Розы для возлюбленной - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 35

— Мы совсем мало вас видим в последнее время, — пожаловалась Грейс. — Надеемся, что вы примете наше приглашение. Я обещаю, что Селия постарается приготовить что-нибудь сногсшибательное.

Селия была горничной-кухаркой, приходившей к Гуверам по выходным. Готовила она много лучше той женщины, что убиралась, и готовила в доме по будним дням. Когда Селия знала, что в гости приедет Робин, она всегда пекла плюшки и делала изумительные шоколадные пирожные. Если маленькая гостья и ее мать не съедали эти лакомства за ужином, их выдавали им с собой, так сказать, «на вынос».

— Конечно, мы приедем, — с готовностью согласилась Керри. Воскресенье — это самый семейный день недели, подумала она, вешая трубку. Поэтому по воскресным вечерам она всегда старалась устроить для Робин что-нибудь интересное, например, поход в кино, в музей или, в особых случаях, в театр, на Бродвей.

«Если бы только был жив мой отец, — думала Керри. — Они с мамой жили бы где-нибудь поблизости, хотя бы часть года. А еще было бы здорово, если бы Боб Кинеллен оказался тем человеком, каким я его себе представляла».

Керри попыталась отбросить невеселые мысли. «Робин и мне чертовски повезло, потому что у нас с ней есть Джонатан и Грейс, — напомнила она себе. — Они-то нас никогда не оставят».

Вошла Джанет, секретарша Керри, и прикрыла за собой дверь.

— Керри, приглашали ли вы к себе некую миссис Дейдру Реардон? Может, вы просто забыли мне об этом сказать?

— Дейдру Реардон? Нет, не приглашала.

— Она сейчас в приемной и говорит, что не уйдет, пока вы ее не примете. Может, вызвать охрану?

«Бог мой! — поняла вдруг Керри. — Ведь это же мать Скипа Реардона! Что ей от меня понадобилось?»

— Нет, не надо звать охрану. Пригласи ее войти, Джанет.

Дейдра Реардон перешла прямо к делу.

— Я обычно не проникаю так вот, силою, в кабинеты людей, мисс Макграт, но слишком уж важное дело привело меня. Вы побывали в тюрьме у моего сына. На это вас должно было что-то подвигнуть. Что-то заставило вас предполагать, что могла быть совершена судебная ошибка. Я-то знаю, эта самая ошибка как раз и была совершена. Я знаю моего сына и уверена, что он не виновен. Но почему тогда, повидавшись со Скипом, вы не захотели ему помочь? Особенно в свете того, что выяснилось насчет доктора Смита?

— Дело не в том, что я не захотела ему помочь, миссис Реардон. А в том, что я просто не могу ему помочь. У меня нет никаких новых данных. Странно, конечно, что доктор Смит делает некоторых женщин, своих пациенток, похожими на дочь, но в этом нет ничего противозаконного. Может, это просто помогает ему справляться с постигнувшим его несчастьем.

При этих словах лицо Дейдры Реардон стало выражать уже не беспокойство, а ярость.

— Мисс Макграт, доктор Смит не знает, что такое страдание. Я, конечно, мало с ним виделась в те четыре года, что Сьюзен и Скип были женаты. Я особо и не хотела с ним видеться. Потому что в его отношении к Сьюзен было что-то не совсем нормальное, нездоровое. Помню, я однажды заметила на щеке Сьюзен грязное пятнышко. Так доктор Смит тоже это заметил, подошел к ней и стер это пятнышко. И сделал это так, как если бы стирал пыль со статуи. При этом он чрезвычайно внимательно осмотрел лицо дочери, чтобы убедиться, что теперь оно безукоризненно чисто. Он гордился ею. Это правда. Но в этой гордости его не было ничего от любви или привязанности. Ничего.

Джоф тоже говорил, что в суде Смит держался слишком уж спокойно, без малейших эмоций, припомнила Керри. Но и это тоже абсолютно ничего не доказывало.

— Миссис Реардон, я, конечно, понимаю, как вы, должно быть, себя чувствуете… — начала было она.

— Ничего подобного! Простите, но этого понять вы просто не в состоянии, — прервала ее Дейдра Реардон. — Мой сын не способен на насилие! Он не смог бы так же, как, скажем, вы или я, схватить веревочный пояс от платья Сьюзен, обмотать им ее шею и задушить. Подумайте, каким надо быть человеком, чтобы совершить подобное! Просто чудовищем! И это вот чудовище, которое могло так зверски убить другого человека, было в тот вечер в доме Скипа! А теперь вспомните Скипа и подумайте над моими вопросами.

Слезы выступили на глазах Дейдры Реардон.

— Неужели суть его характера, его доброта так и не дошли до вас! Вы что, слепы и глухи, мисс Макграт? Неужели мой сын выглядит и ведет себя так, как какой-нибудь убийца?

— Миссис Реардон, я обратилась к этому делу только потому, что была обеспокоена чрезмерным увлечением доктора Смита внешностью дочери, а не потому, что считала, что ваш сын не виновен. Его виновность устанавливал и установил суд. Ваш сын подал несколько апелляций, не правда ли? Они не были приняты. Так что я ничем не могу вам помочь.

— Мисс Макграт, кажется, у вас есть дочь?

— Да, есть.

— Так вот, попытайтесь представить, что она провела в тюрьме десять лет и ей еще предстоит пробыть в заключении двадцать лет за преступление, которое она не совершила. Вы считаете, что ваша дочь когда-нибудь будет способна на убийство?

— Нет, так я не считаю.

— Мой сын тоже неспособен. Пожалуйста, мисс Макграт, вы можете помочь Скипу! Не бросайте его! Я не знаю, почему доктор Смит солгал относительно Скипа, но, мне кажется, я начинаю это понимать: он ревновал его, потому что именно Скип был женат на Сьюзен и имел на нее права мужа. Подумайте об этом.

— Мисс Реардон, как мать, я понимаю ваше горе, — мягко проговорила Керри, глядя в усталые, полные отчаяния глаза пожилой женщины.

Дейдра Реардон поднялась.

— Как я вижу, вы не принимаете то, что я вам говорю, мисс Макграт. Джоф сказал, что вы скоро станете судьей. Так пусть поможет Бог тем людям, кто придет к вам за правосудием!

Вдруг лицо пожилой женщины посерело.

— Мисс Реардон, что с вами? — прикрикнула Керри.

Трясущимися руками миссис Реардон открыла сумочку, достала маленький пузырек, вытряхнула из него на ладонь таблетку, засунула ее под язык и, ни слова не говоря, вышла.

Несколько долгих минут Керри смотрела на закрытую дверь. Потом взяла чистый лист бумаги и написала:

1. Солгал ли доктор Смит, когда сказал, что не проводил Сьюзен операции?

2. Действительно ли маленький Майкл видел черный четырехдверный «мерседес» перед домом Реардонов в тот вечер, когда с ним сидела Долли Боулз и когда была убита Сьюзен? Что предпринять по поводу частично увиденного, как утверждает Долли, регистрационного номера того «мерседеса»?

3. Был ли у Джимми Уикса роман со Сьюзен? Если да, то знает ли об этом Боб? А что, если Уикс просто боится, что что-то может выплыть наружу?

Перечитывая написанное, Керри вспоминала последнюю фразу, брошенную ей Дейдрой Реардон полным отчаяния и обвинения голосом.

53

Джоф Дорсо был занят участием в тяжбе в суде Ньюарка. Ценою больших усилий ему удалось добиться приемлемой договоренности с судом и обвинением, должным образом учитывающим интересы его клиента — восемнадцатилетнего паренька, который решил покататься с дружками на отцовском автомобиле, не справился с управлением и врезался в грузовик. При этом водитель грузовика сломал руку и ногу.

Пьян паренек не был, вел себя всегда хорошо, в нечестных делах замешан не был и явно раскаивался в содеянном. С учетом этого, согласно достигнутой Дорсо договоренности, его лишь на два года лишили водительских прав и приговорили к выполнению ста часов общественных работ. Джоф был доволен приговором, так как заменить пареньку колледж тюрьмой было бы, с его точки зрения, огромной ошибкой.

И вот теперь, во второй половине дня в четверг, у Джофа выдалось, против обыкновения, немного свободного времени, и он решил выяснить, как разворачиваются события в суде над Джимми Уиксом. Ему хотелось послушать первые прения сторон. И еще, сознавался себе Джоф, он был не прочь узнать, чего стоит Боб Кинеллен как адвокат.

Джоф уселся в глубине зала, переполненного, как он заметил, в основном прессой. Джимми Уиксу удавалось так много раз ускользать от приговора, что журналисты стали даже называть его «Тефлоновый Джимми», так же, как некогда называли одного неуловимого главаря мафии, — «Тефлоновый Дон». Правда, Дон давно уже отбывал в тюрьме пожизненное заключение.