Ангел в доме - О'Риордан Кейт - Страница 67

– Не опускай руки, дорогой, – продолжала Бонни. – Может быть, виной всему какая-то трагедия в ее жизни. Дядюшка на чердаке… согласись, это ненормально. Ты должен ей помочь.

– Как именно? Предложить услуги сутенера?

– Не говори ерунды. Ты отлично меня понял. – Деятельная натура Бонни взяла свое; сбросив меланхолию, она вновь была готова штурмовать препятствия. – Найди ее. Скажи, что тебе плевать на ее работу. Это ведь правда. Ты с ума по ней сходишь, поэтому все примешь. Боже, абсолютно все! Ни одна женщина против такого не устоит. Добейся ее, сын, и вытяни из этого кошмара.

– Уже пытался, Бонни. – Роберт задумался на миг, мотнул головой: – Нет. Ничего не выйдет.

– Ты любишь ее?

Он кивнул. Молча. Безнадежно. Бонни стиснула его ладони.

– Так узнай, что она прячет под маской. Все мы что-то прячем, Роберт. Все до единой. Это наш щит. Никогда тебе не узнать настоящей любви, если ты не дашь себе труд заглянуть внутрь. Пробиться внутрь.

– Бонни, – он отдернул руки, – нет никакой маски, никакого щита. Она шлюха, только и всего. Ясно тебе? Финита. Наверное, я смог бы с этим жить…

– Еще как смог бы.

– …Но ей нравится, понимаешь? Нравится быть проституткой. Вот в чем проблема. Ей нравится.

– Это никому не нравится! – рявкнула Бонни. – Думаешь, мне нравилось?

Анжела не сомневалась, что умерла. Вот сейчас откроет глаза, увидит внизу пустошь и убедится. Ох, голова. Расплющена, как гнилая дыня. Что это за тоскливый вой рядом? Глянуть одним глазком? Вместо пустоши – почерневшие балки. А если глянуть двумя? Майки! Страдает. Руки заламывает, головой трясет.

Забыв про головную боль, Анжела счастливо улыбнулась. Оставил свой чердак! Ради нее! Права была Мэри Маргарет: нужно использовать все, что им дорого. И ведь верно – дядя Майки ее очень любит. Анжела стиснула дядюшку в объятиях, слегка поморщившись от стука в висках. Бог с ними, с ушибами, она ведь цела. Руки-ноги на месте, ни одна конечность не отломилась. Кажется.

– О, дядя Майки! Ты спустился. Не волнуйся, я в порядке, ничего не сломала.

Майки не разделял ее восторгов. Отметив улыбкой вернувшееся сознание Анжелы, он съежился и напрягся в страхе; тоскливый взгляд обратился наверх, где остались уют и безопасность привычного кокона.

– Хочешь вернуться? – шепнула Анжела. Он закивал.

– Ладно. – Кряхтя, она поднялась с пола, взяла дядю под руку. – Пойдем.

Они вместе поднялись по лестнице, по очереди забрались на чердак, и Майки тут же забился в свой угол, устремив на Анжелу темный взгляд – не сердится ли? Анжела качнула головой. Здесь его дом, его мир. В который раз права Мэри Маргарет: есть люди, не приспособленные для нормальной жизни. Либо родились такими, либо потеряли эту способность. Анжела, сколько себя помнила, мечтала вытащить дядюшку с чердака. А он мечтал о том, чтобы остаться здесь навсегда.

– Можно, я открою окно? – попросила она. – Совсем чуть-чуть?

Майки улыбнулся. Вечерний ветерок нырнул внутрь, пронесся по углам жилища, долгие годы не знавшего свежего воздуха. Серебристый луч лунного света вырвал из темноты лицо Майки. Откинув голову, старик залился восторженным детским смехом. И Анжела рассмеялась вслед за ним. Нет больше вопросов. Решение принято.

Совсем юная проститутка, почти ребенок, нагло выдувала пузыри жвачки ему в лицо, оглядывая с ног до головы, оценивая, прикидывая. Роберт упорно повторял одно и то же – Анжелу знаете? Небольшого роста, худенькая, черные волосы ежиком, забавная походка… Пока не добился наконец проблеска понимания в глазах девицы. Она ткнула пальцем в дверь в другом конце здания, равнодушно развернулась и ушла вверх по ступенькам, потеряв всякий интерес к бесперспективному типу. Роберт не мог представить Анжелу с таким каменным лицом, а уж смириться тем более. Но придется. Он ведь и пришел сюда для того, чтобы принять все и смириться со всем.

Дубовая дверь открылась на его стук, на пороге стояла маленькая старушка в монашеском платье. Монашка щурилась, словно отвыкла от нормального дневного света. Одна щека оттопырилась – от конфеты, наверное, – но сморщенное личико светилось доброй улыбкой. У Роберта даже на сердце потеплело.

– Я ищу Анжелу, – сказал он. – Спрашивал у ваших соседей, но меня послали сюда. Она здесь?

– Она тебе постель обещала, котик? – Старушка с явным недоумением рассматривала Роберта. – Ты вроде как и не дошел еще.

А ведь улыбалась, ведьма.

– Мне нужно с ней поговорить, больше ничего, – зло сказал Роберт.

Ведьма и бровью не повела.

Следуя ее приглашающему жесту, Роберт ступил в мрачную прихожую. Обитые темным деревом стены. Кислый запах плесени и немытых тел. Несколько жалкого вида субъектов тенями скользнули мимо, добавив к этому букету запах мочи и гниения. Лицо Анжелы неотступно стояло перед глазами Роберта. Боже, что могло привести ее в такое место, что могло толкнуть на такую жизнь? Хорошо еще, размалеванных девиц не видно. Пока.

– Вам лучше поговорить с матушкой. – Ведьма в монашеском одеянии засеменила по длинному темному коридору.

– Это вы здесь всем заправляете? – бросил Роберт ей в спину.

– Да, котик, делаем что можем.

– Понятно. – Его трясло от злости. – Держу пари, на многое глаза приходится закрывать.

– Ой, на многое, котик. Вы и представить себе не можете, – хихикнула старуха, робко стукнув в массивную дверь.

– Что еще? – раздался звериный рык.

– Тут… джентльмен пришел… Анжелу ищет. – Монашка приоткрыла дверь, подтолкнула Роберта и убежала прочь с невиданной для своего возраста скоростью.

– Закройте! – гаркнула толстая женщина с черной щетиной над верхней губой.

Роберт повиновался и замер, как провинившийся школяр перед директрисой. Да-а. Ничего себе атаманша… сущий дьявол. Рукава блузы закатаны до локтей, руки как березовые стволы, сигарета в зубах и откровенно непристойный прищур крохотных глазок.

– Кто такой?

– Роберт…

– Роберт, значит, – прервала атаманша. – А сюда явились за Анжелой. – Она затянулась как следует, выдохнула и уставилась на него сквозь пелену сизого дыма. – Так. Картинка начинает складываться. И кто ж такой – субботние лекции по истории искусства или воскресная термодинамика?

– Прошу прощения? Позовите Анжелу. Или сообщите, что к ней пришли, а я подожду на улице.

– Ее нет. Уехала домой.

– В смысле… в Ирландию?

– Нет, в Бейрут. Куда ж еще, как не в Ирландию? Что вам от нее понадобилось?

Сесть она не предложила, и Роберт с каждой секундой чувствовал себя все неуютнее.

– Мне бы хотелось сначала поговорить с Анжелой, если не возражаете. Это… это очень личное.

Атаманша вонзила в него непроницаемый взгляд. Раздавив окурок в пепельнице, вновь оглядела с головы до ног. Потом пожала плечами и потянулась за блокнотом.

– Иначе не найдете, – объяснила она, вычерчивая карандашом схему. Вырвав листок, протянула Роберту, но тут же отдернула руку. – Настроены вы решительно, как я погляжу.

– Более чем решительно, уверяю вас. – Роберт попытался вырвать листок из ее рук, но «мадам» – кажется, так эта должность у шлюх называется? – оказалась шустрее. – Будьте любезны, дайте мне адрес, и я вас больше не потревожу. – Его выворачивало от ненависти к этой стерве со слишком опытным взглядом и наглым тоном.

– Что вам надо от нее?

– Не ваше дело.

– Будущее Анжелы – мое дело! – рявкнула она.

– Ну уж нет. Ее прошлое – возможно. Но с ним покончено. – Ярость его усиливалась с каждой секундой. Да от нее еще и джином несет. Небось состояние сколотила на таких же несчастных созданиях, как Анжела. Хорошо устроилась, сука. Ну погоди, узнаешь, что я о тебе думаю. – Лучше бы помогли ей, чем позволять заниматься… этим. Ей что, плохо? – Как ему сразу не пришло в голову! – Ее обидели?

– Можно и так сказать. Однако довожу до вашего сведения, молодой человек, что я себе язык стесала, пытаясь ее отговорить. Предупреждаю, Анжела упряма как черт.