Лекции по истории античности (I. История Древней Греции) - Стрелков Андрей Валентинович - Страница 30

Не потому, что у них в крови какие-то завоевательные моменты. Во-первых, это нужно для политического и экономического развития этих держав (мы говорили, самое простое — это не торговать, самое простое – захватить, присвоить). И второе, для этих самых держав это важно, как вращение педали для велосипедиста: пока держава воюет, пока она завоёвывает территории, она находится в движении, она продвигается вперёд. Как только прекращается это движение, чаще всего эти державы (если внутри не происходит каких-то важных перемен) начинают распадаться. Так что этот завоевательный фактор, он просто изначально присущ очень многим государствам в разных частях света, это не восточная черта, это черта разных политических образований.

Конец VI века привёл персов на территорию Западной Малой Азии и привёл к столкновению персов с малоазийскими греками. Ну а дальше на очереди была уже Балканская Греция. И это продвижение персов на Запад привело к такому явлению как греко-персидские войны, которые будут продолжаться более 50 лет, обычно их датируют с 500 по 449 год. В древности, обычно, всё крупно (и в древности, и в средневековье): 50 лет войны, потом будет, в средние века, Столетняя война между Англией и Францией, будет 30-летняя война и т.д. Так что это нормально. В истории человечества многие поколения просто и не знали даже мирного времени.

Именно эпоха греко-персидских войн (если сравнить с тем, что я сказал в начале лекции) и совпадает с эпохой расцвета Греции. Как ни странно, эпоха войны почти полностью прикрывает эпоху пятидесятилетий, эпоху расцвета. Вот это уникальное явление.

Грекам уже на начальной фазе столкновения с персами удалось одержать немыслимые победы. Немыслимые потому, что они не должны были быть одержаны. Есть некоторые закономерности в войне. Ясно, что при столкновении Америки с Северной Кореей, естественно, американцы должны победить. Не сопоставим ни военный масштаб, ни человеческий и т.д. Хотя бывают странные вещи. Вот все говорили, что в Русско-японской войне 1905 года должна победить Россия; мы настолько крупно проиграли, что это вообще до сих пор является очень интересным моментом.

Я это вспомнил к тому, что никто не сомневался в победе персов. Это огромная держава с огромным военным потенциалом, человеческим потенциалом, с денежным потенциалом. И вдруг следуют такие явления, как 490 год – Марафонское поражение персов, 480 год – по сути дела победа в Фермопильском ущелье (горстка греков держала персов и не пропускала в течение нескольких дней), это победа при Саламине 480 года, это победа при Платеях 479 года, победа при Микале 479 года. Эти победы были одержаны греками, которые в численном отношении, конечно, уступали персам, и в то же время они персов победили.

Победы греков

Недостаточно говорить о том, что у греков мощный патриотизм, у них лучше вооружение, ещё какие-то вещи. Да, конечно, как бойцы они были более хорошо подготовлены, особенно спартанцы. Да, они отчаянно сражались за свою родину. Но было много и других, отягчающих вещей. Например, на стороне персов выступали некоторые греки (отнюдь не все греки сражались за свободу: например, фиванцы помогали персам). Македонцы были вынуждены помогать персам. Так что там было всё достаточно всё сложно.

Но, повторяю, это победы действительно были уникальны. Почему они произошли, можно специально рассматривать, но они вошли во все учебники военного искусства. И именно эти победы во всей Греции создали волну необычайного подъёма. Самое тягостное бывает для народа, когда постоянно происходят какие-то неудачи. Пускай даже мелкие неудачи, но когда создаётся в обществе состояние угнетения, состояние неизбывности, состояние безысходности положения, это вообще часто губит государство, когда у человека порождается апатия.

И в то же время для греков, для которых был характерен агональный дух, соревновательный дух, те победы, которые были одержаны, создали волну необычайного подъёма. Если победу при Марафоне они считали чудом, то потом, спустя 10 лет, когда они били персов, во много раз их превосходящих, они знали, что так и должно быть. У них появился кураж. У них появилась уверенность в собственных силах.

Кстати говоря, именно с этого момента появляется, я бы сказал, некоторое негативное явление. Тогда, пожалуй, впервые, хотя и глухо, начинает появляться идея о превосходстве греков вообще над другими. Не у всех, но появляются настроения, что эти варвары, они какие-то такие нехорошие. Раньше варвар – это негрек, теперь варвар – это те, которые хуже. Даже самые лучшие из них, из варваров – персы – и даже они хуже нас. Так что мы – лучшие. Но потом исторические обстоятельства поставили всё на свои места.

Эти победы, повторяю, сыграли очень важную позитивную роль. И прежде всего одним из важных факторов побед, которые греки одержали, было то, что они смогли объединиться. Пускай не все полисы, но значительная часть греческих полисов смогла в эпоху опасности объединить свои все усилия.

Грекам было замечательно жить маленьким полисом, воевать друг с другом, потому что они все были одинаково маленькие. Здесь же впервые пришлось столкнуться с очень грозной, сильной, действительной опасностью, и они смогли победить несмотря на все внутренние противоречия. И здесь сыграли свою роль блестящие политики той эпохи, которые смогли забыть распри между собой, которые не захотели использовать персидскую угрозу для решения каких-то своих сиюминутных проблем. И они смогли объединиться, и именно только благодаря объединению усилий они этих персов и смогли победить.

И именно эти победы породили очень важную проблему. Эти победы доказали, что Греция может побеждать только объединившись. То есть на повестку дня встал важнейший вопрос, вопрос политического объединения греческих полисов. Объединение как необходимость. Дело в том, что, даже разбив Персию во многих сражениях (вот в 449 году они заключили мир), греки никуда от этой Персии не уплыли, они не открыли Америку и не переселились туда.

Персидская держава будет существовать ещё больше ста лет (только Александр Македонский прекратит её существование), и существование этого восточного опасного соседа, который нависал постоянное над Грецией, создавал у греков, не смотря на всю первоначальную эйфорию, правильное ощущение опасности. Они чётко осознавали, что только усилия, совместные усилия могут каким-то образом сохранить их самих, сохранить их образ жизни, сохранить их политический строй, сохранить их как таковых, их как граждан. Поэтому очень важной тенденцией V века это была тенденция к политическому объединению.

Греческие военно-политические союзы

И в то же время именно становление и развитие греческого полиса, и особенно создание афинской демократии, означало создание крепких гражданских корпоративных организмов. Греческие полисы были сами по себе сильны только лишь потому, что это был коллектив. Каждый греческий полис (500 человек, 30 000 человек) – это коллектив. Каждый гражданский коллектив – это есть коллектив людей, скреплённых совместной идеей обороны против всего мира.

Что такое демократия? Демократия может существовать только внутри государства. Не бывает межгосударственной демократии, её в принципе быть не может. Там не может быть принципов равенства, выборов и т.д. На международной арене всегда побеждает сильный. Никакой справедливости там быть не может. Кстати, это прекрасно доказали основатели демократического режима афиняне: они расправлялись со всеми. Самые демократические слои подавляли любого, кто выступал не против демократии, а против их государства. Это разные уровни: государственные интересы – это одно, а демократия у нас только внутри.

Чем был и хорош и нехорош полис? Полис не мог превратиться ни во что иное. Полис не мог объединиться с другим полисом. Полис не мог объединиться с другими полисами. Понятие гражданства, которое впитывалось с самого начала, с молоком матери, предполагало мою исключительность. Вот я афинянин и всё. Ну да, мы можем с нашими соседями повоевать против персов. Война закончилась – я опять афинянин. Да и во время войны я афинянин. Вся моя жизнь, реализация моих возможностей возможна только в моём государстве – за это государство я и буду драть глотку. Что значит объединиться? Это что, я растворюсь с другими? Я что, должен стать гражданином другого полиса? Или, скажем, высокоразвитый какой-нибудь полис должен включить в состав себя какой-то более слабый полис и делиться своими правами с гражданами другого полиса? Это невозможно.