Контора Игрек - Орлов Антон - Страница 61

Поздоровавшись, Римма присела рядом с Энзо и вполголоса спросила:

– Кто тебя? Лорехауновцы?

– Зойг, – Энзо потрогал распухшую скулу. – Так звезданул, что я в отключке валялся, медавтомат показал сотрясение мозга. Ты же знаешь, какой удар у Зойга, – спасибо, что не убил.

– Он за Лорехауна?

– Не, за «сканера». Мы «сканера» били, а он защищать полез, – тревожно глянув по сторонам (знакомо-незнакомое помещение казалось заброшенным, словно сюда уже сто лет никто не наведывался, полотенца-распечатки слабо шевелились от дуновения кондиционеров), он прошептал: – Римма, это больше не Зойг!

– А кто? – опешила Римма.

– Зомби.

Энзо считал, что «сканер» взял разум гинтийца под контроль и тот превратился в живого робота, выполняющего телепатические команды.

– С тех пор как эту рыжую сволоту привезли на корабль, Зойга словно подменили. Сначала побил своих, а теперь ищет «сканера» – и как ты думаешь, зачем? Чтобы вместе с ним сбежать. Не, вслух он об этом не скажет, гинтийцы – народ хитрый, но зачем он медавтомат с собой таскает? Говорит, чтобы оказать помощь, если мутант кого-нибудь ранит, да только раненых пока не было: Пергу и санитаров «сканер» заколол, а двух ремонтников парализовал, чтобы разжиться рабочим комбинезоном и шлемом для маскировки.

– На камбузе говорили, те ремонтники были пьяные и сами забрались в «коконы», – вставила Римма.

– Пьяные и парализованные, – возразил Энзо. – «Кокон» же все фиксирует. А медавтомат нужен Зойгу для «сканера» – мы и рожу ему разукрасили, и печенки отбили. Гинтийцы темнить умеют, но Зойг словно помешался, и всех, кто поперек дороги встанет, поубивать готов, по нему видно. Товарищи для него теперь ничто, он же зомби и боится, что не успеет выполнить свою задачу, если другие раньше его до «сканера» доберутся.

Римма жестко прищурилась, чтобы скрыть страх: зомбирование, контроль над сознанием – это всегда ее пугало. Был бы здесь Маршал, он бы такого не допустил.

– Зомбируют в первую очередь слабаков, – произнесла она веским тоном, с расстановкой. – Это тебе информация к размышлению…

Зойга она разыскала три часа спустя в одиннадцатом отсеке, в дебрях продуктовых складов. На нем был бежево-коричневый комбинезон с нашивками, чистенький, нигде ни прорехи, ни пятнышка. Римма давно подметила: если гинтиец – это или неряха вроде профессора Пергу, или аккуратист вроде Зойга, золотой середины у них не бывает.

Ее взгляд скользнул по вздутым карманам на «молниях»: похоже, у него все полевое снаряжение при себе, от бластера и газовых гранат до набора отверток и респиратора… или там два респиратора? А через плечо висит на ремне портативный медавтомат, как и говорил Энзо.

– Здорово, – буркнула Римма, глядя на него исподлобья.

Зойга она и раньше недолюбливала, хотя уважала за крутизну. Он всегда был себе на уме, мрачноватый, сосредоточенный, от ее мистических идей отмахивался как от «девичьих суеверий» (Римма объясняла это его недалекостью и мужским шовинизмом). Когда он в домберге показал слабину (примечательно, что как раз там он впервые столкнулся с Полем Лагаймом), Римма ликовала: вот и вылезло наружу, кто чего стоит! А как он отделал добродушного Энзо – до сотрясения мозга, разве это не поступок предателя? Но ему все равно, он ведь зомби.

– Ты зачем «сканера» ищешь? – в лоб спросила Римма после прохладного и формального обмена новостями. – Это работа для корабельной службы безопасности, а не для полевых агентов.

– Хочу искупить ошибку, – бесстрастно процедил Зойг. – Пергу и его санитары привыкли иметь дело с дебилами, а здесь – парень с достаточно высоким уровнем интеллекта, с боевой подготовкой. Я должен был дать Пергу охрану, я несу ответственность за их гибель.

– Ребята на тебя обижаются. Фингалов понаставил почем зря.

– Сами напросились. Чуть не угробили источник ценной информации, а баллы потом с меня бы сняли.

Римма засопела в раздумье: гладкие ответы, все логично… В рассуждениях зомби может присутствовать логика, хотя собственной воли у них нет. Будь здесь Груша, он раскусил бы Зойга, но где сейчас бывший главный психолог «Гиппогрифа»? Наверное, рядом с Маршалом.

– А медавтомат тебе не лень таскать?

– Лень не лень, а по Уставу положено, – гинтиец, шагнувший было в сторону, остановился. – На корабле чрезвычайная ситуация, связь не работает. Если обнаружу пострадавшего и не смогу вызвать медиков – должен оказать первую помощь на месте. Ты когда в последний раз в Устав заглядывала?

– Выслуживаешься перед Лорехауном? – прищурилась Кирч.

– Соблюдаю Устав. Я не собираюсь из-за смены руководства портить свою карьеру и тебе не советую.

Зомбированный Зойг, не слушая больше Римму, свернул в проход меж двух рядов контейнеров. Или не зомбированный, а лояльный и расчетливый?.. Такой же наглухо закрытый, как эти контейнеры, глубоко посаженные черные глаза на смуглом лице напоминают замочные скважины. Римма не поняла, как с ним обстоит дело, и неопределенность была мучительной, словно разнылся зуб.

Впрочем, встреченному на обратном пути Энзо, а также Соне, к которой она ходила одалживать шампунь, Кирч многозначительным шепотом намекнула, что Зойг точно зомби, есть некие признаки, неоспоримо об этом свидетельствующие.

Вернувшись в каюту, она откопала в ворохе одежды под койкой форменный комбинезон. Почти чистый. Если на воротник и другие загрязнившиеся места наклеить заплатки, со стиркой можно не возиться. Только откуда бы заплатки вырезать?.. Но тут она забыла о форме, потому что ей вспомнился пьяный ремонтник со сварочным аппаратом, которого она встретила неподалеку от лаборатории Пергу.

В перламутрово-папоротниковом раю ничего не менялось, никто Саймона не навещал. Он то дремал, то грезил своим сногсшибательным фильмом, то бездумно рассматривал жемчужные на зеленом фоне листья папоротников. Покой и безопасность. Он узник Космопола, его права защищены великим множеством галактических конвенций, уложений, законов – словно над ним вздымаются своды незримой цитадели, и никто извне до него не доберется.

Лишь одно вызывало досаду. Он разгадал все загадки «Конторы Игрек», кроме последней: зачем нужны баллы, которые все так стремятся получить и боятся потерять? Наверное, он никогда уже этого не узнает…

Внезапно он ощутил чужое присутствие, повернул голову и обнаружил около мониторов двух дьяволов – ликвидированного Космополом Лиргисо и его пилота, шиайтианина Хинара, чей след затерялся на Незе с полгода назад.

– Доктор, если это вы, дайте мне антигаллюцин, – попросил Саймон слабым голосом. – А то вижу такую гадость, что мне сейчас дурно станет!

Дьяволы переглянулись.

– Саймон, соизволь пояснить, к чему или к кому относится сие уничижительное определение? – ледяным тоном поинтересовался Лиргисо.

Его опять обманули. Та женщина была не офицером Космопола, а сообщницей лярнийского выродка, и ее подослали к Саймону, чтобы она выведала про Поля без риска, что единственного свидетеля кондрашка хватит раньше, чем он успеет сообщить информацию.

– Но вы же его нашли? – с отчаянной надеждой спросил Саймон.

– Нет, – зло бросил Лиргисо.

Вот это совсем плохо… В какую сумму можно оценить такого «сканера», как Поль Лагайм? В восьмизначную-девятизначную, не меньше.

– Я же не знал, кто он такой! Он сказал, его зовут Томек, я и решил, что это обыкновенный геологоразведчик, а если б знал, не стал бы связываться, – Саймон торопливо лепетал оправдания, и ему казалось, что листья папоротников на стенах шевелятся тревожно и враждебно и все вокруг заполнено их страшным шелестом. – Почему он соврал, не представился? Я же понимаю, каких денег стоит хороший «сканер», но, может, еще удастся найти другого такого же, равноценного. Я, между прочим, знаю, где «Контора» берет своих «сканеров»!

– Саймон, ты никогда никого не любил, не правда ли? – все так же зло процедил Живущий-в-Прохладе. – Ты на это не способен, для тебя все измеряется в кредитках. Зато страдать ты способен… И какую бы безумную боль ни испытывал я, тебе будет еще больнее, это я гарантирую.