это традиционно преподносилось ранее и преподносится сейчас. Единственно на слуху всегда был окончательный итог боевых действий, закончившихся блистательной операцией по окружению японских войск. Он-то и затмил все остальные итоги, среди которых были и связанные с уже знакомыми нам «прорывами» в боевой подготовке советской пехоты.

Но вот то, что бедствие это (хотел по привычке употребить слово «недостатки»), невидимое для советского общества, не осталось тогда без внимания советского же руководства, это совершенно очевидно.

Почему я так утверждаю?

А очень просто. Именно в сентябре 1939 года решением правительства территориальные дивизии в РККА были, наконец, упразднены. Все до единой.

Чтобы понять, какое это имело значение для армии и государства, давайте остановимся.

Итак. Ещё раз. Что представляла из себя РККА в год заключения пресловутого пакта?

В общем-то, это хорошо известно. Известны цифры, численность, вооружение и тому подобное. Но очень часто ускользает от внимания наиважнейшая деталь, понимание которой сразу и кардинально изменяет представление о предмете обсуждения.

Обычно все знают о том, что в сентябре 1939 году РККА в массовом порядке приносила присягу, что была принята всеобщая воинская обязанность, что численность армии была увеличена вдвое, что расходы на ее содержание увеличились в 3,5 раза.

Но, почему-то мало кто задумывается о том, что представляла из себя армия до сентября 1939 года. Ну, не было присяги — ввели. Не было всеобщей обязанности — ввели. И так далее.

Между тем, на самом деле происшедшее в сентябре 1939 года фактически положило начало созданию качественно новой армии.

Дело в том, что до этого временного рубежа кадровой армии в СССР фактически не существовало.

Да-да, вы не ослышались.

Что же тогда было вместо кадровой армии?

Вплоть до сентября 1939 года была так называемая смешанная система призыва.

Вот что писал об этом маршал Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях».