Хренодерский переполох - Андрианова Татьяна - Страница 3

— О! Голова! А что ты тут делаешь? Стряслось чего или так, на огонек зашел? Только я пирогов не пекла. Зато могу козу подоить.

— Ме-э-э! — нагло возмутилась коза ведьминым произволом.

Но Светлолика, ничуть не смутившись, пригрозила строптивому животному палкой. Коза выпучила глаза еще больше, икнула и заткнулась.

— Благодарствую, я дома пил, — простонал голова, осторожно поднимаясь на четвереньки, и возблагодарил Всевышнего, когда ему это удалось.

— Ну, на нет и суда нет, — ничуть не обиделась девушка. — А я, пожалуй, пойду печку затоплю и позавтракаю. Ну, прощевай, голова.

Ведьма отправилась было к дому, укрощенная коза понуро поплелась следом. Но тут хозяйка вспомнила что-то и остановилась так резко, что не успевшее среагировать животное с размаху приложилось рогами о ее ногу и застыло в ужасе.

— Но-но! Не балуй! — Лика в очередной раз пригрозила козе палкой, другой рукой потирая ушиб. — А ты, голова, не в службу, а в дружбу пришли мне парочку ребят. Пусть мне сарайчик сладят и загончик там какой соорудят. А то, видишь, скотиной обзавожусь помаленьку. Ну не в доме же ее держать.

— Да я того… уже. — Панас с трудом воздел себя на ноги, но разогнуться во весь богатырский рост не спешил.

Правильно. В таком деликатном деле рисковать нельзя. Мало ли что…

Ведьма опустила глаза и узрела пару раскинувшихся на траве парней.

— Эти, что ли? Квелые они какие-то. Других не нашлось? — с сомнением протянула она, поигрывая в руке палкой. Деревяшка оскалилась. Светлолика улыбнулась. — Ну да ладно. К дареному коню седла не просят… Сейчас мы их взбодрим.

Скорее всего, отроки только притворялись мертвыми, рассчитывая, что в таком неприглядном виде ведьма на них не позарится, а может, просто старались не привлекать к себе излишнего внимания, но при последних словах Светлолики они восстали и заверещали благим матом:

— А-а-а! Не губи нас! У нас жены и дети малые!

Пока Лика недоуменно взирала на истерику двух молодых парней, которые явно считали работу на ведьму равноценной самоубийству, голова нашел в себе силы разогнуться и в сердцах сплюнул в пожухлую траву:

— Да кому вы нужны, убивать вас, козлы малахольные! От женитьбы на ведьме еще никто не умирал. Как сыр в масле кататься будете. Корову дадим, лошадь… может быть, потом… На время. — И заткнулся, узрев серьезное выражение лица молодки.

«Все. Проклинать будет», — обреченно вздохнул он, и сердце, предательски дрогнув, ухнуло куда-то в район сапог и замерло, чтобы никто не догадался о малодушном маневре.

— Я не поняла. А кто тут на ком женится? — с расстановкой произнесла ведьма, многозначительно опираясь на палку.

Успокоившаяся было коза, почувствовав настроение новой хозяйки, прищурила желтые глаза и издала воинственное:

— Ме-э-э!

Почувствовав робкую надежду избежать ужасной участи, вьюноши, торопливо перебивая друг друга, взахлеб поведали о горькой судьбине парней в деревне Хренодерки и о злобном, коварном замысле головы отдать самый цвет хренодерских парней на растерзание любвеобильной ведьме. И это несмотря на то, что у каждого из отроков, назначенных жестоким деспотом пожертвовать свою молодость на благо деревни, уже имелась невеста готовая и сговоренная, с каковой они уж и под венец было собрались, да разлучили их жестокие люди, черствые к чужому счастью. По всему выходило, что отроков обманом и чудовищным шантажом увели практически из-под венца. К концу душещипательного повествования на поляне рыдала оказавшаяся сентиментальной изба, горестно блеяла коза, вспомнившая статного соседского козла, и в кустах кто-то с чувством сморкался в хвост и чихал от лезшей в нос шерсти.

Светлолика задумчиво разглядывала стоявших перед ней парней. Нет, замуж ей не хотелось. Не то чтобы вообще, но в данный момент точно, а уж за этих парней тем более. В глубине души она даже была благодарна несговорчивым ребятам за избавление от неприятного разговора с Панасом. С другой стороны, было до кончиков золотистых волос обидно, что местные парни предпочтут остаться один на один с разъяренным головой, лишь бы не жениться на ней. И чем она плоха? Статная, крепкая, может не одну версту по лесу отмахать и не запыхаться, волосы густые и блестящие (не один котел ромашкового настоя вылит на локоны), где надо выпукло (есть на что глаз положить), талия тонкая, стан гибкий. И на лицо далеко не уродина. И чего им, парням, надо? Чем дольше она смотрела на парней, тем мучительней, до нестерпимого зуда в пудовых кулаках хотелось голове придушить не в меру разговорчивых ребят, и тем бледнее становились смекнувшие, чем пахнет затянувшееся молчание, отроки.

— Хорошо, — улыбнулась девушка, но сверкнувшая белозубая улыбка не затронула светло-серых, с зелеными искорками глаз, и парни принялись стремительно зеленеть, силясь слиться с окружающим ландшафтом. — Будь по-вашему. Насильно никого под венец тащить не стану, но за это поставите мне сарай. И не какой-нибудь, а из бревен, чтобы даже медведь не залез. И загон тоже сделаете. Да еще принесете с десяток кур.

Сказав это, ведьма резко развернулась, аж взметнулась вокруг ног коричневая шерстяная юбка, и исчезла в доме вместе с козой, только дверь хлопнула. Оставшиеся на поляне дружно, словно неделю репетировали, почесали затылки и тяжко вздохнули. Отроки думали, где им взять кур. И нужно ли к этим курам нести петуха? Да еще и работать заставляет врагиня… Это мыслимое ли дело — вдвоем сарай рубить? Может, не поздно еще попытать свое жениховское счастье, а надворные постройки пусть возводят те, кто сбежать успел. Ведь как ни крути, женихаться вместе шли, только вот расхлебывать почему-то вдвоем придется. Панас же думал, как вернется в деревню с неудачей. Все Хренодерки перебаламутил, а ничего не вышло. По мере дум своих невеселых голова все больше мрачнел, и заметившие это парни благоразумно сделали несколько шагов в сторону, чтобы длинные руки Панаса их не достали, а то славился голова своим ударом. Бывалые люди говорили, что голова ударит, что горячий жеребец лягнет, а они зря болтать не станут.

Резко распахнулись крепкие ставни избы. Растрепанная ведьма, успевшая снять свой платок, высунулась в открытое окно по пояс.

— Эй, голова! Хорошо, что не ушел. Подойди, что скажу.

Голова скосил глаз в сторону парней и предупредил как можно грознее:

— Стоять здесь!

— А я еще никуда не ухожу, — ехидно фыркнула девушка. — Не волнуйся, подожду.

— Да я это… того… не тебе, короче.

Панас глубоко вздохнул. Здоровенный мужчина, косая сажень в плечах, и то иногда робел перед серьезным взглядом молодой ведьмы. Но ничего не поделаешь, подойти пришлось. Только он сделал пару шагов, послышался дробный топот крепких ног — это парни дружно рванули в сторону Хренодерок, пока голова отвлекся. «Вот ведь стервецы! — хмыкнул он про себя. — Ничего, успею потом им разъяснить, как следует выполнять приказы старших».

Светлолика слово сдержала: так и стояла себе, высунувшись из окна, когда голова подошел ближе. За спиной девушки задумчивая коза важно жевала кусок белой камчатой скатерти.

— Скажи мне, Панас, — молвила Лика, постукивая длинными пальцами по деревянному подоконнику, — когда ты мне котенка принесешь? Полгода уж завтраками кормишь, а ведь обедать уже пора.

Голова запустил руку в буйную шевелюру с такой силой, словно собрался выдернуть собственный скальп и щедро предложить его как замену животного. Оно и правда, как объяснить несостоявшейся невесте, что темные хренодерские бабы упорно топят черных котят, лишь бы они не доставались ведьме для черных дел, и грозно обещают отходить коромыслом любого, кто попробует им помешать в этом благородном деле. Панас просил, умолял, угрожал, но дождался только под нос кукиша от разъяренных хозяек. Связываться с ними было себе дороже, но и перед ведьмой оправдаться как-нибудь надо. Проклянет ведь, как есть проклянет.

— Так ведь оно… того… — чувствуя себя нашкодившим подпаском, залепетал он, шаркая по пожухлой траве ногой.