Ангел в доме - О'Риордан Кейт - Страница 55

– Отлично. С набросками покончено. Беремся за работу.

Анита покраснела от удовольствия.

– Значит, так я тебе больше нравлюсь? Это… это замечательно.

– Что? А, да. – Роберт не заметил радости, которую излучал ее взгляд. Он был занят. Он смешивал краски. Пальцы чесались от желания взяться за кисть.

Девчонки на кухне исследовали тайные склады, законспирированные от матери. Из-за двери неслось удовлетворенное чавканье.

– О, Роберт, – вздохнула Анита.

– Да?

– Нет, ничего. Просто – о, Роберт.

– Можно попросить тебя чуть склонить голову… вот, самое то. И подбородок чуть повыше… превосходно.

– Превосходно. Ты прав. Портрет получится превосходно. Лучше всех предыдущих.

– Анита, а ты не могла бы приоткрыть левый глаз, самую малость… замечательно.

– Анжела сегодня была какая-то странная, ты не находишь?

– М-м-м, да. Немного.

– Я рада, что ты любишь естественность. Анжела, так сказать, в прошлом… можно сосредоточиться на мне. Верно?

– М-м? – Роберт добавил лиловую каплю в слоновую кость. Черт, не так-то просто изобразить этот цвет кожи. Знал бы, что она такая красная, ни слова бы про косметику не сказал. – Прости, Анита. Краски поглощают меня целиком. Боюсь, в такие минуты я ничего не слышу.

– Ну конечно. Конечно, дорогой. Ты ведь художник, а не протезист.

Протезист был поглощен совсем иной, но не менее важной проблемой. Не так-то просто придумать идеальный отдых для истекающей слезами, эмоциями и гормонами жены. Ему, однако, удалось. Номер с джакузи и королевским ложем под балдахином в уютном отеле на побережье, на Чилтернских холмах. Ресторан высшего разряда. Спальня в стиле семнадцатого века, белые лилии на столе. Легкие прогулки, обильная еда, чуть-чуть общения и много секса. И она обретает свое прежнее, слегка всклокоченное, но вполне удовлетворительное «я».

Питера все еще корчило от воскресного визита к Роберту. Он выискивал возможности найти нужный курс. Точнее, нужный пьедестал, откуда можно было бы величественно посматривать вниз. Портмоне со всеми бумажками для отдыха, да еще перевязанное голубыми ленточками – подарок, – приближало, в его глазах, к пьедесталу. Девочки заахают. Анита от удивления разинет рот. И пальцы у нее задрожат – нервно так, немного виновато. А Роберт вперит взгляд в стену, как это свойственно Роберту. Voila! В очаровательном псевдотюдоровском домике снова воцарятся мир и покой.

Все было решено и продумано – и внезапность атаки, и небрежное помахивание портмоне в голубых ленточках, и наведение мостов с женой, – словом, все до мелочей… когда его взгляд снова выхватил на тропинке эту походку. Нет. Так не бывает. Сузив глаза, Питер выглянул из кустарника, куда его загнало неожиданное явление ангела Роберта. Господи спаси! Ну и вид! Как у тех девиц, что устроили из него посмешище, когда он упустил Анжелу. Сегодня ей такая удача не светит. Будь он проклят, если не доведет ее до самых дверей.

И Питер двинулся следом. Как она умудряется бежать на этих каблуках? Он повторил свой шпионский маневр, спрятавшись за колонной на станции. На сей раз не забыл купить газету, чтобы было за чем скрываться. Так до Уайтчепела и ехал – уткнувшись в «Телеграф». На платформе держался в двух шагах от нее, чтобы не растворилась в воздухе. Плевать, что выглядит по-идиотски, вышагивая с газетой перед глазами. Уж больно шустра эта штучка.

Она остановилась у крыльца обшарпанного здания, смахивающего на ночлежку времен Диккенса. Споткнулась о ступеньку и упала, чудом не разбив нос. Навстречу вышли две такие же размалеванные девицы; одна из них протянула руку и помогла Анжеле подняться. Та что-то сказала, все трое посмеялись, после чего Анжела исчезла внутри. Девицы спустились с крыльца и двинули по улице. Юбки выше задниц, каблуки будто пестики для колки льда. Одна, призывно подбоченившись, заняла позицию на углу. Ого. Да это же шлюхи. Так вот кто она такая. Питер расхохотался бы, если б не ужас ситуации.

А Роберт! Ангела ждал. Всю жизнь. Кого-нибудь с небес, чтобы переплюнуть Питера. И кого откопал в результате? Уличную девку. Грязную дешевую потаскуху, за монету готовую на все. Восторг и упоение!

Весь обратный путь он насвистывал арии из «Кармен». Пациент встретится? Ну и черт с ним. Сегодня великий день. Он получил приз Саломеи – голову праведника Роберта на блюде. Питер разве что не приплясывал, отпирая дверь элегантного особняка в тенистом переулочке. Колени подкашивались от нетерпения, пока он взбегал на второй этаж, где Анита принимала ванну и куда вход для него был воспрещен. Только не сегодня, Жозефина!

– Убирайся, – рявкнула Анита.

Он топтался на месте, глядя на груди в мыльных пузырях.

– В морозильнике ребра, – отрывисто сообщила Анита. – Завтра разогреешь, добавишь картошки или чего пожелаешь и пообедаете с девочками. Меня не будет.

– Не будет?

– Нет. Сеанс у Роберта. Он еще не знает. Хочу сделать сюрприз.

О да. Роберта ждет тот еще сюрприз. Сюрприз из сюрпризов. Питер плюхнул в воду чего-то пахучего из флакона и сверкнул во все тридцать два идеальных зуба.

– Спасибо. – Анита подозрительно сощурилась.

– Тебе спасибо.

Роскошный уик-энд плюс маленькая, но бесценная новость. Пьедестал возведен. Сюда, Питер, не мешкай, занимай заслуженное место.

– Что-то ты сегодня развеселился, – заметила Анита.

– А я вообще веселый парень.

– Неужели?

До того было Питеру хорошо, что он позволил неслыханную дерзость – ущипнул Аниту за грудь. Реакция была далека от супружеской. Скрипнув зубами, Анита двинула его по пальцам и злобно отшвырнула руку. Пришлось ретироваться в спальню. Боже, боже, как он счастлив. Уж и не помнит, когда взлетал в такие выси. Лет пять назад, должно быть, когда Анита влагалищные мышцы накачивала в группе калланетики. Ух, что за ощущение. Будто зубами тебя держат. Ну ничего, все скоро вернется.

Настанет конец одиночеству и оскорблениям.

– Анжела Фрэнсис Ксавьер Тереза Дулин! Анжела стояла посреди коридора. Жмурилась в смертельном ужасе от предстоящего. Застукали. Весь долгий вечер ей как-то удавалось уворачиваться от Мэри Маргарет. И вот – кошмарный финал кошмарного дня. Вернувшись, она ткнулась лбом в запертую дверь комнатки Николя. Ну что стоило заранее договориться? Анжела кляла себя последними словами: туфли остались у Николя. Потопталась немного на женской половине, прикидывая способы возвращения. Помаду стерла ладонью, но с оставшейся косметикой без воды и мыла ничего нельзя было поделать. Не говоря уж о панковском гребне на голове. В конце концов решилась на молниеносный рывок ко входу и спринтерскую пробежку до своей спальни. Если повезет, никто ничего не заметит. Она развязала пояс и опустила юбку до щиколоток, сбросила туфли, чтобы не упасть, как это уже случилось на крыльце.

Увы. С порога приюта на нее свалились два десятка катастроф, разразившихся, ясное дело, одновременно.

В комнате отдыха одноглазый сцепился с кем-то из новеньких. Впервые за тысячу лет суповый котел выкипел до дна. Сестра Оливер сообщила о крупных неприятностях со Стивом. Такой непослушный парнишка. Сестра Кармел хотела забрать у него ножик, а он леденцом в нее бросил и исчез. Кармел пока не жаловалась матушке. Решила молчать до прихода Анжелы, потому что та принимает в парнишке участие.

Анжела постаралась убедить сестру Оливер, что Кармел поступила правильно. Не к чему тревожить матушку по пустякам. Мальчик наверняка устал и переволновался. Успокоится и опять будет паинькой.

Дорога в спальню, казалось, была открыта, как вдруг с сестрой Алоизой случился обморок от жары на кухне; пришлось обмахивать и отпаивать – словом, возвращать к жизни. Кое-кто бросал на Анжелу любопытные взгляды, но, к счастью, не нашлось ни минутки, чтобы поинтересоваться причиной экстравагантного облика. Да она и сама, бегая по приюту босиком, как лунатик, напрочь забыла о своем внешнем виде. Отражение в стеклянных дверях трапезной привело ее в чувство секунды две назад – на Анжелу смотрела спятившая Барби со слипшимися волосами. Съежившись, воткнув подбородок в грудь, чтоб не видно было лица, она кралась на цыпочках мимо кабинета Мэри Маргарет, когда оттуда громыхнул бас: