Америка. Исчадие рая - Злобин Николай Васильевич - Страница 5

Всем известны косметические зеркала, которые увеличивают изображение, чтобы человек мог внимательно рассмотреть состояние кожи на лице. Я же умудрился купить в США зеркало, которое уменьшает отражение! До сих пор никто из моих гостей не сумел сообразить, для чего это зеркало было произведено. Впрочем, думаю, что вы, уважаемые читатели, порывшись в моей коллекции американского торгового абсурда, поставили бы на первые места другие предметы, созданные для ещё большего комфорта в быту, — тем более что собрание до сих пор пополняется регулярно.

Россия — страна ступенек

Как бы то ни было, все, о чем я рассказывал вам выше, так или иначе подтверждает мысль о том, что Америка на самом деле очень удобная для жизни страна — должно быть, самая удобная в современном мире. При всех проблемах, глупостях и нелепостях, которыми полна американская действительность (как, впрочем, и действительность любой другой страны), все в США делается с учётом элементарного удобства для среднего человека. Американец требует комфорта — и только потом всего остального. К этому быстро привыкаешь, перестаёшь замечать, и этих удобств больше всего не хватает, когда приезжаешь в другую страну. Мне кажется, что мысль об обязательной комфортабельности жизнеустройства стала частью нормального американского менталитета. Помню восторженную реакцию моей бывшей американской жены, когда она впервые приехала в Москву. Но её восхищение нашим огромным и красивым городом, которое она, гуляя вместе со мной по улицам, совершенно искренне выражала, периодически сопровождалось вопросами, которые сам я ни разу себе не задавал и не знал, что на них ответить. Мне, москвичу, такие вопросы просто не приходили в голову. Приведу только два примера из множества. Однажды мы стояли на перекрёстке Ленинского и Ломоносовского проспектов. Моя жена удивлялась ширине этих улиц. Наверное, ни в одном городе США нет таких широких проспектов и таких огромных перекрёстков, как тот, на котором мы стояли, — представьте себе, например, Нью-Йорк или Чикаго. Причём, заметьте, это не самый большой московский перекрёсток, есть в столице и побольше. Я понимал, что эти улицы так широки, в частности, потому, что земля, по которой они прокладывались, была общенародной и при строительстве не стоила ничего, однако испытывал в этот момент чувство гордости за Москву и даже определённого превосходства над американцами. Выразив удивление размерами перекрёстка, моя бывшая жена задала неожиданный, но очень американский вопрос: «Когда строили этот огромный перекрёсток, кто-нибудь думал о том, как пожилые люди, пенсионеры и инвалиды будут его пересекать? Для какой-нибудь русской бабушки перейти проспект, чтобы купить хлеба на другой стороне, — задача практически невыполнимая. Особенно русской зимой. Как они выходят из положения?» В этом — вся Америка. Я понимаю, что вопрос для россиянина наивный, но он лежит в русле среднего американского менталитета, сводящего все явления в первую очередь к простым бытовым удобствам и ещё более простой заботе о людях.

Второй пример поразил меня ещё больше. Поездив по Москве и России, моя бывшая жена сделала неожиданный вывод. «Россия, — сказала она, — страна ненужных ступенек. Везде, куда надо заходить, обязательно есть ступеньки, на которые ты должен подняться и функциональное значение которых, мягко говоря, неочевидно». Действительно, чтобы попасть, например, в мою московскую квартиру в одной из сталинских высоток, надо сначала подняться на полтора десятка ступенек к подъезду, а потом преодолеть ещё пару десятков, чтобы дойти до лифта. Я всегда воспринимал эти мраморные ступеньки как важную, даже пафосную, архитектурную деталь. Моя бывшая жена сразу увидела в этом проблему. Для пенсионеров и инвалидов, мам с колясками, людей с чемоданами, врачей «Скорой помощи», носильщиков и т. д. С этого момента я стал обращать внимание на российские ступеньки и поразился их невообразимому количеству — от подъездов жилых домов до госучреждений. Я никогда не замечал этой стороны московской жизни. А кто из вас замечал? В последнее время новые дома иногда строят без ступенек, но в массе своей россияне просто окружены ступеньками, по которым им надо ходить каждый день по многу раз. Апофеозом, с точки зрения моей бывшей супруги, стал один из главных московских вокзалов, где, видимо, по прихоти архитектора, почти в центре зала приходится подниматься по ступенькам только для того, чтобы через несколько метров по ним же спуститься — что делает бессмысленными привычные уже всему миру чемоданы на колёсиках.

Я понимаю, что для большинства россиян это мелочь, на которую никто никогда и внимания не обращал, особенно молодёжь. Типичной американке надо было прилететь за тысячи миль, чтобы обратить моё — коренного москвича — внимание на эту особенность традиционной российской архитектуры. Ещё сильнее её удивили во время той поездки милиционеры, которые спокойно курили, явно находясь при исполнении служебных обязанностей. В США увидеть Регулировщика движения с бычком в углу рта просто невозможно... Чтобы закончить пока тему о первом путешествии в Россию моей бывшей жены, родившейся и выросшей в Техасе и так не выучившей ни одного слова по-русски, могу признаться, что гигантское впечатление на неё также произвели цены в московских ресторанах и магазинах. До этого она была абсолютно уверена, что я ее разыгрываю.

Впрочем, должен признаться, что самым экзотическим зрелищем для неё стали мужчины с борсетками, которых она, естественно, видела в Москве в большом количестве. В США лишь представители сексуальных меньшинств ходят с чем-то типа борсеток, да и то далеко не все. Действительно, потом я не раз замечал, что для среднего американца распространённая в России привычка представителей сильного пола носить с собой маленькие сумочки, иногда через плечо, кажется, мягко говоря, странной, особенно в сочетании с традиционным обликом наших мужчин. Столь же неоднозначно выглядят в глазах местных российские туристы-мужчины, которые разгуливают по Нью-Йорку, помахивая борсетками, — имейте это в виду. Ещё одним сильным московским впечатлением для моей бывшей жены стало множество мужчин в сильно зауженных джинсах, которые в тот момент уже вышли из моды, а также молодёжи, одетой в стиле нью-йоркских подростков афроамериканского и латиноамериканского происхождения. Что касается женщин, то ее поразила их манера постоянно надевать полупрозрачные вещи, через которые явственно просвечивает нижнее белье, что совершенно неприемлемо для американок — даже, скажем так, не отличающихся строгостью поведения. Стоит ли говорить о туфлях на высоченных каблуках и платформах, которые носит в США лишь определённая категория представительниц прекрасного пола и которые в обиходе называются « f * ck те, baby ! » ? В Москве, как вы понимаете, в подобных туфлях ходят тысячи юных девушек, добропорядочных мам, а то и молодящихся бабушек.

Конечно, ко всем этим чисто внешним особенностям не стоит относиться слишком серьёзно, однако желательно иметь их в виду, собираясь в путешествие в США. Стоит к этому добавить удивительное для американца отсутствие на улицах российских городов инвалидов, которых вы легко можете увидеть практически везде в США. Об этом феномене я уже писал в предыдущей книге. Однако, если посмотреть глубже, то на американцев, как правило, сильное впечатление производит отношение россиян к детям и престарелым. При всей неприспособленности страны для нормального жизнеобеспечения этих категорий граждан, при всех разного рода безобразиях, которые регулярно происходят с ними в России, видно, что отношение к ним в подавляющем большинстве случаев строится на любви, заботе, привязанности, личной ответственности и т. п. В США в этих отношениях все же присутствует больше формальностей, правовых и финансовых аспектов. Для многих американцев, в отличие от россиян, дети — это скорее ещё и своего рода социальный семейный проект, а не просто человеческая потребность. Вообще, характер внутрисемейных отношений в США и России различается, иногда существенно. Но об этом позже.