Игра на минном поле - Тамоников Александр Александрович - Страница 7

– Сержант, извини, хотел узнать, сейчас что, вообще в поездах курить нельзя?

– Нет, – ответил старший наряда.

– Хреново! Напринимают законов тупых, нормальному человеку скоро и дышать запретят.

– Так вы, гражданин, недовольны?

– А если и так, то что? Арестуешь?

Сержант не привык к подобному обращению. Обычно пассажиры старались вести себя тихо при появлении полиции, дабы избежать ненужных проблем, а сейчас какой-то мужик открыто хамит. И не пьян вроде, а ведет себя вызывающе.

– Попрошу, гражданин, обращаться к представителю власти на «вы» и предъявить документы.

– Ну началось, – сплюнул на пол мужчина.

И это был сигнал другому мужчине помоложе. Тот поднялся с места и встал за спиной второго полицейского.

– Ты вконец оборзел? – разозлившись на то, что мужчина плюнул, повысил голос сержант. – А ну пошел в тамбур, быстро!

– Да какой может быть тамбур, начальник? Мы и здесь разберемся.

И тут же, выхватив из рукава заточку, вонзил ее в горло старшего патруля. В грудь бить не имело смысла, так как она была защищена бронежилетом, а его не то что заточка, пуля не пробила бы. Получив смертельный удар, сержант, захрипев, осел к ближней скамье под крик женщины, сидевшей у окна.

Рядовой перехватил автомат, снял автомат с предохранителя… и рухнул на своего начальника, лишенный сознания ударом короткой дубинки по затылку.

– Есть, Сиплый, – крикнул он мужчине, убившему старшего полицейского.

– Берем стволы!

На крик женщины обернулись пассажиры, двое парней поднялись, но тут же встали еще четверо мужчин, двое с обрезами в руках:

– А ну, суки, все на месте и не орать. Сидеть тихо, как мыши, а то в момент нашпигуем свинцом.

Сиплый, он же главарь банды, забрав у убитого сержанта автомат, бросил пистолет из кобуры стоявшему поблизости подельнику:

– Держи, Морда! Да проверь патроны в магазине, мусора могут носить незаряженные стволы.

Сам же быстро посмотрел на контрольное отверстие автоматного магазина, тот был полон. Он продолжил давать указания.

– Сазан, – сказал Сиплый подельнику, вырубившему рядового полицейского, – забери автомат рядового, пукалку отдай Ковалю. Коваль!

– Тут, – ответил парень, получивший от Морды «ПМ».

– В передний тамбур! Репа!

– Я!

– В задний, лови ключ. Двери перехода закрыть, если кто высунет харю в окно, бей картечью.

– Понял.

– Сазан, приводи мента в чувство, да быстро, на счету каждая минута. Гнедой и Морда, посчитайте народ, пусть все прижмутся к окнам. Мне надо знать, сколько в вагоне мужиков, баб, детей. Быстро!

Коваль с Репой прошли в тамбуры, последний специальным ключом закрыл дверь перехода, глядя в окно, не появится ли там чересчур любопытный пассажир или кондукторы. Они могли так же обходить состав, обилечивая тех, кто не успел купить билеты на станции.

Гнедой и Морда, угрожая пассажирам оружием, отчаянно матерясь, стали гнать их к окнам. Гнедой кроме того считал людей.

А Сазан оттащил рядового от сержанта и из фляги, извлеченной из дорожной сумки, плеснул в лицо воду. Полицейский застонал и открыл глаза. В них читалось недоумение. Появился и страх, когда бандит наставил на него его же автомат:

– Очнулся, мусор?

Рядовой потянулся рукой к кобуре.

Сазан усмехнулся:

– Пулю в рыло захотел? Нет у тебя оружия, долбень. А я думал, что с вами повозиться придется, вы же лохи, в натуре. Кто же так подставляется, придурок?

– Чего там, Сазан? – спросил Сиплый.

– Очухался мусор.

– Поднимай его. И шустрей, шустрей, всем шустрей, до следующей станции осталось семь минут хода.

Сазан пнул рядового носком ботинка в бок:

– Слышал, мент? Поднялся! Быстро!

С трудом, держась за голову, рядовой встал, бросил взгляд на труп напарника и товарища:

– Чего дальше? При пассажирах валить будете?

К нему подошел Сиплый:

– Нет, мусорок, на этот раз тебе повезло, еще поживешь. Короче, идешь в передний тамбур, к кабине машиниста. Мне надо, чтобы помощник открыл дверь.

– А если не пойду?

Сиплый ткнул в подбородок полицейскому укороченный ствол автомата:

– Тогда, сука, сдохнешь. Прямо здесь и сейчас, а в кабину мы все одно попадем. Я даю тебе, недоумок, шанс выжить. Так как?

– Хорошо.

– Пошел!

Гнедой доложил:

– Сиплый, в вагоне семьдесят восемь рыл, тридцать пять мужиков, тридцать баб, остальные дети и подростки тринадцать штук, я их не сортировал.

– Держать пассажиров у окон. Кто дернется – валить!

– Понял!

Гнедой крикнул на весь вагон:

– Слышали, козлы и овцы! Кто дернется, получит пулю в лобешник. Я спросил, поняли, суки?

– Да, понятно, – раздались раздраженные голоса.

Сиплый тем временем ввел в тамбур рядового полицейского и бросил подельнику:

– Как зайду в кабину, присмотришь за этим, – главарь банды указал на рядового. – Да гляди, чтобы живой был. Он нужен нам живым.

– А жаль! Я бы этому псу с удовольствием кишки выпустил бы.

– Успеешь еще!

Сиплый толкнул рядового:

– Давай, мусор, стучи, заслуживай право на жизнь.

Главарь посмотрел на часы, до станции Бахтеевка оставалось три минуты хода.

Полицейский постучал в дверь.

Из кабины донесся молодой голос:

– Кто? В зрачок плохо вижу.

– Я это, Коль, Назаров.

– Случилось что?

– У нас рация села, а надо связаться с отделом.

Помощник машиниста открыл дверь:

– Случилось что?

– Случилось, – оттолкнув к подельнику рядового и уткнув в грудь помощнику, еще совсем молодому человеку, ствол автомата, сказал Сиплый.

Из кабины подал голос машинист:

– Колька?! Ты где пропал? Остановка через минуту!

Сиплый толкнул парня, и тот упал в пространство между сиденьем машиниста и помощника. Машинист, мужчина лет под сорок, увидев оружие в руках неизвестного, начал торможение.

– А ну, не балуй, чухан. В Бахтеевке остановки не будет.

– Но…

– Ты че, баклан, не понял? А ну прибавь ходу.

– Но там красный.

Он имел в виду сигнал семафора за платформой Бахтеевка.

– А мне по херу. Я дальтоник.

– Ты чего творишь-то? А если встречный?

– Значит, сдохнем вместе. Или ты думаешь жить вечно? Не получится. Все одно когда-нибудь умирать. Короче…

Электропоезд прошел мимо станции Бахтеевка, едва не сбив нескольких человек, приготовившихся сесть в электричку. Диспетчер станции тут же доложил диспетчеру участка о нештатной ситуации. Последний, сообщив о происшествии, переключил семафоры, обеспечивая электропоезду «зеленую улицу».

Сиплый нагнулся к машинисту:

– Как звать тебя?

Радиостанция электропоезда издала сигнал вызова. Машинист нагнулся к ней, Сиплый приказал:

– Не трогать. Я спросил, как звать тебя?

– Петр! Петр Владимирович Савельев.

– Да ты что? Целый Петр Владимирович? Ну, тогда слушай меня внимательно, Петр Владимирович. На переезде, там, где от шоссе идет дорога на Курбаново, остановишь состав. Так, чтобы передние двери выходили прямо на середину дороги. Двери не открывать без моей команды.

– Но ты представляешь, что произойдет? Это же все направление встанет?

– И что? Чем больше составов встанет, тем лучше. Проскочишь переезд, я пристрелю твоего помощника, а в первом вагоне мои люди расстреляют всех баб, детей и подростков. Так что слушайся, Петр Владимирович, не бери греха на душу.

– Так вы все одно нас с Колькой и Антоном прибьете?

– Кто такой Антон?

– Полицейский, что привел тебя сюда.

– А?! Ошибаешься ты, Петр Владимирович. На хрена мне валить вас? И даже мента не тронем. И пассажиров. Всех отпустим, когда договоримся с властью. Хотя насчет мента я погорячился, насчет него обещать ничего не буду. Ему как карта ляжет.

– Пусть помощник займет свое место!

– Без базара! Работайте, мужики. Но без глупостей, коли пожить еще хотите.

Электропоезд остановился прямо на переезде.

Сиплый оценил работу машиниста: