Чужое тело - Орлов Антон - Страница 46

– Все гуманные традиции Манокара уходят корнями в далекое прошлое, – ответил он обтекаемо. – Слабейшие должны поддерживать друг друга, в то время как сильнейшие ведут Манокар к великому будущему.

– Сколько в Приюте мужчин? – спросил Элмер.

– Ни одного, – строго сказал Гредал. – То, что мы здесь находимся, – беспрецедентное нарушение правил Приюта… Поэтому я прошу вас, господа, надолго здесь не задерживаться! Конечно, при необходимости в Приют допускаются врачи, техники, работники органов безопасности, но они делают свое дело, не вступая в излишние контакты с женщинами. Так заведено, такой порядок существовал здесь и сто, и двести лет назад… Я надеюсь, ваше любопытство удовлетворено и теперь вы согласитесь покинуть Приют Кротких Вдов?

Импровизированная «экскурсия» – это был блестящий ход. Элмер и Томек убрались, не накуролесив, а Гредал вернулся к себе в кабинет и сел писать отчет. Порки не будет. Он не просто спровадил туристов из Приюта Кротких Вдов, а сумел наглядно продемонстрировать им превосходство истинных ценностей Манокара над охватившим Галактику нравственным хаосом; он также показал, что способен держать под контролем разнузданных инопланетян – ценное качество для сотрудника госбезопасности. У Гредала зародилась слабенькая надежда, что эта сумасшедшая история с туристами не обернется для него крахом.

– И как мы теперь подберемся к этой Мее Ришсем? – Поль отхлебнул, морщась, обжигающе горячий кофе и буркнул: – Четыре тысячи двести тридцать восемь кротких вдов, застрелиться можно…

Стив со своей чашкой сидел напротив, на вращающемся стуле около компьютера. Стул этот был особый, фирменная модель «Дизайна Лагайм» – с виду хрупкая, но на поверку прочная и удобная конструкция из плоских переливчатых прямоугольников. Зеркальные очки Стив снял, «туристический» костюм с мишенью все еще был на нем. Рыжевато-серые глаза смотрели отрешенно и сосредоточенно. Поль не понял, услышал его Стив или нет, однако вскоре тот отозвался:

– Я тоже об этом думаю. Придется туда внедриться… У нас есть два варианта внедрения – один простой, другой посложнее. Вначале опробуем простой: завтра я отправлюсь туда как техник.

– Разве ты сойдешь за манокарца?

– Попробую.

О том, что вдова президента Мея Ришсем поселилась в Приюте Кротких Вдов, они узнали минувшей ночью: Стив наткнулся на эту информацию, когда потрошил базу данных одного из правительственных медицинских учреждений в Аркатаме. Посетить Приют и выследить Мею – вначале им представлялось, что это будет проще простого. Оказалось, это все равно что искать иголку – пусть не в стоге сена, но среди россыпи других таких же иголок.

– А сложный вариант какой?

– Потом скажу. Если первый не сработает.

Уклончивый ответ заставил Поля насторожиться. Как и мелькнувшее на миг выражение, нерешительно-виноватое, несвойственное Стиву. Когда начальство Поля смотрело на него с таким выражением, это означало, что запланированный выходной отменяется, вместо отдыха придется лезть в какую-нибудь чертову дыру.

– Ты хоть намекни.

– Если ничего не выйдет у меня, внедришься ты, – неохотно расшифровал свою мысль Стив.

– Думаешь, я сойду за манокарца? – Поль скептически прищурился. – Наши ребята иногда внедряются в банды, но я никогда этим не занимался. У меня другая специализация. Надо будет – рискну, только я не уверен в результате. А если туда автоматику заслать?

– Там местной автоматики до черта, как и во всех манокарских заведениях. В два счета засекут.

Поль кивнул и переключился на другую тему:

– Знаешь, на что похож Манокар? На комп, в котором все отлажено и подчинено строгой иерархии, для каждого файла своя папка и все операции жестко регламентированы. А мы с тобой – вроде компьютерного вируса.

– Ага, – сразу подхватил Стив. – Только мы не первый вирус, а второй. Первый поработал за некоторое время до нас, вот это меня тоже очень интересует… Причем мы с тобой – довольно безобидный для системы вирус, производим внешние эффекты, но пока ничего не портим. А первый тут много чего попортил, хотя и не заявлял о своем присутствии на каждом шагу, как это делаем мы.

– Ришсем? – предположил Поль.

– Нет. Ришсема можно сравнить с программой, которая должна была модернизировать устаревшую систему. И начало было хорошее, но вдруг эта программа стала сбоить и откалывать странные номера. Кстати, по времени перелом в настроениях Ришсема совпадает с признаками, указывающими на присутствие первого вируса. Только учти, я сужу по косвенным данным, других у меня пока нет.

– Хорошо бы узнать, кто это. В смысле, вирус номер один.

– Незадолго до нашего прибытия на Манокар он перестал проявлять активность. Затаился. Я все жду, когда он опять себя обнаружит.

Что может чувствовать компьютер, работающий в режиме непрерывной выдачи информации? Наверное, ничего. Компьютеры не чувствуют. Зато человек, которого накачали мезгеном, ощущает изнуряющий внутренний жар и вдобавок – словесное недержание, непреодолимую потребность рассказывать, рассказывать, рассказывать… Память похожа на взбаламученный заиленный пруд, все ее прежде упорядоченные слои подняты и перемешаны, воспоминания наползают друг на друга.

Сначала Тина старалась справиться с этим хаосом, удержать слои от окончательного перемешивания. Потом ей стало не до того, все силы уходили на защиту своего «я» от активированных отголосков прошлого. На вопросы Лиргисо она отвечала как автомат. После каждого вопроса жар – или то, что она определила как «жар», – усиливался, и был только один способ от него спастись: выдать запрошенные данные. Иногда она добавляла кое-что от себя: говорила, что мечтает прикончить Лиргисо, или просто ругалась, как пьяный тергаронский сержант.

Ругань заставляла Лиргисо морщиться, но он терпел. Его интересовали все инструкции и объяснения, которые Тина когда-либо получала от Стива, вплоть до малейших подробностей; все демонстрации, тренировки, примеры.

Дважды Тина была близка к обмороку, и Лиргисо вводил ей стимулятор. Он выглядел одержимым. Не приходилось сомневаться, что ради этой информации он не остановится ни перед чем.

– Тебе все это впрок не пойдет, – балансируя между забытьем, куда не давал ей соскользнуть стимулятор, и начинающей плавиться от перегрева реальностью, прошептала Тина. – Ты психопат, и амбиции у тебя как у классического психопата. Дай мне выспаться, завтра продолжим.

– Завтра нельзя. – Лиргисо смотрел на нее сквозь крышку «кокона», в его синих глазах горели холодные лихорадочные огоньки. – Тогда придется ввести тебе еще одну дозу, а это вредно. Я видел, что происходит с людьми после таких опытов, я же не в первый раз пользуюсь мезгеном.

– Скотина.

– Мы должны закончить сегодня. После этого сможешь отдохнуть, «кокон» выведет всю отраву из твоего организма, до последней молекулы, а сейчас не будем терять время. Тина, вспомни, когда я готовил для вас информационный пакет по Лярну, я тоже находился на грани истощения, и вы тоже с этим не считались! Надеюсь, ты усвоишь этот урок.

– Так бы и дала по морде…

– Я разрешу тебе это сделать, но потом. Тина, это жизненно важная для меня информация, я не могу от нее отказаться! Продолжаем. Что говорил Стив, когда пытался научить тебя бесконтактно воспламенять предметы?

Наконец у нее не осталось ничего, скрытого от Лиргисо. На всякий случай он задал два десятка контрольных вопросов, потом обессиленно откинулся в кресле. Он тоже казался измученным, под глазами залегли тени, слившиеся с серебристо-серой подводкой. Протянул руку, взял у робота чашку с кофе, машинально отхлебнул. На откидном столике робота уже стояло несколько пустых чашек разной формы, из черного полупрозрачного стекла.

– Теперь ты свалишь отсюда? – спросила Тина.

– Что?.. – Лиргисо встрепенулся, словно звук голоса вырвал его из полусна. – Да, свалю… Фласс!.. – Рука с чашкой дрогнула, он изумленно раскрыл глаза. – Я уже начинаю изъясняться, как ты! Вот до чего доводят постоянные контакты с людьми… У Живущих-в-Прохладе это называется – потерять стиль.