Манагер - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 8

В общем, моя задача не была легкой, это я увидел воочию. Мне предстояло пробежать, петляя, около пятидесяти метров до леса, укрыться в нем от летящих стрел и дротиков, а потом, пользуясь только чутьем и удачей, выйти к городу, который отсюда находился километрах в сорока. И это человеку, для которого выезд на пикник с шашлыками был на уровне путешествия за три моря… Кошмар!

По дороге я внимательно осматривался, наблюдая за поведением охранников, и увидел, что они все были насторожены и готовы к любым гадостям. Рабов было человек сто пятьдесят, и если бы все сразу кинулись в лес, то точно ушли бы от солдат… бо?льшая часть, остальные полегли бы. У охранников луки были вынуты из горитов, стрелы наложены на тетиву — а то, что они умеют пользоваться своим оружием, я видел полчаса назад, когда солдат сбил стрелой зверька с дерева за сто метров от нашей колонны. Мне кажется, что он это сделал нарочно, чтобы продемонстрировать: вот что будет с каждым, кто решится бежать. Пришлось поверить Аркану и отложить побег на обратную дорогу.

Поход к женскому лагерю занял около трех часов — по прикидкам, до пункта нашего назначения было километров пятнадцать, шли мы очень быстро.

Лагерь открылся с возвышения. Он, как и наш, стоял на плоской равнине. Как я узнал у «старожилов», рабыни там занимались ткачеством, выделкой кож и шитьем, не считая производства новых рабов, — живот же не мешает женщине шить тунику или набедренную повязку.

Фактически это была ферма, специализирующаяся именно на производстве новых рабов, причем производители постоянно менялись, чтобы улучшать породу. Обычно для случки подбирали самых сильных и крепких, но велось и несколько линий. К примеру, была и такая — красивых рабов спаривали с красивыми рабынями, чтобы на свет появлялись невольники для утех и работы в качестве домашней прислуги. Хозяева желали иметь красивый рабочий скот, а также сильный и выносливый.

Я, конечно, вряд ли попадал в графу «красивый производитель», скорее в разряд сильного скота, поэтому ничего особо интересного не ожидал. Да и противно все это было. Хотя в моем теле и кипела нерастраченная мужская сила, но мысль о том, что придется совокупиться с неизвестной женщиной, через которую прошли многие мужчины, не способствовала одобрению этой затеи. А вдруг она от меня забеременеет? И мои дети всю жизнь будут рабами на этой хреновой планетке?! От этой мысли делалось тошно. Все мое цивилизованное воспитание, все мои гены свободолюбивой казацкой донской вольницы протестовали против такого порядка вещей. Если я вырвусь из этого дерьма, сделаю все, чтобы помешать рабовладению!

Широкие деревянные ворота тяжело, со скрипом, открылись, и мы вошли на территорию лагеря. Особого ажиотажа не виделось — похоже, здесь привыкли к приходу партий мужчин. Нас провели к зданию в центре лагеря. Это был огромный барак, длиной метров двести, не меньше.

По дороге мои сотоварищи рассказывали, что в этом бараке огромное количество, не менее тысячи, комнаток, в которых, собственно, и происходит все действо. На все про все нам отпускалось два часа. За это время мы имели право зайти в любую комнатку и вступить в контакт с женщиной, которая в ней находилась, а в знак того, что там не идет процесс соития, на двери вывешивался засохший кукурузный початок… что-то вроде фаллического символа.

Посреди барака тянулся длинный коридор, терявшийся вдали, он освещался окошками, сделанными под потолком. Мне почему-то казалось, что женщины в этом лагере должны быть зашуганы. Сидит, мол, такая рабыня и все время плачет, ожидая, когда придет производитель и овладеет ею под всхлипывания и причитания о несчастной жизни. Все оказалось не совсем так, а вернее, совсем не так.

Когда я в числе претендентов шел по коридору мимо «кабинетов», неожиданно дверь одного из них распахнулась и довольно крепкая рука втянула меня внутрь. Я оказался перед светлыми очами женщины лет двадцати пяти — тридцати, довольно миленькой, но выше меня более чем на полголовы.

Вообще-то я уже стал привыкать, что все вокруг выше меня. Большие размеры местных обитателей, а также животных и растений, конечно, объяснялись условиями гравитации — все тянулось ввысь, зато и кости живых существ, и древесина были менее прочны, чем на Земле. Природа практична, зачем тратить больше ресурсов на укрепление плоти, когда можно обойтись гораздо меньшим количеством материала.

В общем, все люди, которых я видел в этом мире, отличались высоким ростом и довольно субтильным телосложением. Если у мужчин это смотрелось как-то… по-женски, то у женщин… судя по тому экземпляру, что стоял передо мной, это выглядело прелестно.

Стандартная набедренная повязка и что-то вроде короткого топика прикрывали ее смуглое тело, а немного раскосые большие серые глаза с интересом рассматривали мое приземистое массивное тело.

— Привет, белый! — со смехом поприветствовала меня эта «подиумная» модель. — Наконец-то я выцепила что-то интересное, а то одни и те же, одни и те же! Ты откуда такой взялся? Иди сюда, садись на лежанку, знакомиться будем! Или ты сразу готов перейти к делу? О-о-о! Вижу — уже готов! А чего остолбенел? Ну-ка иди сюда, времени не так много, а тобой еще моя подружка заинтересовалась, Синига, она тебя в щелку видала, когда вас по полю вели. Как я ловко тебя выдернула! Ай да я, ай да молодец!

Все это девушка выпалила скороговоркой, не дав мне сказать ни слова, затем в считаные секунды она ободрала меня, как капустную кочерыжку, сорвав набедренную повязку и плюхнув на лежанку. Вот не думал, что со мной так легко сладить какой-то девчонке… Впрочем, я и не сильно сопротивлялся… два раза.

Потом мы лежали рядом, в испарине, довольные друг другом.

Как всегда, после энтого дела меня потянуло поговорить:

— Скажи… хм… как тебя звать-то? Карана? Карана, у тебя много мужчин было?

Девушка хихикнула, поглаживая мне живот:

— Глупый! Я что их, считала? У меня уже трое детей есть, удачно зачатые. Вообще-то я из рабынь для прислуги, сюда недавно попала. Провинилась, побила хозяйскую посуду, вот они сюда меня и засунули, типа в наказание, вместе с подружкой моей, Синигой. Кстати, я бы, конечно, еще с тобой покувыркалась. Но как подружку обидеть? Давай, собирайся с силами, скоро к ней пойдешь.

— А надо? Мне и тебя хватит.

— Да-а-а? А может, и правда ну ее, эту Синигу? Так вот, здесь даже лучше, чем в семье хозяина, веселее — много мужчин, много женщин, а там — шаг не сделай, хозяйка лупит все время. Я красивее ее в сто раз, вот она и ревнует, стоит хозяину позвать меня к себе в постель. Хозяйка потом лупцует, якобы за какие-то провинности, грязная карга. Сама побила посуду и на меня свалила — в отместку. А тут не так уж плохо.

— А то, что ты рабыня, тебя не угнетает? Неужели на свободу не хочется?

— А я другой жизни не знаю — я так и родилась рабыней. Как вошла в возраст — с мужчинами стала спать. Если я выйду на свободу, куда я пойду? Что буду делать? Спать с мужчинами, пока им меня хочется, в публичный дом. Так чем жизнь на свободе отличается от моей здесь? Тем, что там еще и голодать можно, а тут всегда накормят, дадут одежду, дадут мужчину, чтобы с ним спать. Тем более что после смерти, если я буду правильно себя вести и не нарушать законов, я могу возродиться уже той же хозяйкой поместья с множеством слуг, и тогда сама буду помыкать рабами. Наша жизнь тут временная — так говорят жрецы, у нас множество циклов перерождения, и если вести себя хорошо, можно возродиться богатой и успешной.

Я задумался — вот те раз! — это все ведь напоминает индийские верования. Перерождения, карма — очень удобная религия для поддержания порядка в государстве. Сегодня ты раб, а завтра богатей. Очень, очень удобная религия. Хорошо они промывают мозги согражданам…

— Ну так что, беленький, продолжим? Тебе помочь?

И она помогла…

Два часа пролетели как одна минута.

По коридору засновали охранники и забарабанили в двери. Карана потянулась гибким обнаженным телом, блестящим от любовного пота, и сказала: