Золото Черного Властелина (СИ) - Шеховцов Алексей Алексеевич - Страница 13

  - "Когда"?

  - Именно "когда". Посмотри на его морду, он не удержится. Так пусть лучше чудит под присмотром и без лишних глаз. Вдруг что-то дельное придумает.

  - Исполню.

  - Отлично, а теперь пошли к Сэйфе, логистикой заниматься, - Берхан застонал в ответ, Симран коварно улыбнулась, а Йесус-Моа покачал головой, глядя на "детишек".

  Ягба бодрым шагом отправился к лагерным шатрам под руку с Симран и слоном в хвосте, а Кааса чуть поотстал и потянул за собой друга.

  - Ты чего?

  - Брат, командир мне не нравится, - тихо сказал воин.

  - Не понял. Он же доволен, как слон, что тут плохого?

  - Он себя забросил. Толстеть стал, не видишь?

  - Ну... - удивлённо протянул Берхан, - что-то есть, да.

  - Он расслабился. Духом. Это плохо.

  - Чем плохо?

  - Трудно сказать, я чую.

  - Опять твоя оромская магия? - несмотря на шутливые слова, в голосе высокого мечника звучало настоящее беспокойство. Чутьём друга он не пренебрегал никогда.

  - Да, - ответил Кааса, - я останусь в Хайке, так что Ягба на тебе.

  - И что мне с ним делать?

  - Гонять. Учи его драться, видеть саванну, что угодно. Заставляй его думать.

  - Так он меня и послушает. Скорее Ягба меня построит, чем я его, - боец недовольно скривился.

  - Послушает. Я поговорю с Симран, она поможет.

  - Симран мне?

  - Да. Она его любит, значит, поможет.

  - Эй, что вы там застряли? - спереди донёсся голос обсуждаемого принца.

  - Идём, - крикнул в ответ Берхан и тихо добавил другу: - Я тебя понял.

  ***

  От очага по комнате разливался аромат кофе. Не смотря на то, что она не родилась амхара или тиграй, Агитуу знала толк в национальном напитке Эфиопии. Джебена уже успела вскипеть и сейчас доходила во второй раз. Гости шевелили ноздрями в предвкушении "аболя", первого кофейного благословения. Женщина была рада видеть гостей - после замужества дочери дом опустел, а прошлогодняя пристройка (приходилось соответствовать, раз уж сам принц в гости повадился) только лишний раз напоминала о том, что они с Бертой остались вдвоём. И, конечно, присутствовала толика тщеславия, как же - главнейшие люди деревни собрались у неё дома. Вот Тамар. Очень уважаемый монах, учёный муж и глава ордена Соломона. Он заведует алхимическими мануфактурами принца, а до этого преподавал в монастырской школе. Зенабу Аксумец - мастер строитель и тиграй. Его стараниями, дома в Хайке растут, как грибы после дождя. А ещё речка Анчерка обрела берега из чудесного камня-бетона и крутит теперь колёса. Зенабу Таджурский - тоже тиграй, но приехавший из Джибути. Он - мастер стеклодув. Из его пышущей жаром мануфактуры выходит множество диковин. Братья Дахнай и Архет - мастера портной и скорняк. И муж Агитуу, Берта-кузнец. Его бронза везде - и в броне воинов принца, и на кухне, и на полях. Все они - мастера ордена Бляхоносцев. Кроме Тамара - он монах, но власти у него даже поболее будет.

  Такие посиделки случались регулярно. Начались они с вечерних "лекций" принца, но продолжились и в его отсутствие, и стали традицией - мастера собирались на вечернюю кофейную церемонию и обсуждали дела насущные. В последнее время они всё чаще избирали для этого дом кузнеца.

  Зенабу-стекольщик крякнул в предчувствии удовольствия. Жена кузнеца уже вынесла поднос с изящными чашками-цини. Их делал отсутствующий сегодня мастер гончар - Гетей уехал на запад, смотреть какую-то хитрую глину в речной долине. Наконец Агитуу взяла джебену и плавно, как будто плывя, подошла к столику. Пышущая жаром и ароматом струя низверглась из кувшина и стала заполнять чашку за чашкой, не прерываясь ни на момент. Вот и последняя капля пролилась на поднос - так всегда случается, ибо начав лить кофе, нельзя останавливаться - иначе гуща всколыхнётся и осквернит благородный напиток. Мозолистые руки разобрали чашки, традиционно оставив лишь одну. Старый тиграй с наслаждением потянул чёрное блаженство. Как ему не хватало настоящего эфиопского кофе в магометанской Таджуре.

  А испив первое благословение, можно и продолжить беседу.

  - У меня хорошая новость, друзья. Мои сыновья нашли горючий камень в горах. Позавчера привезли пробы.

  - И как? - Встрепенулся кузнец. Его глаза прятались под веками среди ранних морщин. Постоянная работа с огнём дала ему привычку жмуриться практически везде.

  - Горит. Хорошо горит. Меньше дерева на уголь тратить будем, - старик довольно потёр старый, едва заметный, но очень длинный шрам на правой руке, - Тамар, что говорит Соломоново Разделение?

  - Суп там. Есть уголь - как Ягба рассказывал, а ещё есть столько всего, что тиграй ногу сломит, - оба Зенабу улыбнулись, - для начала - горючий газ. Горит ярко, хоть светильник делай. Ещё бы знать, как его удержать. В перспективе можно пользовать для Соломонова Разделения, если составной процесс наладить. Да, можно. Уголь будет жечь сам себя. Представляете, как если бы хойрос отрезал сам себе ногу, приготовил её и подал на стол?

  - Как кто? - Берта даже широко открыл глаза от удивления.

  - Свинья, по-гречески.

  Кузнец удручённо покачал головой и сказал: - Мало нам Зенабу, так ещё ты амхарский забывать стал. А свиней, вообще не едят. Монах...

  - Ну пусть не хоирос, а пумба, - тут Тамар перехватил негодующий взгляд старого мастера и вернулся к теме. - Так вот, в составе камня ещё есть что-то очень похожее на пчелиный воск. Вонючая водица. Смолы неизвестного рода. Дёготь... Но мы не уверены, дёготь ли это, или нечто похожее. Придётся Ягбу звать. Кроме самого угля я ничего не могу опознать с уверенностью.

  - Интересно, - пробормотал стекольщик, опять машинально поскрёбывая шрам, - столько лет прожил и так мало знаю.

  - Ты то что, - пророкотал кузнец, - я дожился до того, что меня моему же ремеслу принц переучивал. Слушай, что у тебя с рукой, ушиб?

  - Что? - вернулся в реальность старик, - да нет. Это ошибка молодости. Неопытный был, горячий... сильно обжёгся тогда. Помню арабский лекарь говорил, что потеряю руку, не смогу своим ремеслом дальше жить. Ан нет, выходили меня жена с матерью. Теперь только шрам и остался, как напоминание. О том, что думать надо, а не нахрапом лезть. - Хозяин дома понимающе хмыкнул в ответ. У него самого таких "напоминаний" хватало.

  - Берта, а ведь у меня к тебе есть животрепещущий рогатум, - вступил в разговор Зенабу-строитель, - что с металлумом?

  - А теперь ещё раз, медленно и по-амхарски, - остальные мастера лишь переглянулись, пряча улыбки. У аксумца было навязчивое влечение сыпать латинскими словами в присутствии "деревенских". Берте от этой привычки почему-то доставалось больше всех.