Королева Марго. Искушение страсти - Павлищева Наталья Павловна - Страница 6

Но она решилась:

— Я подчинюсь вашей воле и выйду замуж за того, кого вы назовете. Но при одном условии.

Карл только открыл рот, чтобы крикнуть, что никаких условий не потерпит, но королева-мать положила пальцы на его запястье, останавливая зарождающийся приступ гнева. Тогда она еще это могла, позже король во гневе станет совсем неуправляемым и даже его мать будет держаться во время королевской истерики подальше.

— Каком?

— Вы ничего не сделаете против Генриха де Гиза.

— Но никто против твоего Генриха ничего и не делает, — голос королевы вкрадчив. Маргарита слишком хорошо знала, что означает такая вкрадчивость, — ее пытаются обмануть.

— Охотно верю и хочу, чтобы так было и впредь.

— Тогда к чему ставить такие условия?

— Вы поклянетесь, что ничего не предпримите против Генриха де Гиза, все трое поклянетесь. И если хоть кто-то клятву нарушит, я тоже буду считать себя свободной от обещания.

Карл даже зубами заскрипел, но мать опередила сына:

— Если ты до такой степени не уважаешь свою семью, то мы готовы поклясться. Но этим ты лишаешь себя нашей поддержки и любви.

Теперь фыркнул Генрих, Маргарита понимала, что о любви с его стороны после заступничества за Гиза речи идти уже не может.

И все же мать и братья были вынуждены поклясться на Священном Писании, что оставят герцога де Гиза в покое, а сама Маргарита тоже принесла клятву, что выйдет замуж за любого, кого назовут родные. Конечно, королева-мать назвала Генриха Наваррского. Откровенная пощечина, но Маргарита была к ней готова.

Она вышла из кабинета словно деревянная кукла, только слезы ручьем катились из глаз. Фрейлины, не слышавшие из-за двери крика или чего-то подобного, удивленно смотрели на принцессу:

— Мадам, что с вами?

Маргарита, не замечая никого, молча проследовала в свои покои и только там рухнула на постель и разрыдалась в голос. Она плакала так горько, что мадам де Крютон даже перепугалась:

— Да что же случилось?!

— Я купила жизнь любимого ценой собственного счастья. А еще превратила своих родных во врагов.

— О господи! Что вы такого наговорили?

— Ничего. Просто потребовала поклясться, что они не убьют Гиза, в обмен на мое согласие выйти замуж за кого угодно.

Гувернантка подумала, что никакая клятва не удержит королевскую семейку от убийства, если его задумают, и что Маргарита все равно выйдет замуж за того, кого назовет королева-мать.

— Почему вы решили, что родные стали врагами?

— Ты бы видела, как они на меня смотрели! Я осмелилась заступиться за Гиза!

— А почему пришлось за него заступаться?

Маргарита уселась на постели, вытерла слезы тыльной стороной ладони и громко хлюпнула носом:

— Все равно придется выходить замуж за этого беарнца, надо же хоть что-то за это выторговать…

Они посмотрели друг на дружку и вдруг… весело расхохотались.

И все же первым мать женила Карла, выбрав для него дочь императора Германии Елизавету. С чего бы так торопиться Екатерине Медичи, ведь у молодоженов мог родиться сын и тогда очередь к трону ее любимчика Генриха Анжу отодвигалась? Но Карл умудрился влюбиться. Когда-то он был по-настоящему влюблен в жену своего брата Марию Стюарт и очень надеялся, что после смерти Франциска сможет на ней жениться. Пришлось Екатерине Медичи поторопиться с отправкой ненавистной невестки восвояси — в Шотландию.

Немного пострадав, Карл пустился во все тяжкие, заводя одну любовницу за другой, пока на охоте случайно не встретил Марию Туше и не отдал свое сердце ей. По его просьбе Маргарита взяла дочь частного пристава Орлеанского судебного округа к себе в горничные, чтобы братец мог видеться с ней постоянно. Сначала королева-мать не противилась такой страсти, рассчитывая, что ее, как и всех прежних, надолго не хватит.

Но шли дни, а влюбленность короля не ослабевала, Екатерина Медичи посмеивалась над сыном, но только до тех пор, пока ее прежде послушный Карл не попал под сильное влияние девицы. Дело в том, что девушка была протестанткой, и как бы терпимо ни относилась королева-мать к верованиям своих придворных, допустить, чтобы ее сыну-королю диктовала волю не она, а любовница, пусть и со слов адмирала Колиньи, не могла.

Просто прогнать из дворца, из спальни и из сердца Карла Марию Туше невозможно, это понимала и Екатерина Медичи, а потому поспешила его женить. Елизавета Карлу понравилась и сама в него влюбилась, но с любовницей король не расстался, хотя та и была изгнана в Орлеан с глаз долой от молодой королевы.

Екатерина с сожалением поняла, что завладеть сердцем мужа Елизавете не удалось, а вот Мария Туше и Колиньи продолжали оказывать на Карла сильное влияние. Все, что удалось королеве-матери, — отправить любовницу старшего сына в Амбуаз под предлогом того, что истинный мужчина не станет держать любовницу рядом с супругой, чтобы не расстраивать законную жену.

И вот теперь в Амбуазе у Карла жила любовница, в Лувре жена, а он периодически развлекался с дамами легкого поведения вместе с братом Генрихом Анжу. Но сестре Маргарите любовника иметь не позволял.

Стараниями Екатерины Медичи Жанна д'Альбре все же согласилась на брак между своим сыном и Маргаритой де Валуа. Вообще-то Маргарита имела куда более высокое положение, чем ее будущий супруг, к тому же была красива и образованна, но королева Наварры решила выторговать все, что только возможно, и чрезвычайно в этом преуспела. Задавшись целью таким браком примирить католиков и гугенотов страны, Екатерина Медичи пошла на откровенные уступки. И вот, наконец, будущая свекровь Маргариты прибыла в Блуа, где в то время находился двор.

Жанна д'Альбре казалась полной противоположностью самой Маргарите. Насколько та выглядела здоровой и цветущей, насколько была подвижна и жива, насколько любила все яркое и блестящее, настолько Жанна д'Альбре была бледна, измучена, строга в поведении и одежде. Казалось, монастырская наставница приглядывалась к будущей послушнице. Сначала Маргарита даже ужаснулась, но по требованию матери постаралась произвести на гостью как можно лучшее впечатление.

Хитрая девушка решила действительно произвести лучшее впечатление, но одновременно такое, чтобы у матери Генриха появилось одно желание: не женить сына на красотке!

Королева-мать не могла придраться к поведению дочери. Маргарита умна, образованна и очень красива, она всячески выказывала будущей свекрови свое уважение, но Жанна д'Альбре все равно недовольна невесткой. Уж слишком вольна в рассуждениях принцесса Маргарита. Нет, строгому нраву королевы Наварры не по вкусу свобода нравов французского двора. Одна надежда, что после замужества молодая пара уедет в Беарн и там юной королеве придется присмиреть. Жанна даже надеялась, что ей удастся сделать из Маргариты хорошую протестантку.

Когда такой разговор зашел с королевой-матерью, Екатерина Медичи забыла все свои манеры и едва не накричала на родственницу. Нет, нет и нет! Маргарита никогда не станет гугеноткой! Пусть лучше Генрих Наваррский, подобно своему отцу, поменяет веру и вернется в католичество, в котором, кстати, крещен.

Это был очень серьезный вопрос, но королева-мать вовремя опомнилась и снова принялась убеждать королеву Наварры, что в браке гугенота и католички нет ничего страшного, тем паче папа римский разрешит… Не разрешил? Это только пока. Не может же понтифик срочно отвечать на такие обращения, но скоро, совсем скоро разрешение будет.

Жанне д'Альбре очень хотелось заполучить в качестве невестки принцессу Валуа, но она все равно предпочитала торговаться и пока вести разговоры с самой Маргаритой, в том числе и… о любви, вернее, о лирической поэзии.

— Ах, Ваше Величество! Мой отец король Генрих когда-то разрешил Луизе Шарли-Лабе издавать свои стихи безо всякого надзора. Но кто был бы вправе надзирать, если все ее стихи о любви. Она воспевала любовь так, как может воспевать только страстная и много любившая женщина.