Пожиратель Душ - Орлов Антон - Страница 60

А если чуть-чуть расслабиться и повернуть голову направо или налево, картины открываются такие, что можно смотреть и смотреть, как в кино. Покачиваются высоченные побеги плаунов, покрытые листиками-чешуйками. Из зарослей выпархивают потревоженные птицы, ругаются вслед лугурду с двумя всадниками. Пронзительно-зеленые островки осоки с острыми, как ножи, верхушками смахивают на яркие декорации. В отдалении грациозно скользит другой лугурд, покрупнее Спиридона. До чего красиво эти существа двигаются, если наблюдать за ними с приличного расстояния и не вздрагивать… В тусклых водяных зеркалах отражаются облака. Из одного такого зеркала высунулась корявая темная рука, тощая, как у мумии, погрозила кулаком – и снова исчезла, только круги по воде пошли.

– Вы видели?! – выдавил чуть не свалившийся от неожиданности Ник.

– Ага, – беззаботно отозвался Дэлги. – Мы едем наглым образом вдоль границы его территории, как же тут не возмутиться? Он принял нас за себе подобных, вот и не стал нападать, а если бы понял, что мы люди, нам бы худо пришлось.

Кое-где на поверхности затянутых ряской водоемов виднелись белые и бледно-розовые цветы, похожие на кувшинки. Попадались и болотные грибы метровой высоты – сплющенные и сморщенные серые шары, украшенные оборками гигантские подобия земных поганок, отливающие синевой купола, блестящие, будто смазанные маслом.

Промелькнула стайка прыгунцов – словно масса синхронно брошенных резиновых мячиков; шума они создавали намного больше, чем громадный Спиридон.

Озера, обрамленные высокой тихой травой. Косматые перелески. Омуты. Ник подумал, что здесь была бы в самый раз избушка на курьих ножках.

Немного позже, когда он более-менее приспособился к верховой езде и налюбовался природой, у него появились вопросы.

– Куда мы едем?

– Проснулся! – с удовольствием констатировал Дэлги. – Едем, куда тебе надо, в Макиштуанское княжество. Сейчас завернем к озеру Люссойг, подарок ей оставим, а потом – прямиком на юго-запад.

– У нас есть компас?

– А кому он нужен? Без него верней дорогу найдем, в этих краях компасы врут.

– Как мы найдем дорогу?!

Теперь Ник озирался уже не с любопытством, а с тревогой.

– Я знаю, где юг. Там, – Дэлги небрежно махнул рукой налево. – Просто чутье, надежней любых приборов.

– Вы уверены? – спросил Ник упавшим голосом.

– Хочешь жить? Это радует… Не бойся, сгинуть в болоте в компании неисправимого пессимиста – это последнее, о чем я мечтаю.

Ник постарался воспроизвести в памяти карту Иллихеи.

– Может, нам лучше повернуть в Эвду? Это намного ближе, чем по диагонали через болото на юго-запад.

– Лугурды в ту сторону не ходят. Почему – этого даже я не знаю, хотя я, надо тебе сказать, знаю довольно много. Поэтому едем в Слакшат, других вариантов нет.

– А если нам вернуться в Ганжебду и найти какую-нибудь машину? – Ник смотрел на мокрый болотный ландшафт почти с отчаянием. – Можно ведь?

– Нежелательно, – Дэлги отвечал спокойно, словно речь шла об отвлеченной проблеме, не имеющей отношения к текущей ситуации. – Видишь ли, я-то думал, что неприятности только у тебя, но оказалось, у меня тоже. Меня хотят убить. Ничего особенного, обычная история. Дурная голова ногам покоя не дает, и заинтересованные лица специально за этим прикатили в Ганжебду. При других обстоятельствах я бы их проучил, но сейчас неохота связываться. Один ты отсюда не выберешься, почти наверняка снова угодишь в Убивальню. А если будешь вместе со мной, можешь случайно пострадать – и как же тогда мое благое намерение завязать с пьянством и зажить правильной жизнью? Поэтому я решил, что мы потихоньку смоемся и уедем болотами. Пусть парни потерпят со своими разборками до следующего раза.

– Мы можем заблудиться.

– Не можем. Я ведь тебе сказал – я знаю, где юг. Я его найду хоть с завязанными глазами, хоть наполовину в отключке. У меня вроде как внутренний компас.

Ника это утверждение не успокоило.

– В нашем мире был один деятель вроде вас. Иван Сусанин его звали.

– Ваш Сусанин против меня щенок.

– Это я уже понял, – пробормотал Ник, беспомощно оглядывая болотную ширь.

– Поговори мне еще, – беззлобно бросил Дэлги.

Потом достал из висевшей на поясе кожаной сумки с бахромой истрепанную карту, с минуту ее рассматривал и заставил лугурда повернуть направо.

Скоро Ник увидел гать. По уходившему в заросли настилу тащилась группа всадников то ли на ишаках, то ли на пони, с большими корзинами, притороченными к седлам. Заметив лугурда с двумя наездниками, они забеспокоились, повытаскивали из ножен оружие.

– Они хотят на нас напасть?

– Они боятся, что мы нападем, готовятся к обороне. Надеюсь, бинокля у них нет… – Дэлги взлохматил свои отброшенные назад волосы так, чтобы они упали на лицо. – Я ведь чемпион, примелькавшаяся в Ганжебде личность!

Он пустил лугурда параллельно гати, не приближаясь к ней.

Впереди показалось озерцо, почти сплошь затянутое ряской, с редкими черными просветами. Когда поравнялись с ним, Дэлги остановил Спиридона, извлек из-за пазухи переливающееся алмазное ожерелье с топазовыми и рубиновыми подвесками. Молча показал Нику, потом, размахнувшись, швырнул драгоценность в черную воду.

– Надеюсь, ей понравится.

– Это озеро Люссойг? – догадался Ник.

Надо запомнить эту картинку. Водоем совсем маленький, окружен травяными космами. К берегу прилепился одинокий раскоряченный куст, его свисающие ветви касаются ряски, листья мокнут в темной воде. Тихое, печальное местечко. И как она тут живет?..

Его размышления прервал громкий чавкающий звук. Справа что-то взметнулось. Одновременно с этим в воздухе сверкнуло смазанное полукружие. Извивающийся черный канат отлетел в сторону. Спиридон шарахнулся, издав плачущий выкрик. Ник чуть не свалился, однако успел ухватиться за страховочную петлю.

Лугурд вдруг встал как вкопанный. Теперь Ник увидел, что Дэлги держит меч, а внизу вяло корчится отрубленное щупальце, длинное и толстое, как слоновий хобот.

Из трясины, отделяющей маленькое озеро от гати, выглядывала черная лысая голова с двумя парами красновато горящих глаз. Ниже – как будто воротник из шевелящихся пиявок, нос и рот отсутствуют. Еще одно щупальце выпросталось из зыбучки, но дотянуться до людей не смогло.

Влажный шлепок, лугурда ударил в бок ком грязи. Животное попятилось. Следующая порция влепилась в морду. В нескольких сантиметрах от лица Ника свистнул клинок – это Дэлги разрубил в воздухе какую-то дрянь вроде дохлой рыбины. Щупальца мелькали, продолжая забрасывать пришельцев грязью, а черная голова с враждебно тлеющими глазами оставалась неподвижной, словно ее хозяин был случайным зрителем и в происходящем не участвовал.

– Действительно, грубиян! – осуждающе заметил Дэлги.

Ник готов был расплакаться, руки и ноги казались тяжелыми, ватными.

– Знаете, мне плохо… – пробормотал он, цепляясь за Дэлги.

Тот пришпорил лугурда, трясина с ее обитателем осталась позади.

Отпустило.

– Он нас гипнотизировал?

– Вроде того.

– А вы ему щупальце отрубили!

– Это для него ерунда. Он на своей территории, в истинном облике – регенерация мгновенная. Другое дело, удар по самолюбию.

– Я вот не понимаю, если эта земля считается проклятой из-за нечисти – так ведь она в Иллихее повсюду есть, даже в городах. Озеро Нельшби не называют проклятым, хотя там живет пожиратель душ. В чем разница?

Дэлги засмеялся.

– В чем суть здешнего проклятия – это не афишируется, и об этом мало кто помнит. Тебе тоже советую держать язык за зубами. Проклятие заключается в том, что этот край не принадлежит и никогда не будет принадлежать Империи, государственная власть тут невозможна. Сладкая мечта анархиста.

– А как же мутильщики, Ганжебда?

– В Ганжебде нет городской власти. Мутильщики – это всего-навсего банда, они сидят в Убивальне, заправляют гладиаторскими играми и больше никуда не лезут. Стража на воротах – другая банда, которая охраняет город и берет за это дань. Есть еще банда усмирителей, которая за плату наводит порядок и посредничает в разборках. Но если кто претендует на большее, у него начнутся фатальные неприятности. Почему так вышло – история долгая и темная. Сам понимаешь, для государства такое положение вещей, как чирей на заднице, поэтому официальная версия – над этим злосчастным краем тяготеет проклятие неопределенное, но очень-очень страшное.