Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Бэнкс Майя - Юная жена Юная жена

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Юная жена - Бэнкс Майя - Страница 62


62
Изменить размер шрифта:

Когда всадники появились во внутреннем дворе, Робина со слезами на глазах стояла на крыльце, сплетая и расплетая пальцы.

Боуэн подбежал к Грэму раньше Броуди и Эйдена и, ясно показывая, что Эвелин — член семьи Монтгомери, осторожно взял ее из рук брата. Подождал, пока Грэм спешится, и снова передал ему Эвелин.

Стараясь двигаться плавно, чтобы не трясти свою ношу, Грэм направился к Робине. Весь его вид говорил — он доверяет Тэвису и его не тревожит, что он с братьями оказался во владениях Армстронгов и в полной власти здешнего лэрда.

Робина пригласила его в дом и заспешила впереди гостя, показывая дорогу наверх. Она уже хотела толкнуть дверь в комнату, которую Эвелин занимала раньше, но Грэм приостановился.

— Я тоже смогу поместиться здесь? — спросил он. — Я не оставлю ее.

— Возможно, будет лучше поместить ее в покои, где ты ночевал, когда был у нас в прошлый раз.

Грэм кивнул и последовал за Робиной дальше по коридору в комнату, где они с Эвелин в первый раз поговорили по-настоящему, хотя Эвелин и не произнесла ни слова. Как многое с тех пор переменилось!

Опустив жену на кровать, Грэм присел рядом и провел пальцем по запекшемуся кровоподтеку у нее на скуле. На виске был еще один. На щеке отпечатались следы пальцев, как будто Йен грубо хватал ее.

Ноздри Грэма затрепетали, пальцы задрожали. Он смотрел на свою измученную жену и едва справлялся с волнением. Боже, ведь он думал, что больше ее не увидит! Никогда в жизни он не испытывал такого страха. Ни к одной женщине не был привязан настолько, что даже мысль о том, что можно ее потерять, была способна разрушить весь его мир.

— Ты беспокоишься о ней, — с удивлением, не веря себе, произнесла Робина.

Грэм повернул голову и ответил ей твердым взглядом.

В дверях столпились родственники. Некоторые уже прошли в комнату. На всех лицах читалось тревожное ожидание. Грэму было все равно, кто услышит его слова.

— Миледи, дело не просто в беспокойстве. Я люблю ее. В ней вся моя жизнь. Без нее я ничто. Без нее у меня ничего не останется.

Глаза Робины широко распахнулись, на бледном лице они казались огромными. Тэвис шагнул к ней, обнял за плечи и притянул к своей груди.

— Оставь его, любовь моя. Для него главное — Эвелин. Мы многого о ней не знали. — Он помолчал и с горечью продолжил: — Я совершил столько ошибок. Из-за них мы едва не потеряли свою дочь. Да, мы могли потерять ее из-за моих ошибок.

— О чем ты говоришь? — недоуменно спросила Робина.

Тэвис покачал головой.

— Сейчас не время. Ты узнаешь обо всем, когда мы будем уверены, что Эвелин благополучно оправилась после всех испытаний. А пока надо сделать все, чтобы как можно лучше принять в нашем доме Грэма и его родственников. В страхе за Эвелин Грэм сумел забыть прошлые обиды и жажду мести, потому что любит ее сильнее, чем ненавидит меня.

— Это правда? — потрясенно спросила Робина у Грэма.

Он коротко кивнул и снова перенес свое внимание на жену. Грэму хотелось заговорить с Эвелин, пусть даже она его не услышит, но вместо этого он погладил ее по лицу, молясь, чтобы жена скорее очнулась. Потом приказал всем, кроме родителей, уйти, чтобы он мог снять с Эвелин мокрую одежду.

— Прикажите служанке развести здесь огонь, — попросил он отца жены. — Нельзя, чтобы Эвелин простыла.

— Я принесу ей теплую одежду, — сказала Робина, направляясь к двери.

Тэвис сам положил дрова в пустой камин и разжег их. Вернулась Робина и подошла к Грэму.

— Я позабочусь о своей дочери, — предложила она. — А ты отдохни.

— Я буду с ней, — упрямо заявил Грэм. — Ты можешь остаться здесь или уйти — как хочешь, — а я осмотрю ее, чтобы понять, что с ней случилось. У вас в замке есть лекарь? Если у Эвелин что-то серьезное, нужно будет его позвать.

Робина молча кивнула. Ее по-прежнему удивляла яростная готовность Грэма самому ухаживать за Эвелин. Он действительно не собирался отходить от ее постели.

Убедившись, что у Робины больше нет вопросов, он начал стаскивать с Эвелин грязное порванное платье.

Ее мать ахнула, увидев уже застарелые и побледневшие синяки на теле дочери.

— О Боже, — прошептала она.

— Это не то, что ты думаешь, — угрюмо пояснил Грэм. — Она получила эти ссадины не от руки Йена Макхью, а после падения с лошади, когда еще была на землях Монтгомери.

— С лошади? — воскликнула Робина. — Боже, как она очутилась на лошади? Ты заставил ее ездить верхом?

Грэм оглянулся на тещу.

— Разумеется, нет. Она помчалась верхом в замок за помощью, когда меня ранили из арбалета.

Глаза Робины в который раз округлились от удивления. С тех пор как Грэм появился в крепости Армстронгов, это выражение почти не покидало ее лица. Грэм понимал ее состояние. Казалось, родители очень мало знают о своей дочери. Это было неправильно, ведь Эвелин особенная.

Грэм наконец стянул с нее платье и почувствовал облегчение, не заметив новых признаков насилия на ее теле. Ему оставалось только надеяться на то, что Йен не изнасиловал ее. При этой мысли он почувствовал дурноту и резкую боль в груди.

С помощью Робины он осторожно вымыл и вытер Эвелин, удаляя грязь и запах темницы. Грэм хотел, чтобы, очнувшись, она не увидела никаких следов своего заточения. Потом надел на нее свежее шерстяное платье с меховой подпушкой, которое давало тепло и не царапало кожу. Затем аккуратно убрал волосы от ее лица и внимательно ощупал голову, пытаясь обнаружить шишки или раны.

— Похоже, он бил только по лицу, — с облегчением сообщил Грэм. Он всем сердцем надеялся, что это действительно так, но больше всего опасался последствий душевного потрясения.

— Тэвис сказал, ты убил негодяя.

Грэм кивнул, не сводя глаз с любимой.

— Прекрасно! — кровожадно воскликнула Робина.

Грэм наклонился и прижался губами к прохладному лбу жены.

— Вернись ко мне, — прошептал он. — Я жду тебя, Эвелин.

От этого прикосновения она вдруг пошевелилась. Сердце Грэма бешено заколотилось, кровь застучала в висках. Он отстранился, взял в ладони лицо жены, словно бы пытался передать ей тепло своего сердца. Пусть она очнется и поймет, что находится в безопасности.

Веки Эвелин затрепетали, глаза открылись. Грэм наклонился еще ниже. Пусть первое, что она увидит, будет его лицо. Эвелин несколько раз моргнула, словно пытаясь прийти в себя, потом в ее глазах появилось громадное облегчение, и она улыбнулась. Грэм в жизни не видел ничего прекраснее этой улыбки.

— Я знала, что ты придешь, — хрипло прошептала Эвелин.

Глава 46

Этого Грэм не выдержал. Слезы жгли его веки, ноздри трепетали, он пытался сдержаться и не потерять над собой контроль.

Не обращая внимания на восклицания Робины, потрясенной тем, что Эвелин заговорила, он смотрел на свою прекрасную жену, уверяя ее, что теперь она в безопасности, среди тех, кто ее любит.

— Тебе нельзя сейчас разговаривать, любовь моя, — нежно сказал он. — У тебя, наверное, болит горло.

Эвелин поморщилась и поднесла руку к шее.

— Я пыталась кричать, чтобы хоть кто-нибудь услышал. Там было темно. — Она умолкла, из глаз потекли слезы. С усилием втянув воздух, Эвелин продолжила: — Я так боялась. Он собирался держать меня там. — Тут голос изменил ей. Губы еще двигались, но звука не было слышно.

Грэм приложил палец к губам, чтобы она замолчала. Потом наклонился и поцеловал, ликуя, что может дотрагиваться до нее, вдыхать ее запах, знать, что она в безопасности, что выжила и всегда будет рядом.

Прижавшись к ней лбом, Грэм обнял ее, поднял, притянул к себе и стал укачивать, как маленькую. Эвелин лежала в его объятиях тихо, как мышка, только положила руку на его ладонь и слегка отстранилась, чтобы видеть его лицо. Ее взгляд упал за спину Грэма, пробежался по комнате, и Грэм догадался, что она поняла, где находится. Он оглянулся, ожидая увидеть Робину, но комната оказалась пуста — когда дочь пришла в себя, Робина тихонько вышла, оставив пару наедине.