Антираспад - Орлов Антон - Страница 35

– Ну да. – Норберт растерянно кивнул.

– Просто восхитительно! – Губернатор зло рассмеялся, потом, посерьезнев, приказал: – Сегодня вечером явишься домой, на семейный суд. Понял?

– Папа, где Илси? – в отчаянии спросил Норберт.

– Я знаю, где она, не сомневайся! – Губернатор многозначительно посмотрел на него и отключил связь.

– Нор, сколько денег ты дал своей сестре? – жалобно спросила Аманда.

– Два валедора. Чтоб мороженого купила...

– Значит, нас обвиняют в том, что мы укрыли от налогообложения два валедора?! – Она потрясенно поглядела на Мартина Паада, на Гестена, на своих подчиненных. – Такого еще не было... Да что же вообще творится?

В наступившей тишине стало слышно, как бурлит закипевшая жидкость в водонагревателе.

– Норберт, по-моему, вам стоит сходить туда сегодня вечером, – заметил Мартин. – Постарайтесь выяснить, где ваша сестра.

– Я так и сделаю, – пришибленно согласился Норберт.

Зеруат принял у Аманды большую стеклянную кружку, поблагодарил вежливым кивком. Он только сейчас узнал, что его телохранитель – сын губернатора. Осторожно отхлебнув, бросил взгляд на полноватое, твердо очерченное лицо Паада. Когда лидонец следом за Норбертом вошел в офис, Зеруата охватил страх, однако в следующее мгновение его старый искушенный мозг лихорадочно заработал. Быть может, этого авантюриста удастся использовать... Если женщина-эмиссар все еще на Валене, пусть Паад отнимет у нее зонд и брелок – он молод и полон сил, сумеет с ней справиться. А после в игру вступит Ответственный по Безопасности Теневого Сената Раглоссы... Хорошо, что он захватил с собой сервокостюм, – будто предчувствовал, что это нелишний груз. Встроенный инъектор через равные промежутки времени впрыскивал в кровь строго отмеренную дозу анестезирующего лекарства, и он не ощущал боли в избитом теле.

Зеруат вспомнил, как произошла катастрофа: Аманда оставила его одного в кафе под открытым небом, на площадке, обнесенной ажурной белой решеткой. Вокруг бурлила толпа, и он сидел, словно в клетке. Вдруг возникло интуитивное ощущение опасности. Он встал из-за столика, стараясь не торопиться, расплатился и, преодолевая ужас, шагнул в людской водоворот. Чувство опасности не исчезало. Озираясь в поисках Аманды – или Норберта – или местных блюстителей порядка, он заметил около древней постройки из льдисто-голубого псевдостекла светловолосую девочку, сестру своего телохранителя.

– Пойдем со мной, – поравнявшись с ней, хрипло позвал Зеруат. – От этого зависит жизнь Норберта!

Та взглянула на него, испуганно раскрыв темно-синие глаза, а Зеруат с горькой иронией подумал, что в его словах нет обмана: жизнь Норберта, равно как и жизни других обитателей агрессивных миров, будет длиться либо прервется в зависимости то того, завладеет ли Раглосса Нуль-Излучателем. Они быстро пошли рядом по аллее; Зеруат надеялся, что преследователь отстал и не видит их в толпе.

– Возьми. – Он сунул девочке зонд и брелок. – Спрячь в надежном месте, потом отдашь своему брату. Это не должно попасть в чужие руки! Теперь беги отсюда.

Толпа вынесла его на набережную Чанта, и он уже начал думать, что спасся, но тут голова закружилась, ноги обмякли. «Парализующая капсула...» – успел догадаться Зеруат. Очнулся он в комнатушке без окон, освещенной единственным тусклым плафоном (как позже выяснилось, это было служебное помещение павильона игровых автоматов). Над ним склонилась женщина, одна из пассажирок «Тарана». Зеруат молчал, пока мог, но инъекция веритола, боль и угрозы сделали свое дело. Не помогла даже гипноблокировка, которая должна была защитить его мозг от воздействия веритола. После того как он в четвертый раз беспомощно повторил, что зонд у Илси, губы женщины раздвинулись в хищной удовлетворенной усмешке. Ответственный по Безопасности понял, что сейчас его убьют, и воспользовался суспаном.

Он не посмел бы, если б не чувствовал, что его секунды сочтены. Суспан – это малая смерть. Кратковременный визит в небытие. Раглоссианские химики создали его по заказу Зеруата, аналогов цивилизованный мир не знал. Приняв дозу суспана, человек на час-полтора превращался в труп – даже опытный врач не заподозрил бы подвоха, – а потом снова оживал. Капсула с препаратом была спрятана в одном из фальшивых зубов, и когда Зеруат вспоминал о ней, по спине начинали ползать мурашки. Можно ведь раскусить ее случайно... Однако она спасла ему жизнь: видимо, женщина-эмиссар решила, что он умер от инфаркта, и не стала добивать мертвеца.

Очнувшись, Зеруат увидал над собой людей в полицейской форме, еще кого-то в штатском.

– Не покойник, – констатировал один из полицейских. – Шевелится.

И потянулся за передатчиком, чтобы вызвать «Скорую помощь».

Больше всего Зеруат сожалел о том, что оставил в футляре листок со схемой. Если бы он хранил его в другом месте! Отвечая на вопросы денорского эмиссара, он сказал, что зонд удалось отыскать с помощью брелка-индикатора, упоминание о котором имеется лишь в одном из древних источников – в личном письме императора Юнатана II к престолонаследнику, похищенном агентами Теневого Сената несколько столетий назад из архивов Империоведческого музея на Алзоне вместе с другими документами (в ту пору некоторые из раглоссиан все еще были способны на отчаянные действия). А сам брелок был куплен с аукциона при жизни Зеруата. Его выставили на продажу как бесполезную дорогую безделушку, и о его истинном назначении никто, кроме Ответственного по Безопасности, не догадывался. Сказал, что пульта в затопленном котловане нет, Норберт искал, но не нашел. Однако о схеме он так и не упомянул, поскольку денорка о ней не спрашивала. Схема и для него была сюрпризом... Если бы он своевременно выложил ее из футляра! Теперь остается только сожалеть, сгибаясь под тяжким гнетом ответственности.

Зеруат краем глаза покосился на Паада и опять поднес к губам свою чашку. Ему сейчас очень нужны сильные чужие руки. Пусть посланцы агрессивных миров сцепятся друг с другом из-за Нуль-Излучателя – эмиссар мудрой Раглоссы дождется, когда эти двуногие звери забудут об осторожности, и уйдет с добычей.

На второй день карнавала жители Венеды вошли во вкус: на центральных улицах гремела музыка, шумно веселились люди в масках, слонялось много пьяных. Норберт вел машину, почти не обращая внимания на праздничную суету. Тревога за Илси не исчезла; он и хотел, и боялся узнать, что случилось с сестрой, только потому и поехал на «семейный суд». Он один во всем виноват. Карен спросила: «Там на расстоянии вытянутой руки что-нибудь видно?» И он ответил: «Ни черта не видно». Каким образом Карен догадалась, что он нырял в затопленный котлован? Перед этим он сказал, что его клиент собирается покинуть Валену, насчет собак и кошек – вроде бы ерунда... Это он, хреновый телохранитель, подставил Гестена и сестру, и обвинять больше некого!

Он свернул в аллею, где выстроились нарядные дворцы членов правительства. Его отец, губернатор Чантеомы, пользовался обещаниями, как разменной монетой, и выполнял свои обязательства в порядке исключения, один раз из двадцати. Получается, что Норберт унаследовал его качества... Затормозил у ограды, отлитой из блестящего темно-красного металла, поглядел на трехэтажное белое здание – резиденцию отца и медленно, словно преодолевая сопротивление неощутимой, но вязкой среды, побрел к подъезду. «Я согласен стерпеть что угодно, только пусть она будет жива и невредима».

Охранник сказал, что ему велено подождать в вестибюле, и Норберт ждал полтора часа, то меряя шагами тускло-зеленый каменный зал, то замирая неподвижно у колонны. Наконец его позвали наверх. В холле на третьем этаже сидели отец (величественный и суровый), тетка (откровенно страдающая) и невзрачная дальняя родственница из Соледада (Норберт ее знал, но не помнил, как зовут).

– Явился... – измученно произнесла тетка.

Вслед за этим повисло томительное молчание.

– Вы знаете, где Илси? – Норберт обвел их взглядом.