Великие лишения и великие иллюзии до такой степени меняют природу человека, что казавшееся невозможным становится возможным и недостижимое – достижимым.

Вернейшее средство освободиться от надоевших истин – это перестать платить обычную дань уважения и благоговения и начать обращаться с ними запросто, даже с оттенком фамильярности и презрения.

Вообще гений, вопреки общераспространенному предрассудку, самое бестолковое, а потому и самое беспокойное существо. Чтобы испытать наслаждение от трагедии, нужно ее видеть только со сцены.

Главная прелесть лучшего в его трудной достижимости.

Горе тому, кто вздумал бы на земле осуществлять идеал справедливости.

Действительная опасность никогда не устранялась словами и теориями.

Европа давным-давно забыла о чудесах: она дальше идеалов не шла; это у нас в России до сих пор продолжают смешивать чудеса с идеалами.

Единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода.

Есть достаточно оснований к тому, чтобы недоверчиво относиться к жизни. Она столько раз обманывала нас в самых заветных ожиданиях наших.

Задача философии – научить человека жить в неизвестности, того человека, который больше всего боится неизвестности и прячется от нее за разными догматами.

Задача философии не успокаивать, а смущать людей.

Когда приходит настоящая нужда, глупый человек становится умным.

Когда человек замечает в себе какой-нибудь недостаток, от которого он никакими способами не может избавиться, ему ничего больше не остается, как объявить недостаток качеством.

Личная трагедия есть единственный путь к осмысленности существования.

Лучший и убедительнейший способ доказательства – начать свои рассуждения с безобидных, всеми принятых рассуждений.

Люди ужасно экономные и жадные существа. Им хочется побольше знать и покупать свои знания возможно дешевле.

Люди часто начинают стремиться к великим целям, когда чувствуют, что им не по силам маленькие задачи. И не всегда безрезультатно.

Мудрецы не больше знают, чем глупцы, – у них только больше храбрости и самоуверенности.

Мы живем в царстве призраков и боимся больше всего на свете хоть чем-нибудь нарушить торжественную гармонию завороженного царства.

На самом деле творец обыкновенно испытывает одни огорчения.

Негодованием можно на время подавить какие угодно запросы человеческой души.

Ненависть не разбирает средств.

Нет более противного и отталкивающего зрелища, как зрелище человека, вообразившего, что он всё понял и на всё умеет дать ответ.

Новые мысли, даже собственные, не скоро завоевывают наши симпатии. Нужно сперва привыкнуть к ним.

Нравственные люди – самые мстительные люди.

Образованным, много читающим людям нужно постоянно иметь в виду, что литература – это одно дело, а жизнь – другое.

Объясненный поэт – всё равно что увядший цветок: нет красок, нет аромата – место ему в сорной куче.

Очень оригинальный человек часто бывает банальным писателем, и наоборот.

Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова – особое, очень трудное дело, целое искусство.

Судьба охотнее всего смеется над идеалами и пророчествами смертных – и, нужно думать, в этом сказывается ее великая мудрость.

Творцы великих идей относятся очень пренебрежительно к своим творениям и мало заботятся об их судьбе в мире.

Тем, что для нас важно и нужно, чем мы дорожим и действительно любим, мы редко хвастаем.

Человек настолько консервативное существо, что всякая перемена, даже перемена к лучшему, пугает его.

Человек часто хочет, но не может.

Человеческие истины только и годны, что для служебных целей.

Читатель существует для писателя.

Чтобы сделать невозможное, нужно прежде всего отказаться от рутинных приемов.

Чтобы увидеть, нужно всем существом своим захотеть посмотреть.

Предыдущая
56/56