Ангел в доме - О'Риордан Кейт - Страница 57

Две недели. Всего две недели – и мечта ее жизни наконец сбудется. Что такое четырнадцать дней в сравнении с годами, которые ей пришлось ждать? Уверена, обеты, произнесенные вслух, развеют все ее сомнения. Абсолютно уверена, что ничего подобного не произойдет. Анжеле хотелось сесть. Ноги не держали ее.

– Марти я лично, – сообщил человек, сидевший на скамейке.

Он оглядел Анжелу, которую била крупная дрожь, и отдернул руку с банкой пива. Должно быть, решил, что ей срочно требуется опохмелиться. Анжела слабо улыбнулась:

– А я – Анжела.

Марти кивнул, шумно отхлебнул из банки и уставился в пространство над рекой. Анжела дрожала так, что хлипкая скамейка ходила ходуном. Она встала. Рухнула обратно. Застонала, уронив лицо в ладони:

– Господи, что со мной происходит?

– Сердце разбили? – поинтересовался сосед.

– Нет, вовсе нет, – прошипела Анжела, резко вскидывая голову.

– Извини. – Старик пожал плечами, снова припал к банке и забормотал что-то, дергая плечами в такт разговору с самим собой.

Анжела устыдилась своей грубости.

– Просто растерялась, – объяснила она мягче. – Не позволите? – Выхватив из рук Марти банку, она вылила в рот добрую половину. У бедняги руки чесались вернуть свое, однако правила приличий не позволяли, а хорошие манеры он уважал, что в немалой степени поспособствовало его нынешнему бездомному положению.

– Лучше? – с надеждой спросил он, прикидывая, сколько там могло остаться.

– Гораздо. Спасибо. – Анжела вернула банку и вытерла ладонью губы. – Понимаете, проблема в работе, точнее, в призвании. – Она развернулась лицом к Марта: – Скажите, вот если бы вам пообещали, что через две недели у вас будет все, о чем вы только могли мечтать… все!.. разве вы не были бы на седьмом небе? Разве не прыгали бы от счастья?

– Наверное, – отозвался он осторожно, опасаясь за свою банку.

– Вот. Мне и пообещали! Так что же со мной такое? Почему я не прыгаю от счастья?!

От ответа Марти уклонился. Горький жизненный опыт подсказывал, что людей, не понимающих, что с ними такое, тянет к содержимому его банки.

– Да, конечно, вы правы, – продолжала Анжела, не заметив молчания собеседника. – Сложность в мужчине. Если бы не он…

– О-о, – протянул Марти.

– Допустим… только допустим, что этот человек мне дороже призвания. Допустим, я выберу его. Где гарантия, что он не бросит меня, как мать своих детей?

– Без понятия.

– Именно. – Анжела вошла во вкус. – Допустим, откажусь я от своей мечты, допустим, выберу совершенно иной путь, – где уверенность, что он приведет меня к счастью? Да как я смею даже задумываться о том, чтобы отказаться от мечты ради… ради чего? Неизвестно чего! Разве так поступают? – Взгляд ее упал на затылок Марти и полоску кожи под волосами. – Знаете, а у вас чесотка.

– Правда? – удивился тот.

– Вы, наверное, голодаете?

– Наверное.

Анжела быстро нацарапала на клочке адрес приюта.

– Приезжайте. Там за вами приглядят и полечат.

– Спасибо.

– Не за что. – Анжела поднялась со скамьи. – И еще… забудьте об этом разговоре, ладно? Я сегодня устала, расстроилась и все такое.

– О-о! – Марти отмахнулся: – Считай, уже забыто.

– Спасибо за пиво.

– О-о. – Еще один небрежный взмах.

– Пойду, – неохотно пробормотала она. – Нужно кое с кем попрощаться.

– Допивайте, если хотите. – Марти протянул ей банку. – Только не поможет, я точно знаю.

– Вы правы. Но все равно спасибо.

Анжела была до слез тронута его щедростью. По тропинке она зашагала размеренной поступью, словно и не семенила никогда по-детски, вприпрыжку, Шла и думала о том, что за все годы работы в приюте никогда не открывала душу тем, о ком заботилась. Не просила совета, не позволяла себе проявить слабость. Вела себя так, словно им нечего ей предложить. А ведь есть же. Более того, каждый день они подбрасывали ей возможность узнать самой себе цену. Узнала. Тут ей, значит, и место – на скамейке с Марти, с его банкой пива в руках. Улучив момент, тетушка Брайди ожила в мозгах, захохотала с издевкой. Каждый шаг приближал Анжелу к лодке, и с каждым шагом она чувствовала себя все более жалкой, ничтожной, никчемной, презренной. А потому поступила, как поступает большинство смертных, – соорудила из всех этих чувств живописный букет, перевязала ленточкой, зашвырнула за спину и подняла знамя гнева.

Совершенно очевидно, что неприятности и проблемы начались с появлением в ее жизни Роберта. Он, и только он виноват в ее метаниях и сомнениях. Исчезнет Роберт – и жизнь вернется в привычное русло, но она уже будет другим человеком. Более сильным, более надежным. Проверенным восхождением на этот Эверест. В конце концов, она – современная деловая женщина, ей ли не справиться с небольшой проблемой. Она щелкнула пальцами, напугав семейство уток. Именно так. Щелк – и нет Роберта.

Современная деловая женщина с невыносимой головной болью и звоном в ушах, на подкашивающихся ногах, но все той же размеренной поступью преодолела последние метры до лодки. Повелительно стукнула в дверь. Решила, что эффектнее будет распахнуть. Распахнула. Споткнулась о порожек. Скатилась по ступеням. С трудом сохраняя равновесие, по инерции пролетела вперед.

И попала в объятия Роберта.

– Анжела! Слава богу! О, милая моя.

– Не называйте меня так, – прозвучал глухой стон откуда-то из подмышки. Поднять голову Анжела не смела. От мешковатого трикотажного блузона Роберта пахло потом, пивом и масляными красками. Знакомый запах, думала Анжела, зарываясь носом все глубже. Так бы и стояла вечно в надежном и теплом кольце его рук.

– Что случилось? Ты плачешь, милая моя?

– Голова раскалывается и вообще…

Роберт взял ее лицо в ладони, осторожно приподнял. Анжела хотела отвернуться, но вместо этого привстала на цыпочки и поцеловала. Миллион лет спустя оттолкнула его и вытерла губы ладонью.

– Вместо «до свидания».

– Правда? А как же «здравствуй»? – Он смотрел на нее. – Убьешь меня, если скажу, что тебе так идет гораздо больше? Без штукатурки. Ты снова стала самой собой.

Анжела дернулась, машинально запустила пальцы в короткие волосы.

– Самой собой? Я никогда и не была самой собой, в том-то и проблема. Послушай, мне нужно сообщить тебе что-то очень-очень важное, Роберт. Лучше присядь. – Она взялась за спинку кресла, пододвинула. Роберт и не подумал подчиниться.

– Новость подождет. – Он опустил ладони на ее плечи. – Давай сначала закончим портрет, потом я приготовлю обед, устроимся на воздухе и будем говорить, говорить, говорить. Сколько захочешь. До скончания века, если понадобится и если раньше не сможем разобраться с нашими отношениями. Ты ведь согласна, что нам есть в чем разобраться?

Анжела кивнула. Хотела что-то добавить, но Роберт приложил палец к ее губам, а другой рукой подтолкнул к коридору.

– Потом. Бери шаль и давай сначала покончим с одним делом. Знаю, что тебе тяжело, так всегда бывает, если ты связан с другими людьми, но мы не властны над своими чувствами, верно?

– Роберт.

– Ну же! – Он рассмеялся. – Вперед, переодеваться.

Анжела шмыгнула носом. Возможно, он и прав. Возможно, именно это ей сейчас и нужно – посидеть молча в кресле у окна, подремать, как бывало не раз. Дать себе передышку, прежде чем выложить все о призвании, миссии и всем остальном. А тетушка Брайди, между прочим, помалкивает. Та еще советчица; когда действительно нужна, молчит как рыба.

Анжела прикрыла за собой дверь в спальню, сбросила блузку и нижнюю рубашку, потянулась за шляпной коробкой с шалью в полном неведении, что Роберт, холодея от ужаса, смотрит на дверь.

– Анита?

Анита стояла на верхней ступеньке и стягивала с плеч бретели сарафана. Отфутболив упавшую к ногам пеструю груду, двинулась к нему с раскинутыми руками, с призывной улыбкой – и совершенно голая.

– Ты ведь этого хотел? Ты хотел видеть меня такой, да, Роберт? – Руки взлетели вверх, обвились вокруг его шеи.